В сети идет бурное обсуждение того, что в российских реанимациях детей разлучают с родителями, что родители «по вине реаниматологов» не могут быть рядом с ребенком в последние самые страшные минуты жизни малыша. Что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию и позволить родителям находиться рядом с детьми?
Фото Анны Гальпериной
Комментирует врач выездной паллиативной службы медцентра Марфо-Мариинской обители Анна Сонькина:
Первое, что надо понять: это сложная проблема, в которой нет виноватого, и которая просто так не решится. Надо перестать обвинять конкретных врачей – это абсолютно неконструктивно.
Второе, что надо понять: проблема состоит из двух тем. Потому что в одно смешивают две разные проблемы.
Одно дело – открытые отделения реанимации для родственников вообще. И детские реанимации, и взрослые реанимации. Не только к умирающим должен быть допуск, но и к выздоравливающим. Есть доказательства того, что дети быстрее выздоравливают, меньше времени проводят в реанимации, если с ними может находиться мама. Это очень сложная, комплексная проблема, об этом много писалось. Тут не хватает и ресурсов, места в реанимациях, не хватает подготовленного персонала, который общался бы с родителями. Это ресурсный вопрос. Но и вопрос установки тоже. Но нельзя изменить какую-то одну норму, чтобы это исправилось, надо сначала изучить, почему это так.
И другая сторона – это умирающие дети и то, почему они вообще оказываются в реанимации. Мне не нравится, что смешивают эти две темы. Потому что умирающие дети вообще не должны оказываться в реанимации, а если уж оказались, то реанимация должна быть открыта для всех, вне зависимости от того, умирающий пациент или нет.
А проблема того, что умирающих детей забирают в реанимацию – еще более сложная. Предыдущая – более решаема, достаточно денег влить в это, потому что нет по этому поводу сомнений. А эта тема – этической и правовой возможности не лечить до конца, не реанимировать человека, который умирает от заболевания. У нас это не проработано, не сформулировано, у нас противоречивы разные нормы законодательства, которые все равно приводят к тому, что гораздо безопаснее врачу создать видимость, либо действительно лечить до самого конца, спасать сердцебиение больного, чем решить что-то не делать. И, главное, что это происходит наряду с попустительством, что есть масса случаев неоказания помощи, отказа от реанимирования, но за закрытыми дверями реанимации. Формально, на бумаге, всех должны лечить до конца.
Редкий случай, когда официально умирающего человека могут оставить в покое, оставить в отделении, особенно ребенка.
У нас такое законодательство, что врач, не привезший в реанимацию умирающего ребенка и не реанимировавший его, может быть осужден за причинение смерти в результате неоказания помощи, а то и обвинен в эвтаназии, если будут свидетельства того, что это произошло по просьбе больного или просьбе родственников.
Поэтому нет однозначного ответа: сделать что-то – и настанет счастье. Предстоит большая работа. Здорово, что эта тема всплывает периодически, и есть у людей возможность задуматься. Нужно работать дальше. Разделив эти две темы, по каждой из них устраивать большие обсуждения, формировать консенсусное мнение в обществе и в медицинском сообществе. Не надо ругаться – ведь все хотят одного и того же: наилучшим образом оказывать помощь больным, в том числе умирающим, в меру своих сил, знаний, умений и ресурсов.
Беседовала Ирина Якушева