Священник Александр Дьяченко
Событие, о котором я хочу рассказать, случилось много лет назад. Какой тогда шел год, точно не скажу. Возможно, 2001-й, а может, 2002-й. Это и не принципиально. Единственное, что отчетливо помнится: на дворе стояла ранняя осень, было еще по-летнему тепло, и сквозь редкие темные тучи светило радостное солнце.
Не первый раз думаю, как нерадиво мы относимся ко времени. Живешь в его потоке, фиксируешь в памяти какие-то события, а когда они случались — и не вспомнишь. Возможно, это потому, что мы, сегодняшние, живем много дольше, чем современники хотя бы Александра Сергеевича Пушкина…
И, к слову, Пушкина называем по имени-отчеству, хотя поэт прожил всего тридцать семь лет, а сегодня седые дядечки с солидными пивными животиками норовят представляться по имени.
Если кто и напоминает тебе, что ты уже давно не мальчик, так это только инспектор ГИБДД: «Ну, что, Александр Ильич, нарушаем? Нехорошо…»
Однажды, гуляя по старому кладбищу Гродно, — города, где прошла моя юность, — я забрел на участок захоронений первой половины XIX века. Помню странные памятники той эпохи — высокие цилиндры черного цвета. Возможно, на них устанавливали урны, стилизованные под амфоры, а то и мраморные бюсты. Часто на памятниках не указывали, как сегодня, год рождения и год кончины, а писали просто: «Раб Божий такой-то, на этом свете прожил столько-то лет». Никому из похороненных в том углу кладбища не перевалило за сорок. И у меня появилось чувство, что люди той эпохи много бережнее относились ко времени.
* * *
Я хорошо запомнил тот осенний день, потому что именно тогда мы с приятелем отправились в небольшое путешествие на его старом джипе. Маршрут был проложен по заранее проверенным дорогам, отчего получался порядочный крюк. Но при желании можно было рискнуть и поехать незнакомой грунтовкой, в таком случае расстояние значительно сокращалось. Благо в нашем распоряжении имелся хоть и старенький, но все же настоящий американский вездеход.
Как и где мы ехали, я уже не припомню. Добрались до Подмосковья. Подмосковные городки, маленькие и неухоженные, похожие друг на дружку, словно однояйцевые близнецы, если чем и различаются, так только размерами. В какой-то момент мы, изрядно поплутав, оказались в крошечном поселении с замысловатым, не поддающимся запоминанию названием.
То, что мы там увидели, заставило нас остановиться и выйти из машины. На небольшой, на удивление опрятной площади собралось множество людей. Они слушали, как десятка два мужчин и женщин в русских народных костюмах пели какую-то старинную песню. Несколько таких же нарядных пар кружились в танце — знакомом с детства, много раз виденном по телевидению.
Откуда здесь взялись профессиональные артисты? Они смотрелись бы уместно где-нибудь на сцене Кремлевского дворца съездов. Но здесь? Странное место для концерта…
Я прошел за спинами поющих, поднялся на крылечко перед магазином и только тогда увидел стоящих на другой стороне площади молодоженов. Жениха я особо не разглядывал, а невесту запомнил очень хорошо: небольшого роста тоненькую смуглую девочку в белом свадебном платье. Таких нарядных платьев я не видел ни прежде, ни потом. И все то время, что я за ней наблюдал, она ни разу не улыбнулась, оставалась сосредоточенной, со спинкой, словно натянутая струна…
Музыканты заиграли какую-то медленную мелодию, и к невесте подошел мужчина средних лет. Наверное, отец, подумал я, очень уж они были похожи. Он, как и невеста, был весь в белом: белый фрак с бабочкой, белая шляпа и даже штиблеты белые. Он осторожно взял невесту за руку и повел в плавном танце. Тут же образовались еще несколько пар и закружились под музыку. Через минуту танцевала уже вся площадь, включая стариков и детей. Всеобщая радость передалась и нам с товарищем.
Не знаю, сколько времени длилось веселье, и сколько бы продолжалось еще, если бы не налетевшая тучка. Она закрыла собою солнце, и пролился короткий сильный дождь. Все бросились врассыпную, музыканты тоже, и только человек в белом фраке, запрокинув голову и широко расставив руки, улыбался и продолжал кружиться по площади в такт ему одному ведомой мелодии.
Укрывшись от дождя под козырьком магазина, я стоял и смотрел на него. В какой-то момент вдруг показалось, будто в его танце сквозит отчаяние. Но я сам над собой посмеялся: отец выдает дочь замуж, где здесь трагедия? Это же радость!
Рядом по лужам прыгали несколько ребятишек. Они указывали на танцующего дяденьку в белом и тоже смеялись. Дождь кончился так же внезапно, как начался. Всех стали приглашать к столу. Звали и нас с приятелем, мы, поблагодарив, отказались.
— Странные люди, — уже когда мы сели в машину, задумчиво проговорил мой спутник. — Нас, совсем чужих, приглашают на свадьбу. А ты заметил большой автобус? Артисты на нем приехали, скорее всего. Представь, сколько стоит нанять на свадьбу такой коллектив?
— А ты когда-нибудь видел человека во фраке, тем более в белом? Только в кино, наверное. Кстати, что это за городок, названия не помнишь?
— Как-то внимания не обратил. Посмотри на карте.
Но на карте, сколько я ни вглядывался, ничего не нашел.
Назад мы возвращались другой дорогой, и городок остался в стороне. Я все пытался вспомнить мелодию, которую слышал тогда на площади, да так и не смог. Но странный танец человека в белом фраке под дождем запомнил надолго.
В нашей семье тоже подрастала невеста. Через несколько лет я выдавал ее замуж, и, когда свадебная суета достигла своего апогея, меня вдруг накрыли переживания предстоящей разлуки с моим ребенком, да так, что в горле немедленно встал соленый комок…
Но рыдающий на свадьбе дочери папаша в своем новом, специально ради такого случая пошитом костюме выглядит нелепо, и потому ты давишь в себе нахлынувшие чувства и продолжаешь улыбаться…
А вскоре рядом с тобой появляется маленькое забавное существо. Оно идет, смешно переваливаясь из стороны в сторону, и держит тебя за палец. Ты берешь его на руки, и этот человечек своим маленьким пальчиком касается твоего лица и что-то пытается тебе сказать. Скоро вы друг друга поймете. Обязательно поймете, и будете дружить так искренне, как могут дружить только дети и старики.
* * *
…Недавно в субботу утром крестил детей. Вернувшись из крестильной часовни и переоблачаясь, увидел в окне: по дорожке, ведущей к храму, прогуливается солидный пожилой мужчина. Вдруг он остановился, прыгнул через клумбу на газон и начал вытворять умопомрачительные па. Прыгал на одной ножке, хлопал себя по бокам, разводил руками, кружился, точно медведь, на одном месте.
У меня внутри все похолодело.
— Зина, — подозвал я к окошку старосту. — Ты смотри, что вытворяет. Неужто снова в соседний санаторий болящих завезли?!
Были случаи — люди с поврежденным рассудком несколько раз срывали нам службы. Зина тоже в ужасе наблюдала за тем, что выделывает странный человек.
И тут — о радость! — в наше поле зрения попала маленькая девочка двух лет. Она так же, как и старик, прыгала, кружилась, а вдобавок еще и смеялась.
Дитя смеется! И все сразу встает на свои места: человек вовсе не безумен, он просто «сумасшедший» дедушка, который очень любит свою маленькую внучку. Два счастливых человека, танцующих на фоне огромного белого храма.