Что происходит?
Компания Marinus с 2019 года проводила в России клинические исследования препарата «Ганаксолон». Он рассчитан на детей с редким генетическим заболеванием — эпилептической энцефалопатией.
Но этой осенью исследования внезапно прекратились. Без них дети получать препарат не могут, а купить и ввезти его в страну без разрешения Минздрава нельзя.
По сообщениям представителей родительского сообщества, двое детей уже умерли из-за снижения дозировок. Родители просят срочно зарегистрировать «Ганаксолон» в РФ.
Чтобы разобраться в ситуации, «Правмир» поговорил с родителями, чьи дети участвовали в клинических исследованиях Marinus.
— Эпилептическая энцефалопатия, ассоциированная с мутацией гена CDKL5, — редкое наследственное генетическое заболевание. Оно сопровождается глубокой интеллектуальной недостаточностью, нарушениями движений (пациенты не передвигаются и прикованы к постели) и тяжелой фармакорезистентной эпилепсией, то есть не поддающимися купированию эпилептическими приступами, — объясняет «Правмиру» заведующая отделом психоневрологии и эпилептологии НИКИ педиатрии им. Вельтищева профессор Елена Белоусова.
«Дозировку уменьшили, а у Саши усилились судороги»
После того, как прекратились клинические исследования, участвовавших пациентов начали снимать с препарата.
15-летняя Саша из Санкт-Петербурга пьет «Ганаксолон» больше двух лет. Сейчас Marinus прислала ей две бутылки препарата на вывод — чтобы Саша принимала его с уменьшением дозировки. Отказаться от «Ганаксолона» сразу нельзя, организм должен адаптироваться.
Дозировку уменьшили, к Саше вернулись сильные судороги:
— Кости начали хрустеть, мне приходится держать ей во время приступа руки, ноги, голову, потому что Саша вся выворачивается наизнанку, теряет сознание, у нее синеют губы. Еще у нее от всего этого перебои с сердцем, — рассказывает Анастасия Сафоева, мама Саши.
Саша
Недавно у Саши во время приступа так сильно свело мышцы, что вывихнулся тазобедренный сустав. Теперь она не может сидеть и ест лежа. Препарат закончится 29 ноября.
Анастасия говорит, что до пяти месяцев ее дочь развивалась как обычные дети, никто ни о чем не подозревал. Потом неожиданно начались эпилептические приступы. После обследований врачи пытались подобрать препараты, но ничего не помогало: приступов могло быть до 100 в сутки. Сашу трясло практически все время.
В 2011 году семья поехала в Германию. Немецкие врачи обнаружили у Саши мутировавший ген CDKL5. Нужно было специальное лечение. В это время в США шла разработка «Ганаксолона», и Сашу включили в лист ожидания. Но ждать пришлось долго — клинические исследования в России стартовали только в 2019 году.
До этого Саша принимала разные препараты, в том числе «Сабрил» и «Зонегран».
В 2015 году судороги усилились до того, что сломалась кость на левой ноге.
Стал развиваться остеопороз. Больше двух месяцев Саша провела в гипсе.
Через несколько лет случился повторный перелом, врачам пришлось наложить кость на кость, потому что срастить не получалось. Саше запретили вставать. До этого мама постоянно возила ее на реабилитации, учила ходить и садиться.
— Но все это вот так пошло в обратную сторону, — говорит Анастасия. — Потом начался жуткий тремор. И эти переломы… Мы ждали чуда. И появился «Ганаксолон».
В декабре 2019 года семья поехала в Нижний Новгород, где базировался один из посреднических центров Marinus, и заключила договор. Саша начала получать препарат в рамках клинических исследований, и он ощутимо помог: если раньше приступы случались практически каждый день, то со временем они смягчились и их количество уменьшилось до одного-двух в неделю.
Саша с сестрой
— Ушел тремор, Саша начала ровно дышать, в легких перестала скапливаться вода. И само сознание… глаза стали ясные! Она начала пытаться жевать, хотя ест только перетертую пищу. Для нас это было огромное достижение, — рассказывает Анастасия.
О том, что Marinus прекращает клинические исследования, семья узнала от посредников: они просто написали сообщение в мессенджере.
Из-за чего умерли дети?
По словам родительского сообщества, детей, которые участвовали в клинических испытаниях, было девять, теперь осталось семь: в Старом Осколе, Кирове, Новосибирске, Кемерове, Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге и поселке Новые Зори Алтайского края.
Также, по словам участников сообщества, одна пациентка из Калининграда умерла в начале ноября, пациентка из Сургута — 14 ноября.
На запрос «Правмира» семьи умерших детей не ответили. Родители остальных связывают смерти с тем, что девочек вынужденно начали снимать с препарата, постепенно снижая дозировку. Документов, которые подтверждали бы, что причиной послужило именно это, нет.
Как объяснила «Правмиру» заведующая отделом психоневрологии и эпилептологии НИКИ педиатрии им. Вельтищева профессор Елена Белоусова, родители «нескольких российских детей» приняли добровольное решение участвовать в клинических испытаниях нового американского препарата, который был зарегистрирован в США весной 2022 года по ускоренной процедуре. По данным производителя, он применяется для поддерживающей, а не патогенетической терапии.
Это значит, что «Ганаксолон» не излечивает заболевание, а снижает частоту эпилептических приступов.
Без уточнения регионов Елена Белоусова подтвердила «Правмиру», что два ребенка, участвовавшие в исследованиях, действительно умерли.
— Смерть одной из пациенток, по мнению специалистов, не может быть связана с приемом препарата, курс лечения у нее не прерывался, доза не снижалась. Данная пациентка имела паллиативный статус, — комментирует Белоусова.
Вторая пациентка, по ее словам, скончалась в Таиланде, а доза препарата у нее была снижена «незначительно».
— По мнению специалистов, данная смерть была, возможно, связана с препаратом, и в компанию-производитель был направлен соответствующий рапорт о серьезной побочной реакции, повлекшей летальный исход, — заключает Елена Белоусова.
«Самое главное — его не купить»
У шестилетней Таисии из Новосибирска тоже мутация CDKL5, сопутствующий диагноз — ДЦП. Таисия родилась с хорошим весом и нормально развивалась, пока в четыре с половиной месяца, во сне, не случились судороги — в первые сутки было до 16 эпизодов.
Мутацию нашли после долгих обследований, было сложно подобрать терапию, пробовали разные препараты. В 2019 году семья Таисии заключила договор с Marinus через посредников в Новосибирске. Таисия пила «Ганаксолон» три года.
— У нас сократилось количество приступов, появилось больше слогов, она стала более эмоциональная. Раньше приступы были тяжелые, ее всю зажимало, на их фоне даже вывихнулся тазобедренный сустав. Самый большой успех — что из двух видов приступов один вообще ушел, а второй сократился. Для нас это большой прогресс, — рассказывает Екатерина, мама Таисии.
17 ноября врач напишет для Таисии схему снижения дозировок. «Ганаксолона» у нее осталось полторы бутылки, в последний визит дадут еще две на вывод. Этого хватит примерно на месяц. Екатерина уже начала понемногу уменьшать дозировку сама. Из-за этого Таисия стала более капризной.
В Кемерове «Ганаксолон» ждет восьмилетняя Алиса. Эпилептические приступы у нее начались, когда ей не было и месяца.
Мама Алисы Елена Неб рассказывает, что тогда после бесконечных обследований дочери назначили «Сабрил» — его приходилось покупать самим, а стоил он около 10 тысяч. Когда Marinus пришла в Россию, Елена долго сомневалась, стоит ли участвовать в исследованиях. Но приступы у Алисы были настолько сильные, что Елена согласилась.
— У таких детей приступы бывают разные, — объясняет Елена. — Самый страшный идет больше 20 минут, и ты ничего не можешь сделать, только вызывать скорую помощь — и в реанимацию. «Ганаксолон» убрал нам эти страшные приступы, убрал очень много мелких. У ребенка было по две, иногда по три недели совсем без приступов. Это же счастье!
Алиса
Когда Marinus сообщила, что препарат больше поставлять не будет, у Елены началась паника. Алиса принимала «Ганаксолон» в небольших дозах, поэтому его хватило бы еще на два месяца. Но проблема в том, что срок годности заканчивается в конце ноября.
— Самое главное — что его не купить. Мы едем на следующей неделе [на прием], нам дают две бутылочки на вывод. Другие родители начали выводить препарат, и уже было две смерти, поэтому мне очень страшно, — плачет Елена.
«Клинические исследования в России остановили все западные компании»
В начале осени родительская ассоциация CDKL5 Russia вела переговоры с Marinus о том, как обеспечить детей лекарством. В итоге компания поставила два условия: родители должны получить разрешение на ввоз «Ганаксолона» и документы о его жизненной необходимости через консилиум.
Эти требования были выполнены. НИКИ педиатрии им. Вельтищева в Москве срочно провел консилиумы. Последний консилиум разрешил «Ганаксолон» к индивидуальному ввозу и применению (документы есть в распоряжении редакции. — Прим. авт.). Нашлась фирма, которая берет на себя всю организацию и получает разрешение на ввоз препарата в Минздраве. Нашлись те, кто сможет оплатить доставку препарата, родительская ассоциация CDKL5 Russia собрала деньги на закупку.
— На консилиумах было прописано все вплоть до того, сколько раз в день принимать лекарство и по сколько миллилитров, сколько бутылок требуется на месяц, — говорит Анастасия Сафоева, мама Саши. — Мы выполнили все условия, собрали все справки, документы, все выслали. И за два часа до отправки денег Marinus прислала письмо о том, что передумала и продавать нам ничего не будет.
Marinus не называет причину, по которой прекратила клинические исследования. В официальном ответе родителям сказано, что предоставить препарат пациентам из России компания не может.
— После нескольких недель изучения вариантов и тщательного рассмотрения жизнеспособности этих вариантов в условиях многочисленной оперативной логистики, а также сложных законов и санкций стало ясно, что у Marinus нет жизнеспособного решения для обеспечения этих пациентов ганаксолоном после завершения клинических испытаний. Пожалуйста, поймите, как это тяжело и для нас тоже, — пишет родителям Саша Дамуни, вице-президент по корпоративным вопросам Marinus Pharmaceuticals (документ есть в распоряжении редакции. — Прим. авт.).
Руководитель фонда LanceBio Ventures Илья Ясный называет эту ситуацию предсказуемой, потому что сейчас ввозить лекарство в Россию стало гораздо сложнее.
— Клинические исследования здесь остановили, насколько мне известно, все западные компании.
Поставку зарегистрированных лекарств не прекращают, а вот поставку в рамках клинических исследований сейчас осуществлять практически невозможно.
Главная проблема в том, что западные компании не будут их проводить, пока не изменится политическая ситуация, — комментирует Ясный.
По его словам, положение дел можно было бы улучшить, если бы Минздрав согласился упростить процедуры регистрации западных лекарств. Лекарство, зарегистрированное в США, нельзя закупить и ввезти в Россию, пока оно не зарегистрировано здесь, а для регистрации, по закону, наша страна должна провести свои дополнительные клинические исследования.
— Если российские исследования идут в рамках международного, это не отнимает дополнительного времени. А если препарат уже зарегистрирован за рубежом, а здесь потом проводятся свои исследования, это может занять еще несколько лет, — объясняет Илья Ясный.
Юрист и правозащитник Никита Сорокин добивается, чтобы «Ганаксолон» срочно зарегистрировали в РФ.
Никита Сорокин
— Мы созванивались с работниками аппарата уполномоченной по правам ребенка при президенте. Мне сказали, что было сделано письменное обращение в Минздрав и оно было сопровождено телефонным звонком. Сказали, ведутся переговоры. Я задал вопрос: «Какие переговоры и о чем конкретно?» На это мне сказали: «Результатов нет». На следующий день уполномоченные разных регионов начали обзванивать детей — предполагаю, из-за действий работников аппарата, за что им спасибо. Но результатов пока тоже нет.
В пресс-службе Минздрава «Правмиру» ответили, что на сегодняшний день обращений о выдаче разрешения на ввоз незарегистрированного препарата «Ганаксолон» вне рамок клинических исследований в Минздрав не поступало.
— При этом мы не располагаем сведениями о результатах проводимого клинического исследования препарата. Компания-производитель с заявлением о регистрации препарата в Российской Федерации в Министерство не обращалась. 15 ноября к нам поступило обращение Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, которое будет рассмотрено в максимально короткие сроки, — отметили в Минздраве.
«Мне будет тебя не хватать»
Даже если препарат зарегистрируют, обходиться он будет в большие суммы. Одна бутылка «Ганаксолона» стоит около 100 тысяч рублей. Таисия принимает очень маленькие дозы, в месяц ей нужно четыре с половиной бутылки, и на это будет уходить почти полмиллиона. Саше на месяц нужно восемь бутылок.
Екатерина, мама Таисии, подала документы на закупку препарата в Минздрав Новосибирска.
Несмотря на то, что в Москве прошли консилиумы, где подтвердили необходимость «Ганаксолона», в Новосибирске потребовали дополнительные документы и консультацию главного детского невролога Новосибирской области.
Екатерина понимает, что не успеет, потому что в конце ноября проходят все сроки. На фоне переживаний летом у нее случился инсульт. Екатерина все время думает об умерших девочках и боится, что без препарата ее ребенок не выживет:
— Если бы была одна смерть, то можно было бы сказать, что это случайность. Если две, то это закономерность, — говорит Екатерина. — Первая девочка умерла в начале ноября. Вторая умерла вчера (14 ноября. — Прим. авт.), во сне остановилось сердце. Они [родители] снизили дозу немного, но эта девочка единственная, у кого была полная ремиссия, на «Ганаксолоне» не было вообще приступов года полтора. Их семью я знаю лично, мы виделись на встрече родительской ассоциации. Девчонка такая была веселая, конфеты ела…
Анастасия Сафоева работает диспетчером на пожарной станции. Со вздохом она говорит, что спасает людей, а свою дочь спасти не в силах. В последнее время Анастасия часто плачет:
— Если честно, вообще никакая. Вчера, когда кормила Сашу, смотрела на нее и думала: «Господи, как мне будет тебя не хватать».
Фото: из личного архива героев