Моей дорогой школе, которая научила быть собой
Настоящим учителям, которых мне повезло знать
Ушедшим учителям, которые навсегда с нами
Ксения Кнорре Дмитриева
Мое интервью с одним из лучших в стране учителей физики, многократным лауреатом учительских премий фонда «Династия», много лет преподававшим в знаменитой питерской 239-й школе Юрием Лазаревичем Слуцким должно было состояться у него дома.
Я с удовольствием прогулялась по центру до типичного петербургского двора – немного мрачного, немного обшарпанного и при этом невыразимо уютного, зашла в парадное и, сверяясь с адресом, поднялась на этаж. За гостеприимно распахнутой дверью, помимо самого удивительного хозяина, обнаружилась нетипичная для этого города квартира: светлая, яркая, просторная.
Интервью затянулось и впоследствии оказалось одним из самых проникновенных в моей жизни; это было пока единственное в моей жизни интервью, с которого я ушла с подаренными мне цветами. После двух часов беседы мы пили чай, мы оба никуда не спешили, и хозяин с явным удовольствием вспоминал работу в школе, рассказывал о своих учениках, о себе.
В какой-то момент я не удержалась и сделала комплимент квартире: какая прекрасная, светлая, с каким вкусом и продуманно обставлена и оформлена! И Юрий Лазаревич, сияя, ответил:
– Эту квартиру со всей обстановкой, кроме книг, мне подарил мой ученик!
Когда ко мне вернулся дар речи, я спросила – и как же он учился? – ожидая услышать, что это был круглый отличник, любимый выпускник, ставший светилом физики, – но Юрий Лазаревич махнул рукой и радостно ответил:
– Троечник!
И добавил:
– Так и сказал: мы приняли решение, и оно – не обсуждается!
Кажется, в этот вечер я поняла что-то важное о том, кто они такие – настоящие учителя.
* * *
Работая над сборником интервью лучших учителей России, я постоянно испытывала чувство неловкости за то, что я получаю такое удовольствие от работы. Спектр моих эмоций был разнообразен: от бешеного восторга до тихого восхищения, но каждый учитель, с которым я встречалась, был по-своему прекрасен, хотя все они были очень разными – от молодых хипстеров с самокатом у крыльца до строгих восьмидесятилетних корифеев, которые приходят на работу исключительно в костюме.
Только спустя некоторое время я начала понимать, как мне повезло с этим сборником: очевидно, что профессионалы высокого уровня любой профессии безусловно интересны, но тут меня ожидали встречи с теми, кто умеет и любит говорить, рассуждать, искать ответы на вопросы, кто умеет слушать и любит делиться.
Общаясь с замечательными учителями, я искала ответ на все больше занимавший меня вопрос – что общего у хороших учителей. Должно же быть хоть что-то! Но чем дальше, тем больше я убеждалась в том, что они очень разные, и среди десятков выдающихся представителей этой профессии я не могла найти двух похожих друг на друга людей. Посудите сами.
Хороший учитель строг или, наоборот, добр? Среди признанных авторитетов профессии есть как те, у кого тройку еще надо заслужить, так и те, которые всегда ставят пятерки не глядя.
Хороший учитель терпелив? Я встречала как спокойных и невозмутимых, так и очень вспыльчивых, эмоциональных, ярких, которых обожают ученики.
Хороший учитель – подвижник? Да, многие из них, безусловно, отдают всего себя школе и ученикам, но есть и те, для кого это просто профессия, а не вся жизнь, и кто после уроков едет кататься на сноуборде, танцевать танго и умеет жестко поставить границу между тем, что он должен делать на работе и что не должен.
И даже в таком, казалось бы, однозначном вопросе, как любовь к детям, не было единого ответа. Я познакомилась с учителями, которые считают, что любить нужно собственных детей, а в школе детей надо уважать, учить, надо им помогать, но не любить. И я, конечно, знаю учителей, для которых все ученики – это немножко их дети. И те, и другие – профессионалы высочайшего класса, лауреаты учительских премий фонда «Династия», обожаемые своими учениками.
И все-таки по окончании работы, когда я перечитала все наши разговоры и внимательно посмотрела на их портреты, я нашла некоторые черты сходства.
***
Настоящий учитель всегда уважает ребенка. Он знает, что ребенок, в том числе и маленький – личность. Он никогда не позволит себе сказать «Мал еще рассуждать», «Заслужи сначала, чтобы я тебя уважала», «Твое дело – молчать и слушать».
Настоящий учитель умеет держать дистанцию, даже если у него с учениками дружеские и неформальные отношения. Он может ходить с ними в походы и смотреть рядом на пуфиках кино, может выслушать самое сокровенное, поддержать и посоветовать, он может даже быть с учениками на «ты», но он всегда для них – учитель.
Настоящему учителю очень интересно то, чем он занимается. Он читает книги и статьи по своему предмету, он непрерывно учится, даже если сам так не считает, он понимает, что, чтобы оставаться на месте, нужно бежать, а чтобы двигаться вперед, нужно бежать вдвое быстрее. Он делает это не из страха утратить квалификацию и не потому, что должен – он любит свой предмет.
Ему интересно с детьми, они его вдохновляют и удивляют. Он с удовольствием наблюдает за ними, ему действительно важно услышать, что они думают, он искренне радуется их успехам и любит с ними общаться.
Настоящий учитель умеет признавать свои ошибки и извиняться перед детьми и знает, что он этим не уронит свой авторитет. Он не напишет в дневнике «Спорил с учителем», потому что доверяет своим ученикам и знает, что они могут сказать то, чего он не знает.
Настоящий учитель, уйдя из образования по тем или иным причинам, всегда будет тосковать по школе. Я встречала учителей, которые, будучи на пенсии, приходили чуть ли не каждый день в школу «просто так». Знала тех, кто возвращался с пенсии, не выдерживал без школы. Знала тех, кто по разным причинам работать в школе не может, но говорит о ней с такими глазами, что становится сразу понятно: это место, где он был счастлив.
И эти замечательные люди идут в школу ради наших детей. Они отдают им свой талант и годы, они бьются в кровь с тоннами бумаг и бесконечными образовательными нововведениями, они получают за свою работу смешные деньги, их пытаются унизить чиновники, а они все равно каждый день приходят в школу, встают возле доски и начинают урок.
Едва ли есть люди, которые в такой степени заслуживают благодарности и так редко ее слышат, как учителя. Естественный ход событий – дети выросли и ушли, и учителя из года в год отпускают тех, кому они отдали часть своего сердца, не ожидая, что те, если они станут успешными в той или иной области, вернутся и поблагодарят их.
***
Одна учительница рассказывала мне, что у нее был чудесный класс, с которым они душа в душу прожили их последние годы в школе. Она их обожала, дети ее тоже, они много общались в школе и вне ее, вместе организовывали всякие прекрасные события, в общем, по ее словам, она внутренне была уверена, что они будут приходить, навещать.
А они выпустились и… все пропали. И ей было очень тяжело принять это. И она их ждала. А они не шли и никак о себе не напоминали. А потом вдруг она совершенно случайно наткнулась в какой-то интернет-дискуссии на реплику своей бывшей ученицы из этого класса, и та, отвечая на какой-то совершенно не связанный со школой вопрос, написала: «Как меня учили в школе…» – и дальше процитировала то, о чем они говорили именно с этой учительницей. «И когда я увидела это, – сказала учительница, – мне сразу стало легко и спокойно. Значит, что-то у них осталось, значит, все было не зря».
У меня к вам одна просьба. Я не верю, что есть люди, у которых не было ни одного замечательного, памятного на всю жизнь учителя.
Любимый учитель – это человек, что-то навсегда изменивший в ребенке в лучшую сторону, причем глубина и отложенный эффект этих изменений может быть не меньше, чем от влияния любимых родителей.
Пожалуйста, вспомните сегодня о нем, а если будет минута – напомните ему о себе тем или иным способом.
Мало что так мало стоит и дарит столько радости, как благодарность.
Спасибо вам, дорогие, за то, что вы учили нас и учите наших детей и внуков! Мы редко к вам приходим, но мы вас помним, мы вспоминаем вас со школьными друзьями, которые часто наши самые близкие друзья, и в каждом из нас живет часть вашей души.