Знаете, я все же скажу про детское чтение, потому что мне это кажется очень важным. Простите, дальше будет много букаф. Итак, по пунктам:
1. Условные «мы», то есть родители, читали не так, как читают дети сегодня. В подавляющем большинстве случаев наше чтение носило вынужденный и паллиативный характер, замещая собой все те радости, которых мы были лишены (в силу исторических, экономических и культурных причин).
Грубо говоря, нам было некуда из чтения «утечь» в силу ограниченности возможностей, которые мог нам предложить тогдашний рынок развлечений. Поэтому не стоит особо кичиться собственной «любовью к чтению» и считать ее верным признаком особой нашей «культурности» и «духовности» — скорее следует вспомнить известное присловье про «стерпится — слюбится».
2. Для современного ребенка, живущего в мире с бесконечным набором развлечений и очень высоким темпом жизни, чтение — лишь одно из возможных развлечений, довольно трудоемкое и времязатратное. Это значит, что ему есть, куда «утечь» — что он и сделает при малейшем давлении в эту точку, и вернуть его к чтению будет очень сложно.
Вообще, приучать ребенка к чтению сегодня — это примерно как разводить костер под дождем и при сильном ветре: в принципе, возможно, но непросто и требует аккуратности, терпения и чуткого реагирования на фид-бэк со стороны ребенка.
Бывают, разумеется, органически читающие дети, которых ни к чему не нужно приучать (у меня есть один такой — но только один из двух), но их разительно меньше, чем было в нашем поколении, и не следует самоуверенно полагать, что вам непременно достанется именно такой.
3. Новые детские и подростковые книжки не лучше старых, но в среднем лучше подходят этим новым современным детям, привыкшим к бесконечному количеству движущихся картинок и с детского сада разогнанным до второй космической скорости.
Пытаясь механически транслировать на детей собственный читательский опыт и насилуя их «старыми добрыми» Жюлем Верном, Фенимором Купером и простигосподи Майн Ридом, которых мы по старой памяти считаем воплощением «культурности» и «духовности», а заодно и «счастливого детства», мы рискуем загасить тот самый костер детского чтения, не дав ему разгореться.
Отдельно не стоит обесценивать детские вкусы, то есть если ребенок вдруг читает не то, что вам нравится, а то, что нравится, напротив, не читает, это не повод рассказать ему, как он не прав.
Повторю, потому что это важно: для ребенка сегодня чтение — это развлечение и удовольствие, ничем принципиально не отличающееся от просмотра сериала или компьютерной игры, и нет лучшего способа вспугнуть в ребенке читателя, чем рассказать ему про «духовность», «ты ничего не понимаешь в книгах» и «надо».
4. Это не означает автоматически, что все «старые добрые» книжки никуда не годятся. Я по-прежнему уверена, что, скажем, «Остров сокровищ» (и вообще почти весь Стивенсон) идеальны для большинства детей, да и вообще очень многие классические вещи отлично ложатся в тренд современного детского чтения.
Другое дело, что подходить к ним надо рефлексивно, и не пытаться, например, всучить ребенку, у которого восемь дополнительных занятий в неделю, «Пятнадцатилетнего капитана», где какая-никакая движуха начинается на 60-й странице (тормозить со второй космической скорости до черепашьей за пятнадцать минут умеют не все). Словом, очень важным мне представляется привычка думать о том, что и почему мы предлагаем нашему конкретному ребенку.
5. Любить читать хорошо, но не потому, что чтение развивает речь (речь развивают осмысленные и качественные разговоры) и способствует духовному росту, а потому, что оно дарит совершенно особую, ни на что не похожую радость, которую один мой знакомый назвал «театром в собственной голове».
Научить ребенка испытывать эту радость, как мне кажется, прямая обязанность любого родителя, но никакая радость не может быть привита через глухоту, бездумную трансляцию устаревшего опыта и насилие.
Источник: Фейсбук автора