В Москве скончался известный драматург Эдуард Володарский. Среди самых известных его работ — «Дорога домой», «Мой друг Иван Лапшин», «Свой среди чужих, чужой среди своих»… В память об Эдуарде Яковлевиче мы публикуем его старое интервью журналу «Фома».
Эдуард Володарский
— Чем, на Ваш взгляд, вызван взрыв популярности военной темы в кинематографе?
— Могу сказать о своем фильме. Пожалуй, новизной темы. О штрафниках у нас никто не писал. Хотя советской власти нет уже давно, раскрытие этой информации не приветствовалось. И я понимаю, почему. У картины много противников, особенно среди генералов. Она их обижает. И эти люди твердят как болванчики: штрафников не было, их не расстреливали. А меня обвинили — хочу опорочить нашу победу. Так говорят люди, которые не воевали, а в штабах сидели. В окопы выбирались раз в месяц — по приказу сверху.
Нам приходит много писем от бывших солдат и штрафников. Они благодарят за правду, сожалеют, что, мол, поздно о них вспомнили. Через шестьдесят лет!
В этом году шестидесятилетие Победы. Конечно, картина «не в жилу». Ведь она говорит о том, какой ценой было за эту Победу заплачено. Немцы поражались нашей кровожадности! Бросать тысячи солдат на заведомую смерть… Мы устрашали их жестокостью к своему народу!
— Российские и зарубежные фильмы — художественное воплощение понятия «война» в них различается?
— Еще как! Европейские фильмы о войне отличаются от американских, русские — от тех и других. Есть полная чепуха, например «Спасти рядового Райана». Сплошное вранье. Не было на территории Франции таких чудовищно кровопролитных боев, как показано у Спилберга.
А знаете, как вообще возник этот сюжет? Сама идея «Райана» родилась, когда снималась наша киноэпопея «Освобождение». В сценарии была прописана такая новелла. У одной старухи пятеро сыновей. Они отправляются на фронт. Одного за другим их убивают. Всех, кроме самого младшего. Командир решает во что бы то ни стало пристроить мальчугана в тыл, мать не должна остаться одна. Начинается форсирование Днепра и приходит приказ — отозвать. Но оказывается, что парень уже ушел со своим полком. Тогда его решают найти и спасти.
Тогда эту новеллу не сняли. Родион Нахапетов увез ее в США. Там-то и получилась эта развесистая клюква на американский манер.
— А есть ли зарубежные фильмы о войне, которые Вам нравятся?
— Есть. «На Западном фронте без перемен» — фильм, снятый по произведению Ремарка (режиссер Льюис Майлстоун, 1931 г.). Замечательная картина.
У американцев, конечно, тоже много сильных картин о войне. Только не о Второй мировой. О вьетнамской, где они приняли активное участие. К примеру, «Охотник на оленя», «Взвод». Это настоящие шедевры. Видишь живых людей со своими болячками, со своими изгибами и перегибами.
Эдуард Володарский
— А в российском кино?
— Здесь, конечно, есть свои отличия. В первую очередь, присущая русскому человеку религиозность. Как ни старались большевики ее уничтожить, вера оставалась жить в народе. Только в 42 году разрешили открывать старые и строить новые церкви и выпустили из лагерей священников. Тем не менее, Жуков возил с собой в чемодане икону Казанской Божьей Матери всю войну.
Очень многим православный дух помог выстоять в годы Великой Отечественной. Блокада Ленинграда страшна. 600 тысяч человек умерли с голоду. Остальные не погибли только потому, что с ними делились последним куском хлеба. Вот где христианское начало. В любви к ближнему в минуты беды.
Это не могло не отразиться в нашем военном кинематографе. Я читал письмо одного капитана с Курской дуги. Была громадная битва. Тысячи танков лезли друг на друга, все горело, все было в дыму, в чаду. Этот капитан увидел в дыме Казанскую Божью Матерь. Вот слова из его письма к жене: «Тогда, Полина, я понял, что мы сломаем врага».
Удивительно, но это видение отмечали в своих письмах и немецкие солдаты. Они созерцали изображение женского лица в клубах дыма. Я не знаю, чад ли создал иллюзию, или то было настоящее чудо.
И это сохраняется в памяти нашего кино. Между прочим, когда Папа Римский посмотрел «Балладу о солдате», он внес ее в список под номером два.
Имеется в виду перечень фильмов, которые настоятельно советовалось смотреть пастве. В назидание.
— В чем основная разница между советскими и современными российскими фильмами о войне?
— Мы сегодня максимально стремимся к правде. К тому, о чем молчат советские фильмы. Я всегда зло улыбался, когда видел в окопах белый подворотничок. Мать честная, да где это видано? Откуда? От сырости? От грязи? Когда побриться, помыться было негде. Когда вши заедали.
Этого не было. Не было тех романтизированных отношений между солдатами. Люди всегда собирались разные. Из лагерей набирали уголовников. С их легкой руки процветали картежничество, воровство…
В сериале мы пытались показать, как непросто жили эти люди. И как мало значило их прошлое, когда они поднимались в атаку. Кем они были раньше — не имело значения. На данный момент они — защитники Родины. Они идут за нее умирать. Эти люди — герои. Но не в блеске славы, не в орденах.
Ордена в России всегда получали заседатели штабов. Сколько на эту тему поговорок! «Города сдают солдаты, а генералы их берут». Так и было. Объявляли по радио: «Войска генерала Шумилова взяли город или войска сдали город … » В случае поражения имени командующего не называли.
Видимо, эта окопная правда и подкупила зрителя. «Штрафбат» не принижает цены нашей Победы. Он ее возвеличивает.
Эдуард Володарский
— Что было Вам интереснее при работе над сценарием: батальные сцены или человеческие взаимоотношения на поле боя?
— Кому нужны эти батальные сцены!
Во-первых, их уже столько в истории кинематографа! А во-вторых, лучше, чем делают американцы, нам вряд ли удастся создать. Грандиозные батальные сцены возможно еще было отснять при советской власти (вспомните Бондарчука или Бондарева). Тогда это ничего не стоило. Армия была бесплатной. Просто пригоняли солдат — дивизию — и все. Пушек сколько угодно. Пулеметов — сколько угодно. Сейчас за все надо платить. Наш бюджет картины ни за что не потянул бы такие деньги. Когда снимали «Штрафбат», танки искали днем с огнем. Их же теперь просто не существует! А заказывать на заводе — слишком дорого. Пушек нет, винтовок тех нет. Гимнастерок нет! Пошили новые, я в ужас пришел. Одежда должна иметь поношенный вид. Солдат в ней в окопах сидит, спит, ест, в грязи постоянно находится. А она ярко зеленая, только из-под иглы!
Интересовала меня в первую очередь психология людей, штрафников, о которых у нас никогда не говорилось. Никакие генералы и маршалы вообще не вспоминали о таких частях. Мы когда список штрафных батальонов достали, оцепенели. У нас таковых около тысячи было! Если подсчитать, получается восемьсот тысяч человек, отправленных на верную смерть.
— Многие штрафники выжили. Почему же у Вас они погибают?
— Батальон — это художественный образ. Поймите, все полегли на поле боя, но своих позиций не сдали. Вот истинный героизм. Люди, которых предало государство, не смогли предать Родины. А на войне штрафниками оставались до первой крови. Ранение давало возможность получить погоны обратно и вернуться в действующую армию. Солдат более не был смертником и восстанавливался в правах.
Но не надо забывать, что стать пленным или штрафником — значило лишить семью продовольственного обеспечения — карточек. В этом-то людоедство всех советских законов, страшная нечеловеческая жестокость. Дети и жены были обречены на голод. По приказу №227, который вышел 12 августа 1942 года, пленный объявлялся врагом народа. Солдат обвинили в трусости, глупости. А генералы, которые прошляпили всю эту войну и заплатили за нее кровью человеческой, оказались ни при чем!
— Образ священника из «Штрафбата» вызвал ярую полемику в среде критиков. У героя существуют прототипы?
— Нет, хотя я лично знаком со многими священниками. К сожалению, своего духовника у меня нет, но человек я верующий. А этот образ — в первую очередь художественный прием. Он был мне нужен. Многие говорят о неестественности героя. Здесь я не согласен. В 43 году по приказу Сталина стали выпускать на свободу из концлагерей священнослужителей. Молодые шли, в основном, в штрафбаты. Тогда же началось открытие церквей. Я твердо уверен — именно вера помогла русскому народу победить в войне с фашистами. Во все время боев деревня оставалась христианской — в каждой избе в красном углу икона стояла. Именно православный дух в народе помог нам выстоять. Ведь в 42-м вся Европа гадала — когда Москву возьмут — сегодня или завтра? Война была страшной. К сентябрю 41-го Красная армия практически перестала существовать: одни в плену, другие в окружении, третьи убиты. Только чудо и потрясающее упорство русского народа подарили нам победу.
— Можно ли говорить о нравственности на войне?
— Конечно. Я понимаю ваш вопрос. Действительно, убийство — одно из самых тяжких преступлений, которое может совершить человек. Но еще преподобный Сергий Радонежский говорил, что защита Отечества и родного очага — священная война. Здесь, как и во всем, существует две стороны. Война, без всякого сомнения, всегда несправедлива, она — зло. Но даже на поле брани возможен героизм, возможны благородные поступки. И не только с защищающейся стороны. Был такой случай. Во время войны у немцев появились сведения, что в Кижах находится склад оружия и боеприпасов. Летчик получил задание — нанести по объекту удар с воздуха. Во время выполнения приказа самолет неожиданно изменил курс и выбросил бомбы на необитаемой местности. Оказалось, пилот был поражен красотой Кижей и просто не смог разрушить храм. За это он был разжалован.
Я и сам, находясь на съемках, пролетал на вертолете это место. Кижи – что-то необыкновенное. Подумать только, храм без единого гвоздя. Его деревянные купола выбелены ветрами и дождями на солнце отливают серебром!
Да, солдат не выполнил приказ… А знаете, в двадцати километрах от Кижей раньше находился храм — 22 купола (в Кижах — 18). Так его спьяну сжег сторож, спичку не затушил. И осталось памяти о нем — пять фотографий. Две в Эрмитаже, три в Риме — в музее деревянного зодчества.
Справка «Фомы»
Эдуард Яковлевич ВОЛОДАРСКИЙ родился 3 февраля 1941 года в Харькове. В 1967 окончил сценарный факультет ВГИКа. В том же году дебютировал со сценарием фильма «Шестое чувство». Участвовал в создании картины «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Проверки на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин». По его сценариям снято более 60 фильмов. Спектакли по пьесам Володарского идут во МХАТе, театрах Донецка, Ростова-на-Дону, Магнитогорска и других городов России.
Член Союза писателей России, заслуженный деятель искусств РСФСР, лауреат Государственной премии СССР и Российской Федерации, премии КГБ за сценарий фильма» Люди в океане». Награжден золотой медалью имени Довженко.
Автор романа «Штрафбат» и сценария к одноименному фильму.
Жил и работал в Москве.
Умер 9 октября 2012 года.