«Доказательств моей вины нет». Выступление на суде врача Элины Сушкевич, обвиняемой в убийстве младенца

Суд продлил до 14 мая домашний арест Элине Сушкевич, обвиняемой в убийстве младенца. О чем говорила врач на очередном суде —  в материале «Клопс».  

Об общении со свидетелями

«Из заседания в заседание я утверждаю, что не скрывалась и не планирую скрываться. Согласна продолжать носить электронный браслет, могу сдать паспорта для подтверждения своих слов. Из заседания в заседание я утверждаю, что не угрожала и не оказывала давление на свидетелей. А единственный телефонный звонок, сделанный мной свидетелю, свидетельствует не о психологическом действии на нее, как она считает, а о факте телефонного разговора. <…>  Ни следственный комитет, ни прокуратуру не беспокоит, что большая часть этих свидетелей является сотрудниками одного учреждения. Часть из них заинтересована в исходе дела с обвинительным приговором. Но свидетели почему-то могут свободно продолжать общаться друг с другом и до определенного момента могли даже обсуждать не только между собой, но и с бывшими сотрудниками события, произошедшие в роддоме 6 ноября 2018 года».

«<…> именно в роддоме подделан документ и пропала часть документации. Однако именно меня обвиняют не только в том, что я не совершала, но и в том, что могу совершить еще что-то. Например, подделать документы, и тебе за это ничего не будет, главное — нужно всех убедить, что ты не хотел, что тебе угрожали, а ты на самом деле честный врач. Также можно сказать, что ты не помогал врачу-реаниматологу оказывать реанимационную помощь, а стоял и смотрел, как его (младенца — ред.) спокойно убивают, даже не препятствовал, никого не звал на помощь <…>. Надо лишь только дать удобные для следствия показания. Уверяю вас, мне не то, чтобы угрожать не хочется этим людям — с этими людьми вообще не хочется общаться. Люди, которые ради своей выгоды, ради своих интересов готовы оклеветать и подставить своих коллег».

О профессиональной деградации

«Мне не позволяют работать, поощряя на государственном уровне мое тунеядство, а в это время единственное отделение реанимации новорожденных в регионе по-прежнему — уже в течение почти восьми месяцев — остается не только без руководителя, но и без квалифицированного сотрудника. Хотя этот факт уже можно поставить под сомнение, так как постоянной практики у меня нет, я теряю практический навык. Также из-за запрета на пользование интернетом я не могу изучать научную литературу по специальности, <…> просматривать трансляции и вебинары. Хотя для сохранения требований следствия достаточно ограничить в интернете переписку в соцсетях <…>».

О бытовых вопросах

«У меня имеются две часовые прогулки в разное время. Считаю, что это просто издевательство, потому что в этот период просто невозможно одновременно погулять, сходить в магазин, решить какие-то бытовые вопросы. Не говоря уже о том, что я не могу записаться к врачу для амбулаторной помощи и вынуждена раскрывать личные данные своего здоровья пусть и близким, но посторонним людям».

«Я честно признаюсь, что нечасто хожу гулять, так как из-за ограничений <…> боюсь перепутать время, поэтому выхожу из дома только в крайней необходимости, так как убеждена, что если есть правила, их необходимо соблюдать. <…> За время моего ареста я ни разу не нарушала запреты, наложенные на меня судом».

«Следствие просит изолировать меня от общества, обвиняет по 105-й статье, не предоставляя доказательств моей вины, кроме показаний одного свидетеля. Приведенные экспертизы не доказывают моей вины, <…> комиссионные экспертизы основываются не на достоверных фактах. <…> в повторной экспертизе или в привлечении независимых экспертов из других учреждений нам постоянно отказывают».

Про презумпцию невиновности

«…преступление, в котором меня обвиняют, я не совершала. Про презумпцию невиновности — я не знаю, это особенность нашего Калининградского региона, или страны, или в целом мира — не работает и является чем-то мистическим для меня, вроде как существование атомов: они есть, но их никто не видел».

«Я не прошу отменить мне выбранную меру пресечения, и вряд ли стоит просить и надеяться на изменение ее на более мягкую. Прошу смягчить возложенные на меня ограничения в виде увеличения продолжительности прогулок, особенно если учесть тот факт, что во время знакомства с материалами дела следователь позволяет мне добираться и возвращаться самостоятельно. Прошу разрешить мне доступ к интернету для личного пользования, решения бытовых вопросов, просмотра научной литературы, профессиональных сайтов, вебинаров, онлайн-трансляций конгрессов и конференций, ну и в конце концов хотя бы фильмов. У меня все».

Следствие ходатайствовало о сохранении всех ограничений, но суд счёл доводы Сушкевич убедительными и разрешил неонатологу использовать интернет для личных целей. 

Источник: «Клопс»

Фото: Александр Подгорчук