Елена Кучеренко
В последнее время меня просто завораживает и пугает, насколько хрупка жизнь.
Сегодня ты здоров, счастлив, у тебя куча планов и перспектив. Ты мечтаешь: «Вот проснусь завтра и…» А этого «и» может не наступить. И «завтра» никакого не будет. Это так страшно. И так неизбежно…
Может, это просто возраст? Раньше я об этом мало думала. А сейчас хочется найти, понять смысл. Но как же иногда трудно это сделать.
Щелчок — и все кончено
Не так давно у нас в храме отпевали четырехлетнего мальчика. На смерть и горе всегда смотреть больно. Но когда дети — сердце просто стонет.
Маленький белый гробик. Едва дышащие родители, из которых с этой потерей тоже ушла жизнь. Боль, звенящая в воздухе. Батюшка, который сдерживает слезы и с трудом подбирает слова. И сам понимает, что тут невозможно ничего сказать и ничем утешить.
Я потом спросила наших тетушек-свечниц, что случилось. Оказалось, 31 декабря у малыша просто остановилось сердце. Он ничем не болел, просто умер.
Долго еще эта история не давала мне покоя. Я представляла, как семья готовится встречать Новый год. Елка, праздничные угощения, шампанское, гости, подарки, предвкушение хороших перемен. И… И через секунду этот день станет самым страшным в их жизни.
Один щелчок, одно дуновение, и все кончено. Или только начинается — нам не дано это понять. Но абсолютно точно уже никогда не будет, как раньше…
Но зачем Господь это допустил? Зачем забрал малыша? Зачем разрушены жизни? Какой в этом смысл? Если б знать… Но как же в этом мире все хрупко и ненадежно… Даже счастье.
Мы должны были вместе пить чай
Простились с Виктором Ивановичем… Это наш прихожанин — пожилой мужчина, бывший военный.
Мы познакомились с ним на чаепитии нашего молодежного клуба. Что очень странно — не только он, но и я к молодежи не относимся. Но как-то само собой получилось, что я к ним «притулилась». А Виктор Иванович, оказывается, общался уже давно.
Он мне нравился, очень интересный человек. Мы много говорили о том, как строить семьи, об отношениях, о жизни. Он что-то рассказывал. Виктор Иванович смеялся над шутками наших парней и девушек. И молодел рядом с ними. Когда ему было близко мое мнение, протягивал руку и говорил: «Дай пять!» Было очень тепло, по-семейному.
В очередное воскресенье мы опять сидели в нашей трапезной после Литургии, пили чай. Я, он и одна чудесная девушка. Очень красивая и интересная.
Мы как раз говорили о ее стиле одежды. Он очень необычный, художественный. Девушка эта напоминает мне каких-нибудь героинь из романов XIX века. Я всегда ею любуюсь.
Мы с Виктором Ивановичем делали ей разные комплименты, девушка смущалась… Все было легко и мило. На прощанье он сказал обычные слова: «Ну что, до следующего воскресения?» Мы опять должны были все вместе пить чай.
Смерть — это часть жизни
Но встретились мы раньше — в среду на Крещение…
Даже не встретились… На поздней Литургии я увидела, как к храму подъехала скорая помощь. Врач и прихожане под руки вывели Виктора Ивановича и положили на носилки. Он стонал.
Скорая уехала. Мы стояли, говорили об этом, волновались. Кто-то из батюшек сказал, что Виктор Иванович исповедовался и причастился на ранней службе. На вторую остался просто так. И тут ему стало плохо…
Через два дня Виктор Иванович умер в реанимации.
И в воскресенье мы «встретились» на его отпевании. Как и «договаривались». И было в этом что-то страшное, беспощадное, но одновременно имеющее какой-то высший смысл. Который мне пока недоступен.
Проститься с ним пришли и ребята из молодежного клуба. Кто-то плакал, кто-то молчал и думал о своем. Наверное, о том, что смерть так близка и так внезапна. Вот же, мы только говорили, шутили, смеялись, договаривались о чем-то. Миг — и все. Он уже ТАМ, а мы еще здесь. Надолго? Кто знает…
Потом кто-то сказал: «А чему мы удивляемся? Смерть — это то, что обязательно случится с каждым. Это часть жизни».
«Моя дочь умерла…»
Эта молодая женщина недавно родила сына. Ходит с коляской — сияет. Но что кроется за этим сиянием, мало кто знает…
У них с мужем есть старшая дочь-подросток. Я знаю их очень давно. Маленькой эта девочка дралась с моей двухлетней тогда Сонькой.
Прошли годы, и у этой пары родилась еще девочка. Как же они были счастливы. Приносили малышку на Причастие, мы радовались вместе с ними. И казалось, так будет всегда. Эта радость.
А потом, по-моему, после прошлого Рождества, точно уже не скажу, я увидела, как та мама плачет в храме.
— Что случилось? — подошла я к ней.
— Моя маленькая доченька умерла…
— Как??
Шестимесячная девочка просто заснула ночью и не проснулась. И врачи не смогли сказать почему. Она не проснулась в свой праздник — в день своего Ангела…
Я хотела что-нибудь сказать, но не знала что. Все слова, такие глупые и бесполезные, застревали в горле. Просто обняла ее и плакала. А потом дала телефон одного нашего батюшки, который тоже похоронил дочь. Верю, он нашел слова…
Но как же больно было смотреть на лица мамы и старшей дочери. Невозможно.
Зачем? Зачем это должно было случиться? И именно в тот день… Зачем люди должны были уснуть счастливыми, а проснуться в страшном кошмаре? Я не знаю. Есть ли в этом смысл? Как бы мне хотелось, чтобы он был. Но… Но… Знает его только Господь.
И как же на земле все шатко. Как ускользает жизнь. Как все призрачно и утекает сквозь пальцы.
Хочется верить, что когда-нибудь, взглянув на мир из вечности, я все, наконец, пойму…
А женщина эта вскоре забеременела и родила сына. Она улыбается — светло и мирно. Господи, пусть теперь эта улыбка будет с ней навсегда.
Отсутствие конца — бессмысленно
Пойму ли я когда-нибудь, почему в новогодние праздники погиб наш прихожанин — молодой муж и отец двух маленьких детей? Его ночью сбила насмерть машина. И мы всем приходом и всем интернетом собирали его жене деньги на похороны.
Вот же еще недавно я радовалась, что у них родился первый ребенок, потом — второй. Мы обсуждали «детские» дела и проблемы. Вот я вижу их счастливые фотографии в соцсети. Секунда — и все изменилось навсегда.
«Жизнь идет… А я, как во сне, наблюдаю», — написала мне она на глупый вопрос «Как дела?».
А как можно понять, зачем выпал из окна мальчишка, которого у нас отпевали? Он остался с бабушкой. Она на секунду отвернулась — и все! Все, понимаете? И ее нечеловеческий крик в храме: «Как мне теперь жить?!»
Сколько же такого я вижу почти ежедневно. Сколько людей ушло, сколько боли осело в сердце. Это очень страшно, это часто бессмысленно.
Но один священник мне однажды сказал: «Послушай, отсутствие конца во всем — тоже бессмысленно. Бесконечна только вечность».
В последнее время это все не дает мне покоя. Я много думаю, спрашиваю…
«Не думай, нам не дано понять, — сказал мне недавно еще один батюшка. — Просто живи так, как будто эта секунда — последняя и для тебя, и для тех, кто рядом. Люби так, как будто вы больше никогда не увидитесь и у тебя уже не будет шанса обнять и согреть… И как будто в этих людях вокруг — сам Христос. А все мы узнаем, когда умрем».
Наверное, это правильно. Это единственный смысл и выход. Но как же это порой сложно…