Госпитальная площадь 2, корпус 15, этаж 1. Из кабинета интервенционной ультрасонографии выходит мрачный человек богатырского телосложения, в синей хирургической одежде и с черной бородой, как у Карабаса-Барабаса. Я понимаю, что это фронтмен рок-группы «ЭКГ», эндоскопист Евгений Александрович Солдатов, но все равно мне немного стремно. (Когда я позже спросила Евгения, ласков ли он с пациентами, он ответил: «Нет, ну вы посмотрите на мое лицо. Если я скажу “котик”, “зайчик”, то все равно это прозвучит рок-н-ролльно».)
Евгений Солдатов
На самом деле пациенты, судя по отзывам, его обожают. Просто есть люди, которые говорят мало и веско, а если дурачатся, то с ужасно серьезным видом. Зато друг и коллега Солдатова, хирург Кирилл Борисович Луммер — невероятно веселый, улыбчивый и открытый.
Эти два человека идеально дополняют друг друга. У них смежные хирургические специальности, они вместе делают операции и вместе делают музыку. В 29-й больнице они познакомились в 2014 году.
«Правильную музыку слушает и вообще красавец»
— В нашей группе четыре человека, она состоит на 50% из врачей и на 50% из пациентов, — говорит Кирилл, пока мы болтаем на больничном крылечке.
В этот момент открывается какая-то боковая дверь, и появляется третий участник, бас-гитарист Михаил, который, как радостно сообщает тот же Кирилл, «лежал тут у нас с инфарктом и как-то прижился». Вообще-то с Мишей все дружили и выступали задолго до того, как он свалился с сердечным приступом. Он — единственный в группе, кто имеет музыкальное образование и солидный рок-стаж («Хотя умело скрывает это», — подкалывает Женя). Поначалу остальные члены группы робели в присутствии профессионала, но потом это прошло.
Михаил Хохлов
— Он безумно талантливый во всем, но музыку, которую он предлагает, нам исполнять пока трудно, — честно признается Кирилл Луммер.
С Луммером, кстати, вообще получилось смешно. Он еще не помышлял ни о каком участии в группе, просто общался с ее участниками, а потом решил для души позаниматься с преподавателем на ударных.
— Я едва научился попадать палочкой по барабану, как подходит Женя и говорит: «Мы посовещались и решили, что берем тебя ударником в “ЭКГ”». Я говорю: «Вы не обалдели? Я что, уже такой крутой ударник?» Они ответили: «Мы терпеливые, мы подождем». И честно год ждали, а я стал учиться всерьез. Потом начали репетировать, это было феерично, — вспоминает Кирилл. — На самом деле это один из самых счастливых моментов моей жизни. Их было несколько: женитьба, рождение двух детей, покупка мотоцикла и вхождение в рок-н-ролл. Я с детства мечтал быть барабанщиком в группе.
Кирилл Луммер
— Мы все об этом мечтали, потому и вместе, — добавляет Евгений. — Мы же не профессиональные музыканты, больше на личной симпатии основываемся. Видим, что хороший мужик, правильную музыку слушает и вообще красавец. Берем.
— А какая музыка правильная?
— Мы все из 80-х, выросли на «Гражданской обороне», на Цое, на молодом боевом Шевчуке. Естественно, и брутальная боевая классика не оставляет равнодушными. Но никому не подражаем.
Отдушина
У «ЭКГ» тоже довольно брутальные песни — и музыкально (это ближе к металлу), и по текстам («вот доска, еще доска — получился гробик»).
— Мы же все суровые мужики с бородами, берем тяжелые гитарные рифы — это для нас как рубить топором, ездить на коне, стрелять из ружья. Рок — наша отдушина, громоотвод от работы, эмоций, проблем, — говорит Евгений. — Но вообще, мы не страшные, а песня «Гробик» — вообще шуточная.
— Чего-чего? — удивляюсь я.
— Ну да. Пациенты видят фамилию врача на двери, начинают гуглить — и сразу попадают на эту песню. Никого она вроде пока не отпугнула. Боятся ведь не докторов, а белых халатов, поэтому мы их и не носим, — с Евгением не всегда понятно, говорит он всерьез или шутит.
Песню «На передовой» в первую волну ковида окрестили гимном врачей, хотя написана она была за год до этого:
Мы не герои, и нам не пофиг,
Но не мешало бы понять,
За что мы все же все будем вместе
Кто воевать, кто умирать.
Надо сказать, что авторам песни в жизни пафос совершенно чужд. Когда я спрашиваю Евгения, почему там есть слова «одно желанье — поглубже в землю всех патриотов запихнуть», он говорит, что «надоела вся эта лжа и политота».
— Рок-н-ролл всегда против фальши, — добавляет Кирилл. — Все со всех сторон заврались, поэтому и жизнь никак не нормализуется.
Тексты для песен сочиняет Евгений, иногда Сергей. Кирилл с Михаилом тоже пытаются, но, как говорит Луммер, «Михины тексты слишком глубокие, а мои слишком детские».
— Хотя вообще-то я написал песню про нас! Это настоящий панк-рок! Уже три года прошу Женьку ее на музыку положить, а он говорит: «Мы лучше, чем твоя песня».
— Песня обычно начинается со слов или с музыки? — спрашиваю я.
— Ну вот написал Женька стихи, принес базу из нескольких аккордов, мы все это взяли, наиграли и выкинули.
— Ага, переписали и текст, и музыку. Я встал, обиделся, ушел, — хмуро подтверждает Солдатов.
Я уже понимаю, что он шутит, но на всякий случай уточняю, бывает ли, что они ссорятся, ведь сколько групп из-за этого распалось. Все трое дружно кивают.
— У нас творческий процесс, случаются конфликты, спорим жестко. Но так, чтобы драка, — это не больше пяти-семи.
— Пяти-семи чего?
— Раз за репетицию.
И хохочут.
Рука хирурга
— Рок помогает в основной работе?
— Скорее наоборот, работа помогает поинтереснее играть, — говорит Кирилл. — Рука хирурга, говорят, может делать на 2,5 тысячи движений больше, чем рука обычного человека.
— А если жизнь поставит перед выбором — либо музыка, либо медицина? Не задумывались?
— Да мы это сто раз обсуждали и решили: остаемся при своих. И потом, мы же не в Америке, никто не даст нам миллион долларов, — говорит Женя.
— Нам придется сначала самим их кому-то дать, — вставляет Михаил, которого друзья называют «самым прошаренным в шоу-бизнесе».
— Мы из профессии не уйдем, — соглашается Кирилл. — Душа лежит к тому и к другому, но, блин, лечить людей — это очень круто. По-моему, круче этого вообще ничего нет.
— Разве пациенты не все одинаковые? — провоцирую я.
— Нет, что вы, все разные! И потом, это как компьютерная игра, чем больше набираешь — тем сложнее уровень и тем больше удовольствия доставляет его прохождение. Правда, и ответственности больше.
— В какой-то момент не достигаешь потолка?
— Нет. Это же наука, а наука безгранична. Потолка достигаешь, только если устаешь и сил не хватает. А так-то — все время новые конференции, новые открытия, новые девайсы…
— …новые болезни, — не без иронии добавляет Михаил.
— Нет, а что? — подхватывает Кирилл. — Тот же коронавирус. Два года назад о нем слыхом не слыхивали. Мы с Женькой два раза в красной зоне получили всю эту «вкуснятину». Слава Богу, недолго, но зато в самые жаркие летние месяцы. В комбезе, при полном параде, чувствуешь себя консервированной килькой.
Поскольку 50% врачей группы «ЭКГ» боялись заразить 50% пациентов, на время работы с ковидом репетиций не было. Каждый занимался дома сам. Но в обычной жизни репетиции не отменяются, как бы участники ни были вымотаны на основной работе.
— Ха-ха, так и вижу: «Я на репетицию не приду, я уста-а-ал», — смеется Женя.
«Никто за тебя твою мечту не сбудет»
— Ну ладно, — говорю, — а если неприятности на службе? Плохой исход, например.
— Что вы, как можно, — хором ужасаются врачи. — За плохие исходы нас ругают!
— А если серьезно, — продолжает Кирилл, — то процентов сорок наших пациентов — онкологические больные, из них примерно половина — крайняя стадия. Когда осознаешь конечность бытия — и своего, и чужого — понимаешь, что каждую минуту жизни надо наполнить чем-то важным. Я и своему старшему сыну говорю (ему 15, он играет на гитаре, даже с нами выступал), что надо успеть попробовать то, к чему душа лежит, потом будет поздно.
Никаких запретов, кроме одного: твоя свобода кончается там, где начинается свобода другого.
А так-то — ну захотел мужик в 42 года надеть косуху и стучать на барабанах. И что? Он же не перестал от этого быть врачом. Если бы я начал лет в 16, то драйва было бы еще больше. Хотя в 90-е не до того было — талоны бы на сахар отоварить, очередь за хлебом отстоять, прорваться сквозь эту совковую школу. Зато сейчас, когда уже состоялся в специальности и не стыдно людям в глаза смотреть, совершенно не обламывает заниматься тем, что нравится… А как мы весной съездили в Саранск!
Саранск — родина Евгения Солдатова, там остались друзья, старая школьная тусовка, поэтому перед выступлением все очень волновались. Выступили превосходно.
— Это был супер-рок-трип, как у знаменитых групп, про такое мы раньше читали только в журналах. Мне теперь тоже есть что рассказать, — радуется Кирилл. — Это то, чего тебе на день рождения обычно желают. А мы это сделали! Своими руками! Никто за тебя твою мечту не сбудет. Теперь бы выпустить альбом, а то у нас одни синглы.
ЭКГ и стент
— Я после своих приключений со здоровьем тоже понял, что времени может не остаться, и даже пожалеть ни о чем не успеешь, — говорит Михаил.
Он вспоминает про свой инфаркт. Как ему на полпути к метро стало плохо, как еле дополз домой, приехал врач с серьгой и чемоданом, очень похожий на медика Лешика из фильма Балабанова «Жмурки». Медик снял ЭКГ, сказал, что все норм и скоро пройдет.
Но Кирилл все-таки попросил Мишу скинуть ему на вотсап кардиограмму и показал ее жене-реаниматологу. Та взглянула и сказала: «Срочно в больницу». Сосед посадил Михаила в машину и во весь опор помчал в 29-ю. Дальше — реанимация, операция, стент.
— Мы сидели рядом, держали его за руку и говорили: «Миха, дыши, дыши», — вспоминает Кирилл.
Это был тот случай, когда дружба с хорошими врачами действительно спасла человеку жизнь.
Скоро к трем мушкетерам присоединится четвертый — Сергей — и у рок-группы начнется репетиция. На прощание мне дарят постер группы «ЭКГ», который я показываю охраннику на выходе из корпуса. Тот зовет напарника:
— Леха, поди сюда! Это же наши, они в клубе «Высоцкий» выступают! Помнишь, я говорил тебе — а ты не верил!
Состав рок-группы «ЭКГ»: Евгений Солдатов (фронтмен, гитарист, автор текстов), Кирилл Луммер (ударные), Михаил Хохлов (бас-гитара), Сергей Евсеев (электрогитара). Солдатов и Луммер работают в ГКБ 29.
Фото: из личного архива рок-группы «ЭКГ»