Две трубы, виолончель и скрипка. Как отмечали Рождество сыновья известного священника
Самые теплые рождественские воспоминания у меня, прежде всего, связаны с детством. Ночью мы ходили на службу, и это всякий раз было необычно, интересно, ведь ровесники спят, а мы – в храме, да не просто так, а участвуем в богослужении! После него – праздничный обед прямо в церкви, со множеством людей.
На следующий день или через день был домашний концерт. Мы – четыре брата, не очень любили заниматься музыкой, ходить в музыкальную школу, но на Рождество всем вместе играть было очень здорово и интересно, тем более в предвкушении подарков. Мы со старшим братом Ильей (сейчас он епископ Зарайский Константин) играли на трубе, Вася, третий брат, играл на виолончели, а Павел (сейчас он священник) – на скрипке.
Подарки дарили не просто так, их нужно было найти, добыть в игре. Папа (протоиерей Константин Островский) рисовал что-то наподобие карты из «Острова сокровищ», нам надо было пройти какие-то испытания, выполнить задания, чтобы, наконец, добраться до подарков.
На Новый год, который, конечно, праздновался как-то вскользь, не так значимо, мы тоже получали небольшие подарки под елку от Деда Мороза. Проснешься утром 1 января, под елкой – подарки, значит, ночью Дед Мороз заскочил, положил. Елку наряжали все вместе именно перед Новым годом.
И эти воспоминания поддерживают меня и сейчас, когда я вырос, стал священником. Рождественская служба – физически тяжелая, ведь перед ночной литургией служится всенощная, и когда ты после нее еще исповедуешь, то времени отдохнуть не остается. А исповедников много, и с каждым разом их становится только больше. Причем, как и на Пасху, на Рождество в храм приходят люди, которые в течение года вообще в церковь не ходят и причащаются только в эти дни, по-другому не хотят, считают, что этого вполне достаточно.
Для многих это такой долг – причаститься на Рождество и Пасху. Но должно быть не так, надо всегда иметь горячее желание соединиться с Богом. Люди, которые, как они говорят, исполняют долг, никакой пользы для себя не получают, если все делают просто ради галочки в своей жизни: «Я был в церкви, я – молодец». Приходится с ними беседовать, разъяснять.
Со своими детьми мне было важно, чтобы они ночью были в храме. Я уверен, что нет ничего страшного, если дети будут вместе с родителями на ночной службе, не надо бояться, что они устанут.
Наоборот, это им только на пользу. Своих мы чуть ли не с самого рождения привозили на праздник. Когда они были маленькими, звонил жене: «Буди детей и приходите!» И она приносила – приводила их в храм, причем они всегда были довольны, проблем не было. После причастия – веселились и бегали по двору со всеми остальными детьми, которых привели родители.
Когда дети подросли, им исполнилось шесть, семь лет, мы стали договариваться: «Впереди – большой праздник, и поэтому бегите, пораньше ложитесь спать». Потом Ира их будила, вставали неохотно, одевались, а в храме, после причастия, уже окончательно проснувшиеся, довольные и радостные бежали на трапезу. Им очень нравилась совместная со всеми прихожанами ночная трапеза в храме на Рождество. А еще они знали, что они сейчас приедут домой, где для них спрятаны рождественские подарки. И дома, распаковав их, засыпали счастливые.
Отец Иоанн с семьей
Сейчас они уже подросли – дочке 16 лет, сыну – 12 лет, они сами приезжают на всенощную, потом отдыхают в комнате и идут на Рождественскую службу. Даша поет на клиросе, Арсений помогает в алтаре.
Дочка-подросток иногда говорит, что ей не хочется на службу. Это нормально для подростка, поэтому стараюсь разговаривать, объяснять. Но такое у нас происходит очень редко, в основном она ходит на службу с удовольствием, я надеюсь. Но если она категорически скажет, что не хочет идти, конечно, заставлять не буду. Постараюсь, конечно, все объяснить и доказать свою позицию, но – дальше ее выбор. Хочется надеяться, что он будет правильным.