Как подготовить ребенка к исповеди, как сделать, чтобы он воспринимал ее не формально? Как объяснить, для чего действительно нужно исповедоваться? Ведь, бывает, что ребенок, вырастая со знанием, что такое исповедь, отходит от нее. Начинает считать бесполезной… Отвечает протоиерей Федор Бородин.
Протоиерей Феодор Бородин
Покаяние — это чудо встречи личности с Богом. И на заказ со стороны оно не происходит, конечно. Бывает так, что человек растет у благочестивых родителей, ходит в воскресную школу, приступает к исповеди и к причастию, а встречи с Богом не происходит, собственно, нет настоящего покаяния. Принять решение за подростка о том, что эта встреча должна произойти, не может никто. Бывает такое. Это свобода воли человека. Но все-таки можно создать какие-то предпосылки, для того чтобы эта встреча произошла.
Во-первых, конечно, надо жить покаянной жизнью родителям. Надо уметь родителям, в том числе отцу, допустим, просить прощения у ребенка, когда они неправы. Это же очень важно. Если отец или мать никогда не просят прощения за свои проступки, без которых ни один родитель не может прожить, то ребенок вполне, копируя их, может сформироваться в этом постоянном ощущении правоты.
Детям важно читать о покаянии, говорить о покаянии.
Помню такой совершенно удивительный момент. Я однажды шел мимо закрытой двери, за которой спал мой сыночек, тогда ему было лет девять-десять. И услышал какие-то не характерные звуки, зашел и увидел, что сын плачет. Конечно, я спросил: «Что случилось?» И он мне сквозь рыдания говорит: «Я такой грешный! Как же так? Как же меня Господь простит?» Я удивился и возликовал, потому что вот, человек несколько лет подходил к исповеди, и только сейчас у него родилось покаянное чувство.
К этому надо приводить человека, трудиться и пытаться помочь ему. Но происходит оно между человеком и Богом, так что третье лицо здесь может быть только помогающим.
К первой исповеди ребенку надо помогать готовиться. Но ошибкой бывает, когда, начиная с семи лет, ребенку предлагают исповедоваться перед каждым причастием.
Я пришел к выводу, что до двенадцати, тринадцати лет, ребенку надо помогать готовиться к исповеди, напоминать ему о том, что произошло, но делать это — раз в месяц, раз в два месяца, потому что иначе ребенок начинает очень формально относиться к исповеди. Иначе мы его сильно искушаем, как бы предлагаем формализовать его духовную жизнь. Он подходит к Богу и делает какие-то не наполненные внутренним содержанием действия. В этом, в общем-то, есть фарисейство. Мы фактически ему предлагаем научиться фарисейству.
Ребенок особенно остро чувствует всякую фальшь, и фальшь священника, конечно. Еще могу сказать, для того чтобы ребенку было легче исповедоваться священнику, священник обязательно должен встречаться с детьми в воскресной школе. Нельзя сваливать все обучение на педагога, преподавателя. Личный контакт священника с подрастающими прихожанами абсолютно необходим. А лучше, чтобы такое личное общение происходило не только в воскресной школе, но еще где-то, в каких-то приходских мероприятиях: походе, лагере, паломничестве, в каком-то общем деле, где ребенок будет привыкать к священнику, понимать, что он — тоже человек, что он улыбается, может и посмеяться, и пошутить. Но все, что касается духовной жизни, для него очень серьезно.
Таким образом ребенку можно помочь понять, что священник — не просто какой-то строгий дядя с бородой в красивых ризах, который строго спрашивает, а это — человек, для которого ты важен, который тебя любит, который общается с тобой, потому ты ему интересен. Вот эти вспомогательные вещи вполне возможно, подтолкнут ребенка к рождению покаяния…
Но надо понимать, что исповедь и взаимоотношения с духовником — это очень глубокое индивидуальное таинственное сочетание души с душой. Вырастив у себя на приходе человека, священник должен быть готов к тому, что он уйдет в другой храм. Так же, как он уйдет из родительской семьи, создаст другую, свою собственную, семью. Родителям важно понимать это. И духовному отцу тоже важно предполагать, что через 14–15 лет этот человек, в которого ты вложил столько сердца, совершенно спокойно может уйти в другой приход к другому священнику. Это нормально, хотя и очень больно.
Подготовка ребенка к исповеди
Нужно посадить ребенка, который собирается на исповедь, и сказать: «Давай посмотрим, что произошло у нас за этот месяц. Помнишь, как ты поссорился с сестренкой?». Возможно, в ответ прозвучит: «Она сама делала то-то и то-то». Нужно объяснять дальше: «Но ты же не придешь на исповедь и не скажешь, что она была виновата. Ты пойми, в чем ты виноват». Вообще, ребенка надо к этому готовить. Я просто советую, что когда ваш ребенок с кем-то вошел в конфликт, следует задавать ему два вопроса: «Твоя часть вины? Что ты мог сделать, но не сделал, для того чтобы конфликта не было?». Если он увидел свою часть вины, тогда родитель и посоветует назвать нее на исповеди. «А помнишь, вот здесь ты обманул? Здесь грубо ответил?», — только подобное говорится, конечно, не при всей семье.
И обязательно напомнить: «То, что мне видно, я тебе могу напомнить, помочь. А остальное, конечно, ты уже сам говори перед Богом».
Еще очень важно приучать ребенка к покаянному взгляду на себя.
Подростковые метания…
Ребенок подрос, стал подростком, и тут надо горячо-горячо молиться родителям, чтобы он, во время метаний переходного возраста не ушел из Церкви. Родительское сердце должно просто кричать к Богу, чтобы он не нарубил всяких дров, не наделал тяжких грехов, за которые потом всю жизнь придется расплачиваться.
Потому что здесь никакие логические инструменты, разговоры не работают: он же все знает, и про исповедь, и про заповеди, и про покаяние… Но чтобы ему опять вернуться к церковной жизни, должна произойти личная встреча с Богом. Один древний святой сказал удивительные слова: «Если не скажет человек в сердце своем: „Есть только Бог и я“, — он не может спастись».
Это слова не значат, что мы должны пренебрегать другими людьми, но должна произойти личная встреча, человек должен понять необходимость своего личного предстояния: «Вот Бог, вот я, за меня этого сделать никто не может». Ребенок волен сказать: «Я не хочу этого».
У пророка Самуила, с которым Бог в голос разговаривал, дети были никуда не годными. У Александра Невского один сын — святой, а другой — на соседей татар водил. То есть здесь все равно личный выбор человека, и он может сказать: «Я не хочу предстоять перед Богом», — и мы ничего не сделаем. Это надо понимать.
Встреча человека с Богом может произойти и через 15 лет, и через 30 лет, а, может, уже после нашей смерти, когда он будет пожилым человеком…
Господь принимает свободную волю человека, и нам надо быть к этому готовым. Все мы помним притчу о блудном сыне. Что отец делает? Отец отпускает сына, не спорит. Отпускает с молитвой и глядит на дорогу, когда он пойдет назад, когда он будет возвращаться. Может пройти очень много лет, прежде чем наступит возвращение, но это такое богоподобное уважение к свободе человека.
Но все-таки следует стараться, чтобы дети не уходили из Церкви. Чтобы молодой человек не ушел из Церкви, нужно, чтобы у него там были друзья, люди его возраста. Для этого в приходах обязательно должны быть летние мероприятия, где люди друг с другом сдруживаются. Если такое будет, то у ребенка возникнет некий круг единомышленников, мальчиков, девочек — такое сообщество, которое его удержит, как спасательный круг, в этот тяжелый период метаний и переоценок. Частая ошибка заключается в том, что мы в воскресных школах считаем: необходимо вложить как можно больше знаний в ребенка, и забываем, насколько важно составить для него круг общения и передать ему опыт общинной христианской жизни.
Тогда, позднее, когда, например, поступает молодой человек в институт, а там никого нет верующих, у него есть друзья, друзья по вере, с которыми личные глубокие отношения. Это великое благо, когда есть такая возможность.