Галина Юзефович
В такие дни всегда думаешь — а ведь мог бы сходить и тогда, и вот тогда, и еще тогда тоже мог, но не сходил — куда торопиться, вечность впереди, если не у нас, то у него уж во всяком случае. Успеем. В прошлый раз мы были в Париже с детьми и просто поленились — Сен-Шапель, Орсэ, а, ну да и ладно, для первого раза хватит, снаружи посмотрим. Carpe diem, короче, quam minime credula postero. Хочется побыстрее обнять весь мир — пока цел.
Сергей Волков
Мы мало осознаем, как важны для нашей жизни постоянные вещи. «Здесь все меня переживет» — это не про горечь утраты, а про то, как надо. Мы ходим среди вечных декораций великих городов мира, и чувство, что здесь задолго до нас так же ходили, а потом исчезли многие другие люди и что так будет и дальше, балансирует и страхует наше сознание. Наш век короток – это нормально. «Я вижу дуб уединенный и мыслю: патриарх лесов переживет мой век забвенный, как пережил он век отцов» — это тоже нормально. Но если на наших глазах молния поражает этот огромный дуб и он умирает – это не нормально. Не для природы – для нас. Потому что перед нами открывается ничем больше не прикрытая бездна собственной смерти. Длинный век дуба оказался короче нашего – что же тогда есть наша жизнь, увиденная в ином масштабе? Мы просто шли по карте, где в одном сантиметре было двести метров, и она казалась нам исполненной смысла и подробностей – и вдруг нас разом подняли на высоту, а под нами в одном сантиметре уже сто километров. И где там в этом гигантском ковре стежок нашей жизни?
Когда в считанные часы умирает такая сложная и огромная твердыня, как Нотр-Дам, который был для нас понятным и освоенным образом вечности, испытываешь невыразимую печаль. Вспоминаешь смерти близких людей и заново плачешь слезами тщетности. Силуэт Нотр-Дама – и не только он, конечно, но он как-то особенно – загораживал собой прореху, сквозь которую теперь зияет пустота. Так зияет, что глаз не отвести. Нам всем путь туда, в эту прореху. А казалось, еще поживем.
Во Франции началась страстная неделя. Кажется, что так – не накрывало давно. Кажется, что на наших глазах горит и плавится эталонный метр из Палаты мер и весов всего человечества, эталонный килограмм, эталонная минута – то, что идеальным образом удерживало неизменной величину единицы красоты. Удерживало в течение длительного времени, для нас сравнимого с вечностью – и перестало удерживать. Прямо сегодня. На наших глазах. И кажется, навсегда.
Benoit Tessier / Reuters / Scanpix / LETA
Владимир (Протоиерей Владимир) Вигилянский
СЕРДЦЕ ПАРИЖА
Первым делом, когда мы приезжали туда, шли в Нотр-Дам. Радовались, что там есть иконы, перед которыми можно помолиться православным.
В октябре 2007 года я сопровождал Святейшего Патриарха Алексия и митрополита Кирилла во Францию. В Нотр-Дам тогда был совершён православный молебен перед святынями собора. Там же была встреча Патриарха с католическим архиепископом Парижа Андре Вэн-Труа.
Мы поклонились Терновому венцу Господа Иисуса Христа, Гвоздю, которым было пронзено тело Спасителя.
Сопереживаю всем христианам Франции, для которых Собор и все его святыни что-то значат.
И призываю их сопереживать тем уничтожениям православных храмов, которые погибли в результате поджогов в России и на Украине. А также тех 90 храмов, которые были уничтожены или повреждены обстрелами во время Гражданской войны на Донбассе.
Tanya Belonovskaya
Когда обрушились Близнецы, было то же чувство первобытного ужаса, но главным образом — от осознания, сколько людей там погибло. А сейчас… Что-то, что было всегда, неотъемлемая часть культурного кода каждого из нас, здание, не единожды погибавшее в блокбастерах, живое и вечное. Хотя где я и где Париж, и видела я его всегда дважды в жизни.
Как будто что-то оборвалось. Безвозвратно. Слова не подбираются.
Philippe Wojazer / Reuters / Scanpix / LETA
Ульяна Меньшикова
Безумно жаль собор Парижской Богоматери. Спасибо Виктору Гюго, благодаря которому о соборе знает весь мир. Слава Богу, что никто не погиб. Слава Богу, что семья миллиардеров берется восстанавливать собор из личных средств.
И слава Богу, что, хотя бы о французском храме так плачут россияне. Интересно, загорись у нас Василий Блаженный или Христа Спасителя, было бы столько слез и горя? Не думаю.
Лидия Сиделёва
В такие моменты особенно чувствуется, как хрупка человеческая жизнь и как неотвратимо время. Нельзя это развидеть, нельзя изменить. Человек беспомощен и мал перед лицом жизни-смерти-жизни.
Только горевать…
Светлана Файн
А новое у всех общее — Нотр-дам(((. Когда собор, который точно должен был быть вечно, исчезает на глазах…. унося в небо молитвы и веру многих поколений христиан… и как раз в начале Страстной…
Я люблю рассказывать притчу о двух работниках, коловших камни при строительстве Нотр-дам.
— Что вы делаете? — спросили у них.
— Разве не видите? Камни колю, — ответил один.
— Я строю один из красивейших соборов Европы, — сказал другой.
И вот… да, я в той части человечества, кто видел…. И еще — меня поражает единодушие ленты ФБ, как у очень разных людей в душе плачут одни и те же струны.
А вот сейчас говорят, что интенсивность пожара уменьшилась и есть надежда, что несущие конструкции и северная колокольня сохранятся.
Valérie Regnier e gli amici di Parigi, preghiamo con voi!
Роза невредима. Можно верить — можно не верить, но это чудо.
Фото: Yann Sinclair
Эльвира Китнис
Дорогие братья во Христе,
Большая трагедия постигла весь христианский Мир. Сгорел собор Пресвятой Богородицы в Париже.
Нет слов описать…но очень хочется выразить глубокое соболезнование западным христианам. Европа переживает сложные времена и хочется чтобы в этой трагедии мы подарили друг другу максимальную молитвенную помощь и поддержку…
Есть информация о том, что все Святыни Собора спасены!!!
Спаси Господь всех, кто рискуя жизнью спасал собор и бесценные Святыни Страстей Господних.
Мария Стрельцова
Знаете, я так давно живу, что успела увидеть Дрезден в руинах.
Не потому, что жила ещё во время второй мировой, а потому, что жила в ГДР на рубеже соединения Германий. А ГДР не восстанавливала старый Дрезден. То ли в назидание потомкам, то ли денег не хватало.
И я видела этот дивный город в руинах.
Фрауэнкирхе, Собор Дрезденской Богоматери, если можно так сказать — видела в виде поросших деревцами обломков.
В 2009 мы были там с Виталькой и детьми и видели Дрезден уже восстановленным. Понятно, что это был уже совсем не тот город, но «Майне Фрау» выглядела так же, как на довоенных фотографиях — со своим каменным кружевом и огромнейшим куполом.
Я очень надеюсь, что мы все доживём до восстановленного Нотр-Дама. Это ещё один повод жить.
Фото: Yoan Valat / EPA / Scanpix / LETA
Наталья Кандудина:
У всего есть духовные причины.
Регулярно мы слышим о исламофобии, гомофобии и прочих фобиях. Но ни слова о христианофобии, которая во Франции нарастает из года в год. За 2018 год зафиксировано 1063 случая обесчещивания и вандализма в католических храмах. Cгорел монастырь Saint-Jean des Balmes в Veyreau, молодёжь справляет нужду в чашу со святой водой в Villeneuve-de-Berg, разбросанные и растоптанные св. Хостии в базилике Saint-Eutrope à Saintes в департаменте Charente-Maritime, пожары, фекалии на алтаре, моральные и физические атаки на христиан…
Франция — жемчужина христианства, давшая миру величайших святых, насчитывает сегодня около 5% католиков. Христианские ценности, на много веков сделавшие Европу культурной и духовной доминантой всего мира, теперь горят в огне ненависти, атеизма, деморализации…
Священник Вячеслав Перевезенцев
В ленте много боли, скорби, страха, соболезнований… но не обходится и без укоряющих пальцев… «перестали молиться», «довели страну», «то ли ещё с вами будет» и т. д.. И , конечно, в первых рядах таких всезнающих укорителей православные христиане.
Увы, без этого обойтись не могло, хотя так давно это было сказано и сказано именно нам:
«Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13.2-3)
Стоян Васев / ТАСС / Scanpix / LETA
Иеромонах Димитрий Першин
Братья и сестры — парижане, французы, католики — скорбим и надеемся вместе с вами!
Покров Матери Божией да хранит всех нас, а наипаче пожарных!
Выгорает история, рушатся храмы, значит, мы призваны стать ими, но уже внутри.
Володя Берхин
Собор жалко очень.
Парад мистицизма в ленте поражает. Оказывается, пророческий и толковательский дар не то, что в Церкви — и в мiру никуда не исчезал. Повода просто достойного не было.
Андрей Десницкий
Кажется, есть такие места, события, люди, которые — ну вот были последние лет с тыщщу, и следующие тыщщу лет будут тоже. Уж что-что, а это всегда. От Шарль-де-Голль час на электричке до Шатле, там пешочком минут десять, и ты у Собора Парижской Богоматери…
Теперь всё человечество поделилось на тех, кто успел его увидеть, и тех, кто уже не успеет. Его восстановят, конечно — лет через пятьдесят…
Вот так и дорогой друг Виктор Казакевич, который сегодня два года как не с нами. И всё человечество поделилось на тех, кто его обнял, и кто не успел.
Торопитесь успеть самое важное.
Nadezhda Papudoglo
Ребёнок рыдает из-за пожара в Париже. Говорит — сперва Новодевичий, а теперь Нотр-Дам
Geoffroy Van Der Hasselt / AFP / Scanpix / LETA
Елена Скачко
Да, я буду сотой, тысячной, десятитысячной…но скажу.
Мечта детства… Жанна Д’Арк… Виктор Гюго…
Одно из самых прекрасных мест на земле.
Господи, спасибо за то, что я это видела, что я касалась руками этих стен и дверей, ловила солнечные лучики сквозь волшебные витражи…
Очень страшно и больно.
Как будто сгорела часть души этой земли.
Аминь…