Архимандрит Савва (Мажуко)
В древности храмы были не только местом молитвы, но и единственным пристанищем спасения. В буквальном смысле. В храмах прятались. Храмы давали прибежище. Кто бы ни гнался за тобой, главное успеть добежать до церкви и ухватиться за рога жертвенника. Были такие эпизоды в ветхозаветной истории.
Но и церкви христианские спасали жизни отдельным товарищам. Некоторые меровингские короли и их наследники годами жили в церквях, вокруг которых рыскали недруги с топорами и ножницами, поджидая момент, чтобы, уж если не отрубить наследнику голову, то, по крайней мере, состричь его длинные кудри, считавшиеся знаком королевского достоинства.
В старину в церквях прятались от смерти. Пришло время, и в храмах стали скрываться от жизни.
Как-то рано утром я стоял на братском молебне и вспоминал одного престарелого инока. Назовём его отец Икс, или по-церковному Иксий. Он был человек клиросный и любил богослужение. Но ещё сильнее он любил церковный устав. Каким вдохновением загоралось его лицо, когда он говорил о тонкостях совмещения разных служб, о количестве повторения стихир и способе чтения канонов, вычитке правила и положенных на трапезе блюдах!
Наш первый Великий пост в монастыре. Отец Иксий принёс на клирос ложку-подсвечник, старинную, залитую древним воском, и мы читали каноны, меняя на этой ложке огарки свечей, словно мы отшельники в занесённом снегом скиту, тогда, в седую старину, старинушку, в старозаветные времена. А потянись рукой – вот тебе выключатель, электрический свет, удобный, и хорошо видно.
Эта зачарованность у меня очень быстро прошла, или лучше сказать, сошла с меня романтика старины, испарилась. А в келье отца Иксия она царила всегда. Мне так казалось тогда, когда я сам был романтиком. Но моего романтизма хватило ненадолго, он рассеялся в первый год монастырской жизни, хотя это было хорошее время, и в религиозном романтизме я не вижу ничего плохого. Более того, он полезен – в нужное время, в нужном месте.
В юности ошибаться легко и приятно. Энтузиазм отца Иксия оказался не романтикой, а другим мотивом, о существовании которого я тогда не подозревал.
Жизнь это не просто биение сердца. Это биение сердца сейчас. Живое только в настоящем.
Прошлого нет, его не существует. Есть только то, что есть сейчас. Тот, кто прячется от жизни, тому претит настоящее. У отца Иксия вся келлия была увешана старинными иконами, древними лампадами, дореволюционным фарфором и намоленными книгами. Всё старое было для него оправдано и свято своей стариной. Тут царила не романтика, а нервозное неприятие живого, жизни.
Он признавался, что с детства хотел побыстрее состариться, очень любил общаться со стариками, точнее со старухами. Конечно, это можно объяснить тем, что он рос среди старушек-монашек, а старина его привлекла, потому что он потомственный старовер. Но сейчас я понимаю, что этот человек никак не мог себе простить, что он жив – вот, в чём была его религия. Был ли он христианином – кто я, чтобы отвечать на этот вопрос! Но в церкви очень удобно и уютно прятаться от жизни.
Даже интерес к Апокалипсису у таких людей не бескорыстен: поскорее бы всё закончилось, сколько можно ждать, сколько можно тянуть эту лямку постылого существования?
А кабы к утру умереть,
Так лучше было бы ещё.
За религией легко спрятаться от жизни. По своей природе религия консервативна, она должна хранить старину, поддерживать традиции. Человек, который не может себе простить, что он жив, комфортно устроится в религии, ведь она постоянно говорит о мире загробном, зовёт все мысли и надежды направить туда, в тот лучший мир.
Послушница. Автор: Игорь Подвысоцкий, источник: lifeisphoto.ru
Что ждёт там никогда не живших – это не самый горький вопрос. Куда важнее спрашивать себя сейчас, пока жив:
Чего я ищу в Церкви – Христа или убежища от жизни?
Господь принимает всех. Даже если ты пришёл под своды Его храма не ради Христа, а чтобы спрятаться. Я верю, что Бог рад даже такому гостю, и в Своём Небесном Царстве Он утешит и исцелит искалеченные души тех, кто Его не искал. В Его милосердии у меня нет сомнений. Нашему Богу можно доверять.
— Зачем же нужен разговор об этих прятальщиках?
— Чтобы избежать соблазна принять страх перед живым за сущность христианства. Религия – область сложная и туманная, а там, где много тумана легко торговать подделками. Самодурство можно выдать за норму духовного руководства, лакейство за смирение, мазохизм за кротость, ненависть к людям за подлинную аскезу, тупость за святую простоту, безразличие за бесстрастие, «комсомольский задор» за ревность о чистоте Православия, а боязнь жизни за отречение от мира. И эта ложь так удобна всем, что сами обманутые бодро становятся на её защиту.
Ах, обмануть меня не трудно,
Я сам обманываться рад.
Только ведь вера это то, за что люди идут на смерть. Умереть за Христа – благородно, это честь, которую надо заслужить. Но умирать за это?
Остерегайтесь подделок.