Кеннет Грэм. «Ветер в ивах». Глава 6. Дом, милый дом
…Наконец Крысу удалось заманить хозяина к столу, но не успели они всерьез взяться за сардины, как услышали доносящиеся из дворика странные звуки – шарканье маленьких ножек по гравию и смущенное бормотанье крошечных голосков. Можно даже было разобрать отрывочные фразы:
«Ну, теперь все в ряд! Держи фонарь чуточку выше, Томми, и прочисть сначала горло! И не кашляйте после того, как я скажу раз, два, три. Где крошка Билл? Здесь! Давай, заходи, мы все ждем…»
– Что это? – спросил Крыс, не выпуская из зубов сардиний хвост.
– Это полевые мыши, скорее всего, – ответил Крот горделиво, что вообще было в его стиле. – Каждый год в это время они распевают рождественские песни. В наших краях никогда не обходятся без этого обычая на Рождество.
– Мимо меня они не проходят, – добавил он, – навещают мою обитель под самый конец, когда уже обойдут все домики. Обычно я предлагаю им погреться винцом, а иногда и ужином, когда могу себе это позволить. Было бы недурно, как встарь, послушать их, а?
– Давай пойдем и взглянем на них, – Крыс подпрыгнул и побежал к выходу.
Они широко распахнули двери, и их глазам открылась очень милая и весьма соответствующая времени года картина.
На дворе, освещенные тусклыми лучами газового фонаря, стояли полукругом восемь или десять маленьких полевых мышек в красных шерстяных шарфах, замотанных вокруг шей. Засунув лапы глубоко в карманы, они слегка пританцовывали на месте, чтобы согреться. Смущенно поглядывая друг на друга блестящими бисерными глазками, мышата хихикали и сопели, время от времени подтирая носы рукавом. Когда дверь отворилась, тот, что постарше, с фонарем, скомандовал:
– Раз, два, три!
И тотчас взвилась в воздух старинная рождественская песнь, которую сочинили еще их предки, прячась в полях, схваченных морозом, когда снег засыпал крыши и каминные трубы, сочинили и передали им, чтобы они спели ее на праздничной улочке у освещенного лампой окна под Рождество.
Январем и морозцем начинается год.
Пусть распахнуты двери у всех широко,
Хоть и ветер ветрится, и кроме того
Снег кружится – погреться нас дом позовет,
И пусть радостно будет для вас
Это утро и каждый, и каждый ваш час!
Мы дрожим, так дрожим, так зима холодна,
На замерзшие пальчики дует она…
К огоньку вы пустите веселому нас!
Мы пришли вас поздравить, а с нами зима.
Будет утро счастливым и каждый ваш час!
В эту полночь опять, как давно, как тогда
Повела за собою нас чудо-звезда,
Свет даря и тепло, чтобы все и всегда
Жили в мире и радости, чтоб никогда
Вы не мерзли в ночи, чтобы в сердце у вас
Были утро и радость во всякий ваш час!
Брел Иосиф с Марией и, вверх поглядев,
Увидал, что Звезда, Осветившая Хлев,
Призывала войти их, и, вверх посмотрев,
Богоматерь вошла в этот хлев.
Было радостным утро ее, а для вас
Пусть же праздником будет и каждый ваш час!
И спустился к ним Ангел, и Ангел сказал:
«Не забудьте, кто первым в хлеву ликовал
В Рождество – те, кто блеял, и те, кто мычал,
Когда радостно мальчик в ночи закричал.
Пусть же счастливо будет для них и для вас
Это утро и каждый, и каждый ваш час!
Пусть же радостным будет для нас
это утро и каждый наш час!
Голоса замерли, смущенные певцы улыбались, искоса обмениваясь взглядами, и наступила тишина, – но всего лишь на один момент. И тогда сверху и издалека, по длинной норе, по которой они только что пришли, долетел до их замерзших ушек слабый музыкальный гул – то был звон колоколов, которые пели все громче свою радостную рождественскую мелодию.