Игумен Филипп (Симонов)
– Сегодня растет курс доллара, значит ли это, что уже сегодня вырастут цены на продукты, или это почувствуется несколько позже?
– События на валютном рынке начались не вдруг и не только что. Первый курсовой всплеск был в январе, затем весной, а нынешний – уже третий с начала года. Официальный курс Банка России с 1 января по 7 ноября вырос по доллару – на 46,6 %, по евро – на 31,6 %.
Поэтому говорить, что потребуется какой-то временной лаг для того, чтобы сегодняшние курсовые изменения сказались на товарном рынке, – уже поздно: товарный рынок с января имел достаточно времени, чтобы войти в фазу с курсовыми колебаниями. Сегодняшний курсовой всплеск уже явно заложен в тот уровень цен, который устанавливался немного ранее, но учитывал сложившуюся перспективную тенденцию.
Нужен пример? По данным Интерфакса от 5 ноября (со ссылкой на «мониторинг средних цен на продовольствие, который ведет одно из ведомств экономического блока») рост цен на молоко, сливочное масло, сыры составил в некоторых регионах России от 16 до 30 % (Адыгея, Алтай, Архангельская область и др.), на мясо (говядина и свинина в полутушах, куры в тушках) – от 23 до 33 % (Смоленская, Калужская, Московская, Астраханская, Костромская, Тульская, Томская области и др.). В Мурманской области (добывающей, между прочим) на 11,2 % подорожало рыбное филе. И так далее.
– Это касается только импортных товаров или отечественных продуктов тоже?
– Общее правило по ценам может быть таково: все, на чем написано made in ne nashe, будет дорожать в соответствии с ростом курса зарубежных валют – внешнеторговые сделки в рублях не номинируются. Всё, что наше (этого, к сожалению, не так много: до санкций продовольственный рынок, например, зависел от импорта процентов на 40–45), по всей видимости, намного отставать не будет: пока что эти 40-45 % заменить явно нечем, а в условиях дефицита капиталистический производитель на рынке, где цены государством не регулируются, начинает «снимать сливки».
– Пора ли уже бояться дефолта?
– Дефолта бояться сейчас не надо. Дефолт – это официально объявленная неспособность государства платить по своим долгам. Собственно государственная задолженность у нас невелика. Велика задолженность коммерческого сектора, первый «пик» платежей по которой приходится на 2015 год. Однако на сей счет ЦБ начал экономить валютные резервы – с тем чтобы обеспечить соответствующий объем предложения валюты на внутреннем рынке в период, когда ее будут откупать банки и фирмы для нужд обслуживания и погашения внешнего долга. Так что определенные «противодефолтные» меры на краткосрочную перспективу приняты.
Конечно, их следствие – дефицит валюты на рынке сейчас и соответствующий рост курсов иностранных валют. Но практика кризиса 1998 года наработала определенные меры по преодолению дефицита валюты на рынке, например, обязательную продажу валютной выручки экспортеров, ограничение валютных потребностей импортеров, ограничение валютной позиции банков и т.д. Так что, помимо валютных интервенций (продаж валюты), у Банка России есть целый ряд инструментов, применение которых существенно выравнивает спрос и предложение валюты.
– Что будет с российским бюджетом в целом?
– Кстати сказать, падение курса национальной валюты в качестве одного из следствий имеет увеличение поступлений в бюджет – по тем доходным статьям, платежи по которым выражены не в рублях, а в процентах от суммы сделки, объема поставки и т.д.
Например, возрастут налоговые и таможенные платежи в рублях по внешнеэкономическим операциям в валюте. Скажем, доход, полученный по валютному контракту, будет конвертироваться в рубли по соответствующему курсу, полученная рублевая сумма будет выше и, соответственно, выше будет на нее налог. Это – дополнительные доходы бюджета за счет курсовых разниц.
Так что могут появиться и дополнительные средства для финансирования социальной сферы, иных расходных статей бюджета. Бюджетный кодекс (статья 232) гласит, в частности, что дополнительные доходы, фактически полученные бюджетом сверх тех доходов, которые утверждены в законе о бюджете, могут быть в определенных условиях использованы для финансирования исполнения «публичных нормативных обязательств» государства, к которым относится социалка.
– Как будет развиваться ситуация для тех, кто выплачивает кредиты, особенно кредиты в долларах или евро, включая ипотеку?
– Те, кто занимал в валюте, сами брали на себя курсовые риски. Теперь эти риски реализовались. Пенять надо на себя – и немного на банки, которые явно переусердствовали в развитии кредитования физических лиц. И даже с учетом этого – больше на самих себя: нужно уметь жить по средствам, особенно в капиталистической экономике, которая безжалостна к своим субъектам. Помните старый анекдот – «не стоит путать туризм с эмиграцией»? Ведь долго рекламирующееся нам «правовое государство» основано вовсе не на том, что кто-то кого-то от чего-то должен защищать. Его основание – каждый должен нести ответственность за совершенные деяния, и ответственность эта должна быть неотвратимой.
Нам бы помнить хоть какую-нибудь древнюю мудрость – может, научились бы жить на зарплату, на то, что удалось накопить из зарплаты, не разевать рот на чужой каравай, не требовать благоденствия, которое нами не заработано. Вот когда-то древний мудрец сказал: поставь преграду в гортани твоей, если ты алчен. Не прельщайся лакомыми яствами <…>; это – обманчивая пища. Не заботься о том, чтобы нажить богатство; оставь такие мысли твои. Устремишь глаза твои на него, и — его уже нет; потому что оно сделает себе крылья и, как орел, улетит к небу (Притч. 23, 2-5). Но разве сейчас это кому-то интересно? Ведь у нас сейчас и прогресс, и успех – всё сведено только к материальному богатству.
Беспечность глупцов погубит их, сказал тот же мудрец (Притч. 1, 32). Что можно сказать больше? Что можно сказать о человеке, который берет кредит на мобильный телефон? Если своих денег нет – зачем брать чужие на то, что тебе, в сущности, не нужно? Только потому, что это есть у кого-то другого? А ведь большинство потребительских кредитов – именно таковы…
Я еще могу понять тех, кто кредитуется для покупки жилья – у многих ведь просто невыносимые жилищные условия. А вот кредит на машину – мне непонятен. Ради престижа? Ведь никак же не ради удобства передвижения: из-за «кредитных» машин движение у нас стало таким, что больше напоминает неподвижность!
Многие, кстати, бросают машины где попало и едут на метро, чтоб хоть куда-нибудь вовремя успеть. И таких видов кредитования – множество… Банки виновны лишь в том, что разжигают потребительскую алчность, но сама-то ведь алчность – наша! Но жаждем и алчем мы вовсе не правды, как те, кто воистину блаженны (Мф. 5, 6), а того, чего с собой не возьмем – у гроба ведь карманов нет…
– Но кредиты уже взяты, теперь время «нести ответственность», а по силам ли она?
– Вернемся к бытовой прозе, которая, как представляется, гораздо более интересует читателя – судя по вопросам, которые мне были заданы. Вот рублевым заемщикам, в общем, повезло. В том случае, если кредитный договор не предусматривает плавающую ставку и если он не препятствует досрочному погашению задолженности. Для таких заемщиков может наступить (при определенных условиях) ситуация, когда они получат возможность погасить свои долги существенно раньше планировавшихся сроков. Правда, если эти условия не наступят (не будет индексации заработной платы, каких-то дополнительных заработков и проч.), не будет и везения: инфляция съест зарплату, и на погашение кредита может ничего не остаться.
– Наступающий кризис чем-то принципиально отличается (для рядовых россиян, а не для мировой экономики) от предыдущих?
– Ничего нового нынче не произошло – нет ничего нового под солнцем (Еккл. 1, 9), и ту вакханалию, которая творится сейчас на валютном рынке, со всеми сопутствующими «благами» в виде инфляции и т.п., мы уже не раз наблюдали – в том числе и у себя дома. Например, в 1998 году. И более или менее успешно это пережили.
Конечно, сейчас пережить будет труднее – прежде всего потому, что тогда не было столь развитого потребительского кредитования, и на людей этот фактор практически не повлиял. Ну что ж – когда-то, видимо, надо учиться. Если нас не научил кризис 2008 года, начавшийся на Западе с ипотеки, если нас не научила ничему информация о том, как из ипотечных домов людей выбрасывают на улицу, и мы сами полезли в долговую петлю (удивительное дело: ни история, ни чужой опыт никого ничему не учат – с нами-то уж точно не может быть ничего плохого! и откуда вдруг такая уверенность? «Помру, всех на поминки позову, а тебя – не позову»!..) – можно только посочувствовать.
Тем, кто не кредитовался по мелочам, не овердрафтил, кто старался жить «в свою меру», по своим доходам – тем будет, несомненно, проще.
Просто – дороже. А значит – меньше.
Дороже – ввиду неразвитости собственного производства товаров. Но мы сами его не развивали, да еще радовались импорту. Дороже – ввиду дорогого кредита, так необходимого для развития импортозамещающих производств. Но мы сами не думали о том, что́ мы будем есть, когда импорт вдруг закончится, и только сейчас вдруг спохватились.
Дороже – ввиду несоответствия зарплат потребностям – но мы сами позволили развалить систему образования, мы сами вырастили детей, которые никакой тяги к этому образованию не испытывают, а хотят, чтобы всё и сразу, и без особых трудозатрат, как в интернете. Мы сами почему-то решили, что сфера услуг, от ларька до банкинга, что-то создает, и все бросились именно в нее, а не в производство – не думая, скажем, о том, что надо откуда-то взять то, что в ларьках потом продавать…
И что еще назвать, чему мы бы сами не были виной?
И это – не специфическая вина русского народа в связи с каким-то его особенным «романтизмом», вечным поиском счастья в «невидимом граде Китеже» и неизбывным вопросом: «Кому на Руси жить хорошо?»
Это – общечеловеческая слабость.
Так что «на зеркало неча пенять, коли рожа крива».
Эта пословица, с которой Гоголь начал своего «Ревизора», – разве не про нас?