В эфире радиостанции «Эхо Москвы» писателю Дмитрию Быкову был задан вопрос о выставке «Запретное искусство», которая проводилась марте 2007 года в Центре имени Сахарова. Организаторы — директор Центра, и заведующий отделом новейших течений Третьяковской галереи Юрий Самодуров и Андрей Ерофеев были признаны виновными и приговорены к выплате штрафа.
Многие спрашивают ваше мнение о приговоре, который на этой неделе вынес Таганский суд организаторам выставки «Запретное искусство» Ерофееву и Самодурову. Штраф, хотя прокуроры просили реальные сроки — 3 года.
Д. БЫКОВ — Мне кажется, то, что просили прокуроры, это отвратительно и безобразно и чудовищно. Церковь поступила очень здраво, выступив за наказание, не связанное с реальным сроком. По этому случаю выступили и глубоко мною уважаемый Владимир Вигилянский и весьма меня интересующий Всеволод Чаплин. Это люди, которые сделали весьма взвешенные и аккуратные заявления.
Я полагаю, что все экспонаты, я видел из них 30, но по-моему там столько примерно и было, которые были на этой выставке, включая эту якобы антиисламскую, «Чеченскую Мэрилин», хотя напомню, никакого отношения к исламу не имеет, все эти экспонаты являют собой с моей точки зрения довольно дурную подделку под концептуальное искусство. Это с точки зрения эстетической.
С точки зрения религиозной, моральной я не чувствую за собой особого права об этом рассуждать, поэтому мне просто кажется, что это был поступок неумный. И некрасивый. Я не ахти какой религиозный фундаменталист, но если бы любой религиозный символ, будь то Будда, Магомед, а уж тем более распятый Христос был выставлен публично с орденом Ленина вместо головы, мои чувства это оскорбило бы. Даже любой атеист просто, скажем, как атеист Грей в романе Грина «Алые паруса» увидев распятие, испытывает физическую боль. И там Грей даже кинулся замазывать голубой краской кровь на распятии. Он не мог на это смотреть. Вот это я бы понял. А глумиться над картиной, где очень плохие люди мучают очень хорошего, мне кажется неправильно. Потому что распятие это довольно трагическое событие в мировой истории. Вне зависимости от того, верите вы в Христа или нет.
Поэтому мне такой приговор кажется основанием для осторожного оптимизма. Он кажется мне расставляющим моральные акценты, но не наносящим существующего вреда.
А. ГРЕБНЕВА – Но по сути все-таки все равно получается, образуется некая зона запретного искусства для художников.
Д. БЫКОВ — Она не образуется. Она существует изначально. Представьте себе, что в чьем распоряжении оказался ваш семейный альбом, и они решили сделать такую акцию концептуальную, пририсовать вашей матери рога, вашему отцу еще что-нибудь. А ребенку лицо вымазать, не стану говорить чем. И это выставить как концептуальное искусство. Это попадет в зону запрета или нет?
А. ГРЕБНЕВА – Но это сфера личного.
Д. БЫКОВ – Конечно, но я хочу напомнить, что и религия сфера личного. Потому что для меня это личное оскорбление.
А. ГРЕБНЕВА – Можно натолкнуться на эту не раз звучавшую фразу, что не ходите на эту выставку. Не смотрите.
Д. БЫКОВ — Тогда можно натолкнуться на фразу: не ходите мимо подростка, которого грабят. Ну чего вы на это смотрите, правда. Подросток должен уметь постоять за себя. Есть вещи, которые совершаются объективно, вне зависимости от того, видите вы их или нет. И здесь момент как раз вашего субъективного присутствия при этом совершенно неважен. Если где-то к распятию привинтили орден Ленина, это оскорбляет мои чувства вне зависимости от того, хожу я на эту выставку, не хожу. Я ведь собственно не уверен, что все мусульмане видели карикатуры на пророка Магомеда.
А. ГРЕБНЕВА – Но, тем не менее, в суд вы тоже не подаете.
Д. БЫКОВ — Не подаю, разумеется. Потому что я всегда помню замечательную фразу Маяковского: самое страшное в мире это судить и быть судимым. Я не хотел бы вообще, чтобы эти вещи решались в судебных инстанциях. У нас есть моральные инстанции, есть пресса, есть право высказаться, мне этого хватает абсолютно. Я против того, чтобы эти вещи решались в судебном порядке. Но частного осуждения они, мне кажется, безусловно, заслуживают.