О своём участии в помощи затопленному Дальнему Востоку в режиме реального времени рассказывает Наталья Батраева — автор книги о наводнении в Крымске «Мы живы!».
— Самолет МЧС откладывается! Жди!
— Сколько?! Сутки? Трое? Неделю?
Чемоданное настроение стало привычным состоянием последних двух недель. Планы и встречи откладывались и переносились, переносились и перекраивались. Дальний Восток с вышедшей из-под контроля большой водой подчинил себе, не давая жить спокойно.
— Зачем тебе туда? — то и дело слышала я очередной вопрос, и сама внутренне вопрошала, а действительно, зачем?! Может, перевешивало желание завершить начатую в Крымске летопись? Или выразить поддержку, о которой кроме меня никто не узнает… Как объяснить, этот мощный внутренний зов, которому ты не в силах противиться? Меня поймут только те, кто услышал его в себе.
Чемоданное настроение переживало затяжную фазу — мешало сконцентрироваться на насущных делах.
— Нет известий? — стучала я по клавишам, готовя очередной интернет-посыл.
— Нет! Отправляют только груз!
И уже через десять минут:
— Немедленно звони!
Никогда не летала я на военных или грузовых самолетах, и этот первый раз произвел на меня незабываемое впечатление… Всего час на сборы и поспешный выезд в ближайшее Подмосковье — надо успеть до окончания погрузки. Я, потерявшая всякую надежду, прыгала от радости, предвкушая встречу с Дальним Востоком. Результат скоропалительных сборов обнаружился уже в дороге: одно из основных орудий, диктофон, остался сиротливо лежать на полке.
ИЛ-76 — огромное пока еще полое тело его вбирает все новые и новые грузы. Грузовики подъезжают вплотную к откинутому борту и солдатики — неизменные труженики при преодолении народных бед — с натугой на лицах переносят заполненные поддоны. Самолет МЧС повезет гуманитарную помощь, состоящую из пожертвований людей, через ночь, на другую оконечность необъятной страны.
Командир экипажа разрешает «вживую» наблюдать взлет. Я зачаровано смотрю за действиями бортинженера, проверяющего двигатели, командира и второго пилота, выворачивающих штурвалы. Сужающаяся полоска взлетной полосы через мгновение остается где-то позади вместе с удаляющимися огнями Москвы. Мы ложимся на курс. В нижней кабине штурман бдит над картами, читает показаний приборов. Кроме команды, состоящей из девяти человек, нас, пассажиров, всего двое. Оглушающе ревут двигатели, что не мешает свободной части команды вытянуться на откинутых сиденьях, завернувшись в спальники. Я еще долго хожу по гигантскому нутру лайнера, рассматриваю технические приспособления, донимаю вопросами штурмана и бортоператоров.
Рваный сон не дает отключиться от непрерывно-давящего гула реактивных двигателей. Рвущийся в иллюминатор столб света возвещает утро за шесть часовых поясов от моего привычного места пробуждения.
Благовещенск. Встречает доброволец-«ветеран» Константин Сарваниди, как мне показалось, еще более похудевший, продрогший от первых заморозков (уехал на недельку три недели назад, с соответствующим, не зимним, гардеробом). Мы обнялись. Конечно, мы слишком заняты, чтобы встретиться в нашем родном городе, проще сделать это здесь — за девять тысяч километров.
Разгрузка. Представитель амурской администрации, служащие МЧС, добровольцы… Не верится — такое единодушие мне приходится видеть впервые…
Тяжеловес, облегченный на несколько тонн, вновь взмывает в воздух — на этот раз предстоит всего пара часов пути. Я не могу оторваться от зрелища, открывающегося в круговом обзоре штурманской кабины, пока вода, поглотившая леса, дороги и поселки, не указывает, что наше путешествие, растянувшегося на пол суток, завершается.
Комсомольск-на-Амуре. Уж и не знаю, довелось бы нам встретиться, не углубись я в тему добровольчества, благодаря которому стало возможным и твое появление на свет…