«В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога.
При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходи́те исцеляться, а не в день субботний.
Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?
И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его» (Лк.13:10-17).
Евангельские истории скупы на описание психологических тонкостей, но сегодняшний фрагмент потрясающе точный.
Христос исцеляет сгорбленную женщину. Просто кладет руки ей на голову или на спину. Свидетель чуда, начальник синагоги, реагирует совершенно неадекватно: «Приходите исцеляться во дни, когда можно что-то делать, а не в субботу! И Христос отвечает резко и прямолинейно: «Вы все ухаживаете за животными по субботам, неужели же за человеком запрещено ухаживать в субботу?»
Это очень типичная реакция на «беспорядок». По существу начальнику синагоги не к чему придраться: кто сказал, что в субботу нельзя руки возлагать? Среди шестисот заповедей Торы о такой работе ничего не сказано. Но происходит что-то громкое, важное, то, что мы сейчас бы могли назвать «движуха», и начальник возмущен. Он по-своему благочестив, этот человек. Он хочет, чтобы в синагоге было спокойно, он не хочет шума и экзальтации, он даже не запрещает приходить за исцелениями — только, говорит, не в субботу, оставьте святой день Богу. Он даже пересиливает свое негодование на Иисуса (тем более, он не глуп, он знает Закон и видит, что формально ничего не нарушено) и обращается не к Нему, а к народу.
Но отвечает Сам Чудотворец и Целитель. И обращается тоже не к нему одному, а ко всем сразу: «Каждый из вас…» Понятно, почему. Потому что Он хочет не просто поставить на место зануду-настоятеля, а призвать каждого делать добрые дела, когда бы в них ни случалась нужда — в субботу так в субботу.
Может показаться, что это простое, пусть и очень точное, напоминание об этике и о ее приоритете над культом, но есть одна маленькая деталь: Христос обращается не к тем, кто нуждается в исцелении, а к тем, кто сам должен исцелять. Это не единственный случай, когда Он переворачивает саму проблему: притчей о милосердном самарянине Он тоже не отвечает на заданный Ему вопрос: «Кто мой ближний?» — Он призывает самого просителя быть ближним страдающему.
Это Его стиль и метод поучения. Он исходит из того, что нуждающиеся «всегда будут» (Мф.26:11), а вот будет ли в данном конкретном месте в данное конкретное время Он Сам, исцеляющий, утешающий, поддерживающий — большой вопрос.
И тогда, говорит Он, Его место должны занять мы.
В 1940-е годы, когда Грецию охватывали одна за одной войны (греко-итальянская, Вторая мировая, гражданская) немало женщин и детей нашли убежище на Афоне. Не потому, что монахи-афониты забыли или сочли в принципе неважным запрет пускать женщин на Святую Гору – ничего подобного, ни до, ни после они не предлагали его отменить. Но здесь и сейчас перепуганным женам и матерям не к кому больше было обратиться за помощью, кроме как к одному Богу, и рядом с ними оказались они — мужчины, пообещавшие никогда не смотреть в сторону женщин. «Есть больше половины земного шара, где можно прятаться от войны, — могли бы сказать они. — Туда и идите!» — но у Бога тогда не было других рук, кроме рук афонских монахов…
Так что творить «добро по субботам» — это не только нравственный долг, но и подражание Самому Богу. Становиться Им — ради чего Он Сам стал человеком.
