Когда умер папа Иоанн Павел II, газеты на Западе сразу стали писать о том, какие у него были «рекорды». То есть: он первый папа-не итальянец после того, как в течение 455 лет не было пап-не итальянцев, и вообще он первый папа-славянин.
Иеромонах Иоанн (Гуайта)
Его понтификат – один из самых длинных в истории, третий, кажется, по продолжительности. Папа Иоанн Павел II – один из самых молодых пап на момент избрания: его выбрали, когда ему было 57 лет. Он первым созвал Международный день молодёжи, который стал устраиваться регулярно, раз в два–три года, и эту традицию продолжили его преемники.
Иоанн Павел II много путешествовал. Журналисты подсчитали, сколько он совершил паломничеств и визитов, и даже «измерили» преодолённое им суммарное расстояние – оно не меньше, чем от Земли до Луны. Иоанн Павел II – безусловно, самый спортивный папа. Он катался на лыжах, любил плавать. Известно, что он отправился к морю прямо после своего избрания. Никто его ещё не знал в лицо, и он взял и поехал на пляж под Римом, где вволю поплавал.
Далее. Иоанн Павел II больше всех пап пополнил ряды святых: кажется, он один канонизировал святых в полтора раза больше, чем его предшественники за последние четыре века. Вот такой «рекордный» папа.
Ещё очень важно, что через него Церковь покаялась за ошибки прошлого. Сюда вошло всё: он просил прощения за крестовые походы у православных и у мусульман, потом за Лютера, за Галилея и так далее. Впервые в истории первоиерарх от имени всей Церкви признал огромное количество серьёзных ошибок, о которых совершенно честно говорил: да, вот здесь переборщили, если так можно сказать, здесь перестарались, здесь вообще человека не поняли, здесь просто ошиблись…
Безусловно, папа Иоанн Павел II – какой-то беспрецедентный по очень многим параметрам, и в основном об этом писали газеты, когда он умер. Но это такой чисто журналистский подход. Я с ним встречался несколько раз. Я тогда уже жил в России, но не был ещё клириком Русской Православной Церкви. Он очень интересовался тем, как живут в России и католики, и православные.
Сегодня мне бы хотелось подчеркнуть несколько моментов, которые мне кажутся очень важными, хотя они и менее сенсационные.
Прежде всего, Иоанн Павел II сыграл первостепенно важную роль в истории XX века. Если он не персонаж номер один (а я считаю, что, наверное, он и есть персонаж номер один), то всё же тот, кто больше всех повлиял на ход событий и определил историю нашего континента, во всяком случае – во второй половине минувшего столетия.
Та Европа, что была на момент его избрания, и та, какой мы её видим уже после его смерти, – совершенно разные. И в этом изменении, пожалуй, главную роль сыграл именно он.
Европа делилась на два блока: на Западную и Восточную. Но по образцу Европы делился и весь мир: капитализм и коммунизм – это было прямое противопоставление двух систем, экономических, идеологических, политических и т. д.
Во время холодной войны не было открытых военных действий между этими блоками, но в том-то и была проблема, что нам очень мало было известно друг о друге. И вдруг в конце 70-х гг. Католическая Церковь избирает папу именно из Восточной Европы.
Тут важно не то, что он славянин, а то, что он из этого мира, не известного западным людям и вообще Западу в широком смысле, в том числе, Америке, Японии и т. д. Для всего Запада в этом широком смысле Восточная Европа была миром, который мало кто знал, потому что почти не было контактов.
Он сыграл главную роль в политическом изменении континента и мира, в падении коммунистического строя, а главное – в том, что изменилось наше представление о нашем континенте и вообще о мире. Когда Иоанн Павел II был избран, я ещё жил в Италии, учился в лицее, но сразу после этого поступил в университет в Швейцарии. И помню, как в первой половине 1980-х гг. кто-то сказал: «Вот теперь мы можем говорить именно о Европе, о нашей идентичности как европейцев».
И действительно, после русской революции до Иоанна Павла II говорить о нашей общей европейской идентичности фактически было невозможно. Вот это – самое главное изменение. И это первое, что, как мне кажется, стоит подчёркивать.
Но стоит задуматься и о «внутреннем» значении понтификата Иоанна Павла II для Церкви, в частности, для Католической Церкви. Церковь, которая имеет смелость просить прощения, – это что-то новое. Такого раньше не было.
Безусловно, надо вспомнить, что на богословском уровне это было сделано во время II Ватиканского собора: Католическая Церковь пересмотрела очень многие позиции и со смелостью и честностью стала заново строить своё отношение к православию, к инославию, к другим религиям, а также к светскому обществу.
Хотя всё это и было рассмотрено на богословском уровне во время II Ватиканского собора, но оставалось до поры уделом богословов, профессионалов. А тут – первоиерарх, который предлагает это от имени всей Церкви. Конкретные изменения в повседневной жизни Католической Церкви произошли именно за время понтификата Иоанна Павла II. В результате сегодня рядовой католик, мирянин позиционирует себя по отношению к окружающему миру по-другому, более открыто; любой прихожанин готов вести диалог.
Одним словом, папа Иоанн Павел II помог простым католикам осознать себя и действовать так, как сформулировал это в богословских документах II Ватиканский собор. Это второй момент, который мне представляется чрезвычайно важным.
Как ни удивительно, суть этого процесса содержится в словах Иоанна Павла II, произнесённых в самом начале его понтификата – на мессе инаугурации. Он тогда обратился к людям с призывом, который может быть эпиграфом ко всему его понтификату: «Не бойтесь!» И далее: «Откройте, распахивайте двери Христу».
Посещение папой человека, который пытался его убить
И ещё он предложил открыть границы – границы государств, экономических и политических систем, вести диалог с миром культуры и т. д. Всё это – самая первая месса его понтификата, и сказанное по-настоящему стало его программой.
Часто задают вопрос: кем он был – прогрессистом или консерватором? Дать ответ очень трудно – а это говорит о великом понтификате. Потому что по многим критериям Иоанн Павел II был прогрессистом: он вёл диалог со всеми, особенно в сфере внешних отношений Церкви – Церковь и мир, Церковь и культура, Церковь и политика и т. д. Что же касается внутренней жизни Католической Церкви, он скорее был консерватором.
В вопросах морали, нравственности, внутренней структуры Церкви папа, безусловно, занимал консервативную позицию. Именно тот факт, что невозможно чётко определить, в одном лагере человек или в другом, без всякого сомнения, говорит о величии папы Иоанна Павла II.
Ещё мне бы хотелось затронуть два или три момента. Один момент связан с Россией, и это очень сложно. Хотя для меня Иоанн Павел II – личность первого плана, во многом – пророческая, но Россия, я считаю, была слабой страницей его понтификата.
Может быть, польские корни, польская культура сыграли здесь свою роль, так что он себя позиционировал по отношению к России, как часто позиционируют себя многие поляки, – и причиной тому история двух стран, в которой нередко бывало и противостояние, и много тяжёлых событий.
Так же надо понять, например, и то, что касается греко-католиков. Папа лично знал греко-католиков в Польше и, безусловно, был на их стороне. Когда появились свобода, открытость в России и на Украине, тот факт, что греко-католики чувствовали поддержку папы, сыграл определённую роль, к сожалению, не всегда положительную.
Конечно, после войны греко-католики на Украине претерпели какую-то историческую несправедливость, и в конце коммунизма, без всякого сомнения, надо было что-то делать. Понятно, что греко-католики имели и имеют полное право на существование. Понятно, что им надо было вернуть храмы –те самые храмы, которые раньше отбирали. Но во многих местах они стали их брать штурмом, ни с кем не договариваясь, и очень многое было сделано не совсем по-христиански.
Что касается России и непосредственно православия, то и тут польские корни папы сыграли непростую роль. Я видел своими глазами в первой половине 1990-х, что многие католики, которые приехали из Польши, Словакии и других стран, мыслили так, как мыслили католики до II Ватиканского Собора.
Они хотели организовывать структуры Католической Церкви, но стали это делать с большой пышностью, как будто для огромной общины. А община эта была совсем немногочисленная. Я должен об этом сказать, потому что я действительно считаю это слабой страницей его понтификата.
Но есть ещё три вещи, которые для меня очень важны, когда я думаю об Иоанне Павле II как о человеке, христианине и понтифике. Во-первых, это его отношение к болезни. В начале понтификата все увидели папу-спортсмена, молодого папу. Но понтификат длился 27 лет. За это время из молодого он стал пожилым человеком. Потом у него началась болезнь Паркинсона, как известно.
Я часто думал: «Ну, почему же он не уйдёт на покой» (как потом это сделал его преемник – Бенедикт XVI)? Но он не делал этого, и принципиально не делал. Я должен сказать, что тогда не мог этого понять: ну, странно, он человек настолько открытый, что вполне мог бы так поступить.
Но он этого не делал! – Зато он дал всему миру пример редкого достоинства в болезни и немощи. Именно достоинства, когда человек пожилой и болящий не боится показаться таким перед всем миром. Я никогда не забуду последнюю Пасху в его жизни, когда он показался на лоджии собора Св. Петра и трижды пытался говорить, но не смог. Это была по-настоящему икона человека, который принимает страдания с огромным достоинством.
Я думаю, что это – как раз одна из самых сильных страниц его истории. Хотя, повторяю, идеологически я не разделял его позицию и думал, что ему в такой ситуации было бы лучше уйти на покой. Но он принял такое решение по совести, ровно так же, как Бенедикт XVI по совести принял противоположное решение.
И тому, и другому надо воздать честь, потому что оба они проявили удивительную смелость и смирение.Что же касается Иоанна-Павла II, замечательно то, что очень многие пожилые и болящие люди увидели в нём убедительный пример.
Не надо забывать, что наше общество всё больше и больше становится обществом пожилых людей, которые составляют значительную часть населения, потому что мы живём дольше, чем наши предки, вследствие чего сталкиваемся с проблемой: как с достоинством прожить старость, преклонный возраст, понести болезнь. И папа Иоанн Павел II показал, как. Без всякого сомнения, это яркая глава его биографии.
Ещё хочу здесь упомянуть две малоизвестные истории из личной жизни Иоанна Павла II. Первая касается нашей страны, нашей Церкви – это история его дружбы с русским священником Георгием Чистяковым.
Они познакомились через журналистку русской эмиграции Ирину Иловайскую-Альберти, которая представила отца Георгия Папе Римскому в 90-е гг. И пожилой папа-поляк был просто очарован довольно молодым по сравнению с ним священником из России, притом полиглотом, очень умным, начитанным, эрудированным, который (это больше всего, я думаю, его поразило) знал в совершенстве литургику, гимнографию, богослужебные тексты латинской Церкви и её историю.
И фактически они подружились, подружились так, что папа ему говорил: «Ежи, – как он его звал, – когда будешь в Риме, позвони мне». И я знаю достоверно, что, когда отец Георгий несколько раз бывал в Риме, он звонил понтифику, и они просто обедали вместе, разговаривали… Между ними были такие простые, дружеские отношения.
Священник Георгий Чистяков (1953 – 2007)
Сейчас нет в живых ни одного, ни другого: ни отца Георгия, ни папы, но мы можем об этом говорить. Я знаю то немногое, что сам отец Георгий мне рассказывал. Это удивительная страница в истории и одного, и другого героев, и одновременно… в истории Церкви! Ведь история Церкви есть всегда история личностей, конкретных людей.
Именно в те годы, когда звучали обвинения в прозелитизме, когда шла, так сказать, холодная война между Римом и Москвой, между Католической и Русской Православной Церквами, развивалась эта дружба. Разумеется, отец Георгий был и оставался до мозга костей православным человеком. Но он уважал и любил Западную Церковь, и так получилось, что подружился с её главой, с её предстоятелем. Надеюсь, когда-то можно будет больше говорить и писать об этой дружбе.
И самое последнее.
Есть ещё одна простая и замечательная история об Иоанне Павле II, которую я знаю из абсолютно достоверного источника – со слов человека, который её пережил лично. Её почти никто не знает, но мне бы хотелось, чтобы она стала известной.
А история следующая: один близкий мой друг, молодой епископ Католической Церкви, в какой-то момент был приглашён на обед к папе. Был назначен день, время, и так получилось, что он на этот обед чуть не опаздывал и очень спешил. Но, проходя через площадь Св. Петра, вдруг у колоннады Бернини увидел «бомжа», который, как ему показалось, просил милостыню.
Проходя мимо, он узнал в бомже человека, с которым когда-то учился в семинарии, и мало того – они вместе были рукоположены. Он был священником, у которого случились очень серьёзные трудности в жизни, в результате которых он оказался фактически бездомным.
Мой друг, конечно, был шокирован и остановился. Они немного поговорили, тот ему рассказал, какие у него были испытания, искушения. Он не лишился сана (по Каноническому праву Католической Церкви лишить священника сана невозможно) и даже не был под запретом, просто давно не служил и жил как бездомный. Мой друг был вынужден сказать: «Извини, я не могу с тобой остаться, потому что спешу – и спешу к папе», – и тот, естественно, его отпустил. Епископ в результате действительно опоздал, и ему было настолько неудобно перед папой, что он рассказал о случившемся понтифику.
Папа был поражён услышанным и сказал: «Могу я вас попросить позвать этого человека сюда?». Естественно, епископ побежал и привёл его. И вот этот бывший священник, а теперь бомж попал на обед к папе. Папа ничего не сказал и ни о чём не спросил. Они помолились, как положено, перед едой и пообедали – папа, мой друг-епископ, ещё кто-то из сотрудников папы и вот этот бомж-священник. Тот, конечно, был весьма взволнован, но не было никаких особенных разговоров или объяснений.
В конце обеда случилось самое удивительное. Папа попросил оставить его наедине с этим человеком, а перед тем спросил его: «Можете ли вы меня исповедать?» Что дальше было в том разговоре мы, естественно, не знаем. Но папа попросил такого священника об исповеди.
Из всего, что я знаю об Иоанне Павле II, это для меня наиболее трогательная история, потому что в ней раскрывается облик настоящего пастыря.
Интервью с иеромонахом Иоанном (Гуайта) будет опубликовано в ближайшем номере (1/2014) журнала “Дорога вместе”.