— Как понять слова о том, что мы своими грехами распинаем Христа?
— Здесь, скорее всего, вопрос о том, есть ли мой какой-то личный вклад в то, что Христу было так тяжело и так трудно совершать подвиг Искупления. Думаю, что здесь несколько ответов. Первое: грех — это всеобщая болезнь всего человеческого рода. И тех поколений, которые были до Крестной жертвы Спасителя, Его современников и всех будущих поколений. И принося Себя в жертву за грехи всего мира, мы можем себе представить, что капелька нашей личной ответственности в этом тоже присутствует, потому что мы, тем или иным образом соглашаясь на грех, соглашаясь на то, чтобы он занял какое-то определенное место в нашей жизни, — становимся на сторону тех, кто Христа распинал и кто Его отвергал.
Второй момент: я думаю, что это связано со всем тем, о чем нам говорит Страстная седмица. Мы будем слышать не один раз евангельское чтение о том, как Спаситель провел последние дни Своей земной жизни, и в той или иной степени мы, скорее всего, рассказ об Иуде, о фарисеях, о предательстве апостолов и их малодушии, о поведении Пилата и мотивации членов Синедриона — слушаем не для того, чтобы в их адрес сказать: «Ай-ай-ай, как вы так могли!»
А нам, скорее всего, нужно попытаться узнать — нет ли нас в наших поступках и делах среди тех, кто тогда вот так вот поступил по отношению к Спасителю.
И если мы там есть, то, наверное, можно провести и параллель между тем, что, оказавшись в той же ситуации, с теми же привычками, образом действий, привычкой поступать так или иначе в определенных ситуациях, мы бы могли оказаться не в числе тех, кто сочувствовал Спасителю или молился вместе с Ним, а, наверное, могли бы быть или среди фарисеев, или среди Пилата, или среди кого-то еще.
И вот, когда все эти истории мы будем слышать в Страстную седмицу, нам, скорее всего, нужно самих себя спросить: «Где бы были мы, если бы это произошло здесь и сейчас? И не происходит ли в нашей жизни чего-то похожего?»
— Митрополит Сурожский Антоний сетовал, что мы из всего сделали символы и что на Страстной у нас вместо трагедии — прекрасное богослужение, умиление от которого мешает нам видеть Христа, Его боль и смерть. Как нам увидеть?
— Я попробую предположить, что митрополит Антоний был одним из тех немногих людей, духовная жизнь которых проходила не на уровне эмоций, а гораздо глубже. И он очень сетовал, что большинство людей так и остаются в восприятии духовной жизни и общения с Богом или на уровне интеллектуальном, когда мы все обо всем знаем и эти знания никак на нашей жизни не отражаются, или на уровне эмоциональном, когда мы восхищаемся красотой богослужения, красивым пением, но духовная жизнь не переходит на тот глубокий уровень, где происходит личная Встреча человека с Богом.
И, будучи сам там, или оказываясь временами там, или, может быть, есть люди, которые поймут, о чем говорил в этот момент митрополит Антоний, они понимают, насколько глубокая, большая разница между интеллектуальным, эмоциональным и духовным по-настоящему. И конечно, наверное, хотелось бы митрополиту Антонию, чтобы как можно больше людей на эту глубину смогли в своей жизни попасть. Вопрос — как?
Ну, наверное, в первую очередь серьезным отношением к своей духовной жизни и максимальным количеством практики. Потому что духовная жизнь — это не когда мы рассуждаем о Боге, а когда мы делаем конкретные дела, и когда мы пробуем и себя познать, и что-то изменить в своей собственной жизни. И со смирением еще и просим Бога, чтобы Он Сам нам помог открыть вот эту глубокую тайну и попасть туда, где, наверное, всем очень хорошо. Вот мне кажется, он об этом говорил. Хотя я опять пробую предполагать — лично с ним я знаком не был.
— Как уместить в себе переживания Страстной и подготовку к Празднику?
— Вот если мы будем пытаться опять все свести к переживаниям, к эмоциям, то, наверное, две противоположные эмоции совместить в себе трудно и невозможно. А если все-таки представить себе, что Страстная седмица — это время максимально возможного участия в том, что происходило «нас ради человек и нашего ради спасения» тогда, в то время… Ведь мы свою благодарность можем выражать не только на словах, не только эмоциями.
Мы можем выражать и конкретно тем, что вот здесь и сейчас мы находимся на богослужении, вот идет длинная служба, четыре часа мы стоим и пытаемся еще и телом, и своими ногами сказать Богу: «Спасибо». Эмоции могут быть разные — нам может быть тяжело, может быть трудно, нам может вообще надоесть и сказать: «Мы устали, а еще шторы не стираны, и куличи не испечены к Пасхе». И скорее всего, мне кажется, что нужно больше времени все-таки уделить присутствию и соучастию, хотя бы таким образом выражая свою благодарность, в богослужении в дни Страстной седмицы.
Потому что если весь Праздник свести только к уборке дома, подготовке еды… Сегодня вообще-то какую-то еду, наверное, и купить можно, она не столь важна и не столь значима в этом контексте. Какие-то вещи можно сделать заранее, чтобы максимально освободить свое время и поприсутствовать. Потому что если мы благодарны по-настоящему, то нас тянет, и ноги, и душа, и сердце в эти дни в храм, чтобы мы находились там максимальное количество времени, участвуя в этих событиях Страстной седмицы.
— Весь пост мы стремились что-то изменить, исправить в себе. А что нужно изменить во время Страстной?
— Ответ очевиден, потому что дни Святой Четыредесятницы — это время, когда мы максимально обращаем внимание на то, что происходит с нами, пытаясь найти ответы на вопросы: «Кто мы? И почему мы такие, и что нужно изменить в своих отношениях с Богом, ближним?» Помогает нам в этом и церковный Устав, и богослужения, в том числе, как это сегодня странно ни звучит, даже рацион питания в этом нам помогает.
Но когда время подходит к Страстной седмице, нам предлагается переключиться из воспоминаний о самих себе, в мыслях о самих себе, к соучастию в том, что происходило тогда ради нашего спасения. А невидимо происходит здесь и сейчас. Ведь Христос пришел для всех, и для нашего поколения в том числе. И мы — это те люди, которые сегодня являются христианами, можем в ответ на Его любовь к нам свою любовь как-то проявить, прийти.
Я вот акцент делаю на том, что нужно просто быть. Хочется тебе, не хочется, тяжело, устал, может быть, не сильно обращая на эмоции и переживания, им не уделяя столько внимания, сколько осознавая свой долг благодарности, быть сегодня и сейчас прямо вот здесь — это самое важное место, где я как христианин должен находиться в эти дни. А эмоции и переживания — отвести им вторичное место, не сосредотачивая на них все свое внимание и не давая оценку тому, что ты делаешь. Вот если пришла какая-то эмоция, значит, ты все делаешь правильно, а не пришла, значит, все плохо. Отодвинуть их на второй план и не делать их главными.
— Нужно ли в Страстную пытаться «догнать» все, что не успел в пост? На чем сосредоточиться?
— Я думаю, что все сделать вообще никогда невозможно. И это такая старая проблема: вот, не допостился, не домолился, не доделал, не дотрудился… Как правило, практически все об этом переживают в конце поста и говорят: «Эх, надо было вот еще и вот это, и вот это сделать». И таким образом объем и количество сделанного ставят в зависимость от того теперь, какую мы получим награду.
Спасибо святителю Иоанну Златоусту, который в своем «Огласительном слове на Пасху» нам говорит: «Приидите все, и постившиеся, и не постившиеся, и те, кто пришел в первый час, и в последний». Награда не зависит от наших трудов, а от произволения Владыки, Который Себя дарит всем. Вот на этом надо сосредоточиться и помнить о том, что сколько бы мы ни сделали, и даже если мы сделаем еще больше, вот это вот чувство, что сделать могли бы больше, и надо было бы больше — оно все равно будет где-то присутствовать в каждом.
Даже в Евангелии есть слова, которые помогают тем, кто, наоборот, чувствует, что он сделал очень много, сделал все хорошо и правильно, и теперь сидит в ожидании большой награды, подсказывают: «Если исполните все, повеленное вам, лучше считать себя рабами неключимыми, непотребными». С вот этим вот чувством, что: «Господи, я хоть и не все, и не вовремя, и мало, и не до конца, но я Твой сын, или Твоя дочь, и я хочу быть с Тобой» — лучше приходить, чем: «Я все сделал, жду награду, давай выложи, положи на стол». Наверное, нужно и то, и другое помнить.
— Как рассказать детям о Крестной смерти Спасителя?
— Я думаю, что очень важно ответить на вопрос: «Каким детям рассказать, какого возраста?» Потому что в зависимости от возраста ребенка и рассказ будет разным. Но дети, как правило, чаще всего окружающие обстоятельства, окружающую жизнь воспринимают через значимых взрослых, или через родителей, или через воспитателей. И вот то, как родители к этому относятся, для них и будет самым лучшим рассказом.
Я уже говорил о том, что хотелось бы, чтобы в Страстную седмицу и Пасху мы не на эмоциях сосредоточивали все свои ожидания, а на том, что и как должен человек делать в это время.
Благодарный христианин благодарен своему Спасителю за Его великую Жертву и любовь, которая была проявлена к нам. В ответ на любовь мы должны научиться быть благодарными. Это очень по-человечески, очень правильно, и если дети это будут видеть, и хотя бы это мы им сможем объяснить — скорее всего, им это поможет и дальше глубже проникнуть в тайну Страданий. А другая сторона все-таки это то, что страдания — это не что-то, без чего мы проживем всю свою жизнь или от чего возможно избавиться раз и навсегда. Страдания — это часть нашей жизни, иногда даже большая, наверное, по времени, по объему, мы где-то страдаем, где-то терпим, где-то что-то переживаем, сталкиваясь не только с обстоятельствами окружающими непреодолимыми внешними, внутри нас самих бывают какие-то вещи.
Мы собой все время недовольны, у нас есть проблемы с восприятием самих себя — это тоже вызывает боль и страдания. Так вот, Спаситель своими Страданиями вот этим всем обстоятельствам страдания подарил возможность не убивать нас, не делать нас слабыми, не превращать нашу жизнь в ад, а делать их для нас спасительными. И воспринимая страдания как часть жизни, и относясь к ним именно так, родители показывают пример своим детям. То есть они не в позиции жертвы находятся, что вот: «Я страдаю, все плохо, почему такая жизнь несправедливая» — дети это слышат, видят: «А где же Бог? Почему вот Он не приходит и сразу не помогает мне в тот момент, когда мне это необходимо?» А все-таки помнить, что самое главное Господь для каждого из нас уже совершил — Он дал возможность всему роду человеческому войти в общение с Богом, победить смерть. Подарил нам Царство Небесное, мы за это Ему благодарны.
А земные страдания воспринимаем как лекарство и как способ и что-то изменить в своей жизни, и что-то новое о ней открыть и узнать. И если страдания, которые являются неизбежными, которые мы победить не можем, посвящать Богу — они для нас еще становятся и спасительными. Вот если это дети будут видеть у родителей — это, наверное, самое важное, самое главное — чтобы родители не чувствовали себя жертвой, и не ставили в этом положении себя, и давали такой пример, показывая потом детям, которые на всю жизнь это запомнят.
— Пройдет Страстная, отпразднуем Пасху — а что дальше? Ведь часто бывает так, что в пост мы стараемся быть лучше, но проходит Пасха — и мы живем, как жили до поста, и по факту не меняемся. Или бездарно растрачиваем все приобретенное Великим постом. Как сохранить? И можно ли приумножить?
— Самый, наверное, частый тоже вопрос, который тоже связан со страданиями. Никуда не девается то, что было в посту, оно остается с нами. Даже если мы потом, не выучив, или не усвоив какие-то уроки, или не приобретя какого-то навыка, мы снова возвращаемся к тому, что было у нас до поста — все равно вот этот навык и опыт быть другим — он никуда не девается. И он нам потом пригодится в определенные моменты жизни. И именно посту мы будем благодарны за то, что у нас этот навык есть — это первое.
Второе: жизнь — это непрерывный путь к совершенству. И каждая Пасха, каждый Великий пост — это определенная ступенька возможности еще какой-то шаг на этом пути сделать. И здорово, что не нужно останавливаться и ждать следующего Великого поста — делать можно прямо с сегодняшнего дня, продолжая делать добрые дела, и идти по тому пути, который начался в Великую Четыредесятницу. Но думать о том, что это некие сбережения, которые в результате неправильного пользования «сгорают» — скорее всего, так не надо представлять себе эти обстоятельства.