Межсоборное присутствие разработало и опубликовало ряд проектов документов, в числе которых — «О подготовке ко Святому Причащению». Сейчас есть возможность обсудить представленные проекты и побудить членов соответствующих комиссий внести в них изменения. Предлагаем вашему вниманию реплику об очень важном аспекте Евхаристии преподавателя ПСТГУ Михаила Бурмистрова.
О Причащении написана куча текстов, в последнее время наблюдается очередной всплеск внимания к этой теме, и утомлять читателей длинным изложением было бы немилосердно, поэтому я кратенько скажу об одной вещи, которая, при всей своей очевидности, почему-то редко становится предметом внимания. Проект документа, обсуждаемого в Межсоборном присутствии, наполнен поверхностным пересказом исторических реалий, разного рода частностями существующей литургической практики, но почти что лишен самого главного — вопроса о смысле Евхаристии.
В этом документе вообще возникает несколько странная перспектива, поскольку тема причащения вырывается из общего пространства Литургии и рассматривается автономно. Однако в результате возникает ущербная картина, ведь причащение Тела и Крови есть только один момент из общего пространства трапезы Господней, пусть очень важный, но только один из ряда других.
Мне представляется, что основная проблема, основной вопрос, в который следует глубже вглядываться — это вопрос о Евхаристии как призыве Бога, обращенном к нам. Когда мы рассуждаем о частом или редком Причащении, о готовности или неготовности, о формах подготовки к Причастию, об обязательной исповеди или ее отсутствии, то совершаем непроизвольно выбор в самом начале пути рассуждения, потому что рассуждаем о наших собственных делах, о нашем собственном решении. Центр тяжести таких размышлений будет лежат на наших вопросах, наших проблемах, нашем «интересе».
Пока Причащение рассматривается как средство индивидуального освящения, как способ получить кусочек благодати для личного спасения, нам никуда не выйти из этого круга вопросо-ответов, из этого высчитывания часов и дней, из этого царства количества. Пока у нас не изменится весь этот подход в целом, мы будем наматывать круг за кругом, изнуряясь в попытках решить: «соблюдать или не соблюдать».
Можем ли мы принять, что когда Бог зовет за Свой стол, когда Он говорит: «Ешьте и пейте», то не надо больше заниматься собой и своими делами, надо просто принять Его приглашение? Разве не безумна картина, столь частая в наших храмах — идет Литургия, а большая часть христиан толпится по углам на исповеди? Выносят Чашу — и при полном храме к ней подходят маленькие дети и небольшая группа «допущенных».
Христос говорит нам про Свой дар — Свою жизнь, Свою любовь, про Свое самораспятие, а мы приносим свои «антидары» — шепчем измотанным священникам про ругань на кухнях и съеденную сосиску, дочитываем каноны и акафисты. Причем зачастую обеим сторонам очевиден формализм такого устроения, приводящего к профанации и исповеди, и Литургии, но ведь «так положено».
Однако не менее важно, что даже если все хорошо устроено, если человек исповедался заранее до Литургии, и постился-молился сколько нужно, и пришел вовремя, и причастился, все-таки проблема никуда не уходит, потому что это он сам так решил, это он сам так выбрал, сам так устроил. И на следующей Литургии священник может сколько угодно возглашать «Примите, ядите…»- этот призыв Бога будет упираться в глухую стену тренированного благочестия: » Я причащался уже на прошлой неделе, мне нельзя, батюшка не благословил, это несмиренно…».
А ведь все дело в том, что призыв-приглашение «Примите…» — это Его дело, Его решение. Непонятно почему именно нас, обычных людей, Бог позвал за свой стол, это уж Он Сам знает.
Но все-таки, если это произошло, то не надо бы нам так упоенно заниматься своими разборками, но просто послушаться Его решения-призыва. Он зовет — а мы занимаемся своими делами, плохими и хорошими, не суть важно, но — своими.
Чую возмущенное кипение крови благородных сердец, но ведь никто не призывает причащать без разбору людей случайно зашедших в храм, людей со страшными грехами на совести. И никто не обещает, что причащение на каждой Литургии будет способствовать ускоренному отращиванию крылышек за спиной. Тем более странно было бы силком людей подгонять к Чаше, потому что «так надо».
Но если мы доверяем Богу, если мы вслушиваемся в Его призыв, то можем принять и понять, что Евхаристия — просто наша христианская еда, хлеб насущный, а не пирожное с благодатью, ради получения которого нужны специальные действия и условия. И тогда меняется весь подход к этому вопросу, меняется вся перспектива.
Потрясает несоразмерность между предложением этого дара от Бога, обращенного именно к нам, и теми условиями, которые мы же и создаем вокруг него. Этот Божий призыв совершенно иноприроден нашей привычке решать — принять его или нет, много мне этого дара или мало, «пора» или «нет, спасибо». Но все-таки можно пытаться услышать Его слова, принять их всерьез, откликнуться на них, и с помощью Божьей идти в воспоминание Христа.