Прочитав очередной материал на тему «Цель Запада – погубить Православие», я подумал, что есть три вещи, которые стоит держать строго раздельно. Это 1)политика 2)пропаганда 3)религия.
Сергей Худиев
Что мы имеем в виду под «Западом»? Запад – это группа стран, США и их союзники, которые могут быть очень разными внутри себя и содержать самые разные политические и идеологические течения.
Сам Запад (и прежде всего США) является ареной «культурных войн» между сторонниками христианских семейных ценностей и смелыми преобразователями природы, которые выступают за расширение доступа к абортам, введение гей-«браков» и всяческое укрощение и низведение проклятых хейтеров и дискриминаторов, которые по причине их мрачного фанатизма считают гомосексуализм не самой подходящей темой для уроков в школах и детских садах.
В этой «культурной войне» Православие находится на той же стороне истории, что и традиционные Католичество и Протестантизм – на неправильной, с точки зрения преобразователей природы. Пока что именно прогрессивные силы одолевают, как дело повернется в будущем – не очень понятно.
С другой стороны, цель внешней политики любого государства – обеспечение своих государственных интересов. Американский, русский, китайский и любой другой политик или военный стремится обеспечить наибольшее влияние, мощь и безопасность своей державы. Так, чтобы у нее были наибольшие возможности угрожать другим, а у других – наименьшие возможности угрожать ей.
США – как и любая другая держава – хочет, чтобы расположение ее военных баз и преданных союзников обеспечивало этой стране возможность быстро и с наименьшими своими потерями подавить любую угрозу своей безопасности – или хотя бы своим интересам. У США – в отличие от других держав – есть для этого возможности.
Российские политики и военные, со своей стороны, стремятся обеспечить наилучшие возможности своей стране, а вот на расширение военных возможностей США смотрят с понятным неодобрением. Такое несовпадение интересов приводит к попыткам выиграть преимущество тем или иным образом и приведет, наконец, к определенному балансу, связанному с желаниями и возможностями сторон.
Это перетягивание каната между державами существовало со времен ассириян и вавилонян, и с тех пор мало что изменилось – правда, появился такой сдерживающий фактор, как ядерное оружие.
При этом игра держав неизбежно включает в себя такой элемент, как пропаганду. Любая политика сопровождается пропагандой, и, разумеется, цели и средства реальной политики отличаются от целей и средств, заявленных пропагандой.
Цели политики – максимально расширить свои возможности и сузить возможности других держав; цели, заявляемые пропагандой – оказание благодеяний страждущему человечеству и спасение его, человечества, от всяких ужасных бед.
Это очень старое явление, подробно описанное еще у Макиавелли, – сочетание внеморальной борьбы за интересы с моральной риторикой, которая является одним из инструментов этой борьбы.
Моральная риторика нужна, чтобы мобилизовать солдат – чтобы они шли убивать и умирать, и обывателей – чтобы они терпели лишения. Но она, разумеется, не имеет никакого отношения к решениям, принимаемым политическим руководством. Серьезные деловые люди договариваются о серьезных вопросах, в то время как пехота крошит друг друга в кровавые лохмотья, чтобы обеспечить своей стороне более выгодную позицию на переговорах.
Это выглядит циничным? Конечно, это реальная политика. Чем более горячий пафос вы видите снаружи, тем более ледяной цинизм, несомненно, находится внутри.
Могут быть исключения – идеологические фанатики, которые действительно верят в свои идеи. Такое бывало, и это великое бедствие. А в нормальном случае, как сейчас – просто циники.
Хотят ли западные политики уничтожить Православие? Нет; они хотят обеспечить свои интересы. Если бы этим интересам как-то помогала декларация своей православности – Обама постригся бы в великую схиму и являлся бы корреспондентам мировых агентств в куколе, расшитом крестами.
Цель политиков – обеспечение интересов своих держав, а что там будет с ближневосточными, латиноамериканскими или восточноевропейскими туземцами и их туземными верованиями – их не интересует. Их отношение характеризуется не какой-то принципиальной ненавистью, а полным безразличием.
Да, результатом западной политики на Ближнем востоке является уничтожение ближневосточного христианства – но это побочный эффект, специально этого Запад не добивался. Но это эффект, который может беспокоить только маргинальных политиков или журналистов – политикам, которые действительно определяют поведение своих стран, нет никакого дела до бед каких-то туземцев.
Нелепо приписывать политикам благородные мотивы. Разговоры о достоинстве, правах человека – это часть пропаганды, а не политики. Как на состоянии достоинства и прав отражается реальная политика, есть масса примеров. На самом деле, работа политика – обеспечивать интересы его страны, а не права и интересы туземцев в далеких странах.
Но так же нелепо приписывать политикам какие-то демонические мотивы – например, желание погубить Православие из принципиального аццкого сотонизма.
«Культурные войны» лежат в несколько другой плоскости, чем внешняя политика. Добрые и благочестивые реднеки, совершенно чуждые бездн содомских, могут быть решительными американскими империалистами, призывающими послать войска в Восточную Украину (которую не могут найти на карте). Леваки с радужными флагами – напротив, гневными обличителями империализма своей страны.
Бывает и наоборот – социальные консерваторы симпатизируют Путину, идейные геи его гневно обличают. Между стороной в «культурной войне» и поддержкой той или иной внешней политики нет какого-то четкого соответствия.
Итак, западные политики – как и любые политики – стремятся к расширению своей власти и влияния. Если в процессе будет перебито сколько-то туземцев и разрушено сколько-то их храмов – их это не волнует. Они не стремятся к этому специально; они спокойно относятся к тому, что это происходит.
Пропаганда всегда стремится представить любой конфликт как этический, как космическую битву добра и зла – в которой заказчик пропаганды всегда находится на стороне ангелов. Поэтому пропаганда всегда стремится вовлечь в свою орбиту религию – и часто это удается.
«Патриотическое христианство», которое именем Божиим полностью поддерживает и одобряет военные действия своего правительства, призывает паству смело в бой идти за власть кого следует, торжественно проклинает лидеров противной стороны, увы, весьма сильно проявляет себя в наше время.
Слава Богу, наше священноначалие удаляется от этой ловушки – хотя комментаторы в сети (с обеих сторон конфликта) и выражают свое неудовольствие такой позицией. Между тем она является единственно возможной.
Церковь в прямом и буквальном смысле «не от мира сего». Она принадлежит Господу нашему Иисусу Христу и повинуется Ему. Она не может и не должна идти в услужение каким бы то ни было политическим силам. Это означало бы измену ее призванию.
Как об этом неоднократно говорили наши иерархи, Церковь послана нести спасение всем – людям всех национальностей и политических предпочтений, гражданам всех государств. Церковь просто не может занять позицию «против» кого-то, потому что она за всех в глубочайшем смысле – она, по воле своего Господа, ищет спасения всякого человека по любую сторону многочисленных человеческих распрей и конфликтов.
Для пропагандиста человек на той стороне – проклятый враг, и его цель – вдохновить воинов своей стороны на его уничтожение. Для Церкви – он человек, за которого умер Христос и спасения которого Он непрестанно ищет.
На чисто земном плане Церковь несет миссию примирения – и она смотрит несколько дальше, чем политики, в тот момент, когда кризис закончится, и надо будет восстанавливать разрушенные души и разрушенные отношения.
Поэтому Церковь может только уклоняться от пропагандистского пафоса, за которым, напомним, скрывается ледяной цинизм. Церковь имеет свою миссию в мире – и это не миссия пропагандистского отдела при тех или иных политиках.
Поэтому так важно в своем сознании разделять три разные вещи – реальную политику, которая вне всякой морали ищет утвердить свои интересы; пропаганду, которая пытается изобразить из своей стороны космическое добро в схватке с космическим злом; и религию, которая означает нашу соотнесенность с совершенно иной реальностью – реальностью Бога и его Царства, в котором нет зла, греха и обмана, борьбы за сферы влияния и тому подобного.
Государственные интересы – это государственные интересы, а Царство Божие – это Царство Божие.