Регина. Владикавказ
Регину Гагиеву бывший муж Вадим Техов убил 18 сентября 2019 года. Он ворвался к ней на работу и около 10 раз ударил ножом в шею. Спустя шесть дней девушка скончалась в больнице, не приходя в сознание.
Муж избивал Регину регулярно. После очередных побоев в 2017 году она ушла от него. В ноябре 2017 года Гагиева обратилась в полицию, сообщив, что ее избил супруг, с которым она уже не живет: «Бил ногами и руками по телу». Согласно акту судебно-медицинского обследования, у нее на теле, руках и ногах были кровоподтеки и ссадины, однако полиция отказалась возбуждать уголовное дело «в связи с отсутствием в действиях Техова состава преступления». В отношении него составили административный протокол о побоях, и Советский районный суд Владикавказа оштрафовал его на 5 000 рублей.
Регина Гагиева
В конце апреля 2018 года Гагиева еще раз написала заявление на Техова: он угрожал ей ножом и неоднократно ударил по лицу. В возбуждении дела снова было отказано.
В мае 2018 года супруги развелись. По решению Советского районного суда Владикавказа ребенок остался с отцом. Техов продолжил преследовать женщину, угрожать и избивать.
В ночь с 3 на 4 ноября 2018 года Вадим Техов и несколько его приятелей поссорились в центре Владикавказа с тремя жителями Ингушетии и нанесли им несколько ножевых ран. Следственный комитет возбудил дело об умышленном причинении тяжкого вреда здоровью с применением оружия. Обвинение Техову и двум его знакомым предъявили только через полтора месяца и отправили под домашний арест, хотя потерпевшие настаивали на СИЗО.
После того, как Техов попал под домашний арест, его угрозы бывшей жене только участились. Он говорил, что приедет к ней на работу и зарежет.
Техов неоднократно нарушал условия домашнего ареста, несмотря на электронный браслет. В течение 2019 года Вадим Техов, находясь под домашним арестом, несколько раз приходил к Регине на работу: в мае во время ссоры он порезал ей руку ножом, в июне — несколько раз ударил за то, что она не отвечала на его телефонные звонки, в августе — снова побил за поездку с коллегами на отдых. Полиция на все эти случаи не реагировала. В сентябре он пришел к женщине на работу и убил ее.
Следственный комитет начал проверку сотрудников ФСИН, которые должны были следить, чтобы Техов соблюдал условия домашнего ареста, и полицейских, к которым Гагиева обращалась с заявлениями о побоях. В октябре было возбуждено уголовное дело о халатности, повлекшей смерть (до 5 лет лишения свободы) — подозреваемой по нему стала старший инспектор ФСИН Виктория Тадтаева. Также возбуждено дело о халатности (штраф до 120 тысяч, обязательные работы или заключение до трех месяцев) против главы уголовно-исполнительной инспекции Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Владикавказа Алана Бацазова.
Следствие продолжается уже полтора года. Пока сотрудники ФСИН не наказаны. Суд признал Вадима Техова виновным в побоях, угрозе убийством, покушении на убийство и убийстве. Мужчина приговорен к 16 годам колонии строгого режима.
Маргарита. Серпухов
Маргарита Грачева в ноябре 2017 года написала заявление в полицию на своего мужа, Дмитрия Грачева, после того, как он вывез ее в лес и, приставив нож к горлу, стал расспрашивать об отношениях с мужчинами. До этого он периодически избивал ее, Грачева собиралась с ним развестись.
Полиция, не проведя никаких необходимых проверочных мероприятий, через месяц после подачи заявления отказалась возбудить уголовное дело. Через три дня после этого Дмитрий Грачев вывез жену в лес и отрубил ей кисти рук.
Маргарита Грачева
Следственный комитет возбудил уголовное дело о халатности против бывшего участкового из Серпухова Александра Грузнова, который рассматривал заявление Маргариты Грачевой об угрозе убийством со стороны ее мужа.
«Указанное обстоятельство повлияло на формирование у Грачева чувства безнаказанности и способствовало формированию у него умысла на совершение в отношении своей супруги тяжкого преступления», — говорится в материалах дела.
Мари Давтян
Прошло три года.
— Расследование дела о халатности полиции застопорилось. Следователь регулярно приостанавливает расследование, отменяет постановления, волокитит дело, — комментирует руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия, адвокат Мари Давтян.
Сейчас дело о бездействии полицейских находится на рассмотрении Европейского суда по правам человека. Дмитрий Грачев получил 14 лет колонии строгого режима.
Анна. Чувашия
8 сентября 2018 года Александр Ануфриев задушил свою супругу Анну Овчинникову, а затем вывез ее тело в чемодане в лес для инсценировки исчезновения.
6 августа 2018 года Александр Ануфриев пьяным угрожал супруге. Опасаясь за свою жизнь, Анна дважды позвонила в полицию и сообщила об угрозах убийством. Позже она написала в отделе полиции заявление, в котором просила привлечь мужа к уголовной ответственности: она отметила, что он не только угрожал ей, но и пытался задушить.
Анна Овчинникова
В тот же день поздно вечером женщина позвонила в полицию и сообщила, что ее муж «врывается в квартиру». Также были звонки в полицию 7 и 8 августа.
Тем не менее участковый Александр Степанов вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела «в связи с отсутствием состава преступления», указав в протоколе, что «достаточных оснований опасаться приведения угроз в исполнение супруга не привела».
В ходе следствия выяснилось, что в 1998 году Александр Ануфриев уже был осужден за убийство при отягчающих обстоятельствах и приговорен к 14 годам лишения свободы, в 2011 году он был условно-досрочно освобожден. При этом после освобождения Александр Ануфриев не был поставлен на профилактический учет, он не был внесен в список «ранее судимых лиц».
Александра Ануфриева признали виновным в убийстве и умышленном уничтожении и повреждении имущества и приговорили к 14 годам 10 месяцам лишения свободы, однако оправдали по статье 119 УК РФ (угроза убийством).
Верховный суд Чувашии указал, что суд первой инстанции «пришел к правильному выводу о том, что в отсутствие очевидцев ссоры Овчинниковой с осужденным указанные обстоятельства не могут быть установлены, и обоснованно оправдал Ануфриева» по статье «угроза убийством».
Никто из сотрудников полиции не наказан, обвинения в халатности им не предъявлялись.
Полина. Первоуральск
18 марта 2020 года Вячеслав Попов у здания мирового суда в Первоуральске нанес 9 ножевых ранений своей гражданской жене, матери троих детей Полине Драниц. В суде в этот день должно было состояться заседание по делу об административном правонарушении по статье «Побои».
Попов за месяц до убийства подкараулил Полину у дома, обвинил женщину в неверности и стал жестоко избивать. Полина начала кричать и пытаться вырваться, тогда Попов схватил ее за волосы и силой затащил в квартиру, где она жила. Там он продолжил ее избивать.
Полина Драниц
Попов регулярно избивал женщину и угрожал.
Участковый Рушан Карамов доложил своему начальнику, руководителю отдела участковых уполномоченных полиции Первоуральска подполковнику Сергею Микрюкову о том, что в действиях Попова усматриваются признаки состава преступления по части 1 статьи 119 УК РФ (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью). С собранными материалами Карамова отправили в прокуратуру. Там в действиях Попова не усмотрели состава преступления. В возбуждении уголовного дела было отказано.
Тем не менее после убийства женщины именно в отношении старшего участкового уполномоченного городского отдела полиции майора Рушана Карамова завели дело по статьям «Превышение должностных полномочий, повлекшее причинение тяжких последствий» и «Халатность, повлекшая тяжкие последствия». Следствие еще идет.
Яна. Орел
17 ноября 2016 года Яна Савчук приехала к своему дому, чтобы вывезти вещи после расставания с Андреем Бочковым. После ссор и побоев Яна боялась подниматься в квартиру одна; увидев Бочкова у дома, она вызвала полицейских. Они проводили Яну до квартиры, после чего грузчики смогли вынести ее вещи.
Яна Савчук
Затем, уже на улице, сотрудники полиции стали свидетелями конфликта девушки с Бочковым, который кричал и матерился. Девушка пряталась за спинами полицейских; по словам очевидцев, ни участковая Наталья Башкатова, ни ее коллеги ничего не делали, чтобы защитить ее, хотя Бочков вел себя агрессивно. «Дайте нам уехать», — говорила участковая.
— Девушка, если что-то случится, вы выедете? — спрашивала Яна Савчук участковую Наталью Башкатову.
— Конечно. Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем, не переживайте, — ответила участковая.
Яна настояла, чтобы у нее приняли заявление об угрозе убийством.
Через несколько минут после того, как полицейские отъехали от дома Яны, ее жестоко избил Андрей Бочков: он за волосы вытащил девушку из машины, бросил на землю, дал ей пощечину, а затем нанес не менее 19 ударов ногами по голове и рукам.
На следующий день, 18 ноября 2016 года, Яна скончалась в больнице.
24 ноября на майора полиции Башкатову завели уголовное дело о халатности, а 29 ноября участковая, проработавшая в МВД 11 лет, была уволена за «совершение проступка, порочащего честь сотрудников органов внутренних дел». За два года до этого ее признали лучшим участковым Орловской области.
5 мая 2017 года Бочкова приговорили к 13 годам колонии строгого режима.
В 2019 году суд приговорил к двум годам колонии-поселения бывшую участковую Наталью Башкатову, признав ее виновной в халатности в связи с гибелью Яны Савчук.
Убил жену и детей. Почему их не защитили?
Валентина Фролова
— Приговор Наталье Башкатовой, наверное, единственный приговор к лишению свободы по делу о халатности бывшей сотрудницы полиции, о котором нам известно, — говорит адвокат Адвокатской палаты Москвы Валентина Фролова, — как правило, полицейские получают штраф или иные санкции, не связанные с лишением свободы.
В июне 2012 года в Башкирии уголовное дело о халатности полицейских возбудили после того, как Владимир Беляев убил свою жену Татьяну Шувалову и троих детей в возрасте от двух до четырех лет. Примерно за полгода до этого Шувалова подала в полицию Уфы заявление, сообщив, что Беляев нанес ей ножевые ранения и угрожал убийством. Полицейские отказались возбуждать уголовное дело.
«В общей сложности, сотрудники полиции тянули рассмотрение заявления Шуваловой более пяти месяцев без принятия законного решения и мер уголовно-процессуального характера в отношении Беляева», — отмечала прокуратура.
Судья приговорил следователя МВД Рината Андрянова и оперативника уголовного розыска Роберта Мухамедьярова к одному году лишения свободы условно каждого, а Андрянова также к штрафу в 100 тысяч рублей.
В январе 2014 года в городе Кириллов Вологодской области местный житель поджег квартиру своей бывшей девушки. В итоге погибли четыре человека: девушка с полуторагодовалой дочкой и их соседи. За несколько дней до происшествия потерпевшая обращалась к участковому и жаловалась, что бывший молодой человек угрожает ей убийством, однако полицейский ничего не предпринял. Суд признал участкового виновным в халатности, приговорил его к трем годам условно и амнистировал.
— Вопрос не в наказании полицейских, — объясняет Валентина Фролова. — Санкций против сотрудников полиции недостаточно, чтобы система работала как надо. Потому что без нормальной подготовки сотрудников полиции, без понимания полицейскими, что такое домашнее насилие, почему важно на него реагировать, какие есть инструменты для того, чтобы защитить потерпевших, как оценивать риски эскалации насилия в семье, к сожалению, ничего нормально работать не будет.
И очень часто сотрудники полиции говорят, что они просто не знают, что они могут сделать для того, чтобы защитить жертву.
На сегодняшний день нет закона о домашнем насилии, нет охранных ордеров. Нет четкого механизма, который бы мог защитить жертву домашнего насилия.
Обычно заявления о подобных преступлениях поступают участковому, который обязан в течение 10 дней провести проверку, а затем либо вынести постановление об отказе в возбуждении дела, либо передать материалы дознавателю или следователю для решения о возбуждении дела. Дознаватели не хотят связываться с этими делами, и участковым приходится выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, по словам Мари Давтян.
Михаил Пашкин
Виновата прокуратура, считает председатель Координационного совета Московского профсоюза полиции Михаил Пашкин. Именно эта инстанция не дает санкции на возбуждение дел о домашнем насилии и угрозах, поскольку велик риск, что конфликтующие стороны примирятся, а дело придется прекращать, отмечает он.
Кроме того, участковые крайне загружены, говорят опрошенные «Правмиром» эксперты. Они просто не справляются с большим количеством дел.
Когда побои в отношении близких лиц были преступлением уголовного обвинения, участковые охотнее проводили проверки, поскольку решение о возбуждении дела принимали сами полицейские, считает адвокат Мари Давтян. Теперь же, когда побои в семье перевели в разряд административных правонарушений и частного обвинения, участковым приходится собирать больше документов, но это не влияет на показатели их работы. Ни показатели не продемонстрируешь, ни премии не получишь.
— У нас нет понятия — домашнее насилие. Оно не существует, — говорит адвокат Дмитрий Алексеев, бывший следователь. — Поэтому о чем мы говорим вообще? Если это легкий вред здоровью, то никто дело не заведет. Женщина должна пойти в суд и сама подать заявление.
Дмитрий Алексеев
Если речь идет о побоях — это тоже не компетенция правоохранительных органов. Это дело частного обвинения. Пострадавшая должна идти в суд и сама отстаивать свою правоту, даже без прокурора. Только тяжкие телесные повреждения — компетенция полиции. Тогда да, может быть возбуждено уголовное дело. Но каждый случай индивидуален. Дела могут не возбуждаться, потому что просто нет доказательств. Нет доказательств, что именно этот человек ее избил, или нет доказательств, что женщину вообще избили. Преследует муж и бьет? Как это квалифицировать? У нас нет ответственности в законе за преследование вообще никакой. Какие повреждения он ей причинил? Поставил один синяк? Дело никто возбуждать не будет. Проверку можно провести, но возбудить дело невозможно. Угроза убийством? Хорошо, женщина говорит, что ей угрожают. Вызываем мужчину — он говорит: «Да вы что, не угрожал я ей, я в другом месте был». Все, нет никакого дела. Нет доказательств. У меня, специалиста с 20-летним стажем, нет готового рецепта, как тут быть. Запретительный ордер? Ну введут их — агрессор не может подходить ближе чем на 10 метров к жертве. Как мы себе это представляем в двухкомнатной квартире? А если агрессор — собственник жилого помещения? Как мы можем ограничить человека в праве собственности?
Полицейские приезжают поздно или вообще не приезжают на вызовы часто по банальной причине. Нет экипажей.
— Они не приезжают не только на вызовы, связанные с домашним насилием, — объясняет Алена Попова, сооснователь сети взаимопомощи для женщин «Ты не одна». — Мне очень часто рассказывают: день звонила, несколько часов звонила — не едут. В ряде случаев у полицейских (что не снимает с них абсолютно никакой ответственности) «на земле» не хватает экипажей. В случае с Верой Пехтелевой, которую бывший бойфренд убивал три часа, а они не приехали, есть видео из полицейского участка, где полицейский звонит куда-то и говорит: «Мне надо отправить экипаж, у меня никого нет, дайте свои экипажи!» Ему отвечают: «Мы не отправим». Уже прошел год с убийства Веры. Это только сейчас шум поднялся. Но полицейские, которые к ней не приехали, пока никак не наказаны.
Что может сделать полиция
За побои в рамках частного обвинения можно привлечь к административной ответственности — это штраф от 5 до 30 тысяч рублей либо арест на 15 суток. За повторные побои можно привлечь к уголовной ответственности — лишение свободы до двух лет. Если есть систематические побои — это можно квалифицировать как истязание — лишение свободы до трех лет.
— Сотрудникам полиции необходимо проводить качественное расследование, проверять обстоятельства, собирать объяснения, фиксировать телесные повреждения, все это делать вовремя, — считает Валентина Фролова. — Вовремя привлекать агрессора к ответственности для того, чтобы был какой-то сдерживающий эффект. Тем не менее важно понимать, что расследование и обеспечение защиты — это два разных процесса. Необходимо работать и в одном, и в другом направлении.
Кроме того, пострадавшего можно взять под государственную защиту потерпевших. Но это только в случае, если есть уголовное дело. Государственная защита подразумевает личную охрану, охрану жилища и имущества, выдачу специальных средств индивидуальной защиты, временное помещение в безопасное место. Но этого в случае домашнего насилия не происходит никогда.
— Уголовное преследование за халатность может быть не только в случае тяжких последствий для здоровья, — объясняет Валентина Фролова, — но и если произошло любое нарушение прав и свобод: право на защиту, на личную неприкосновенность.
Тем не менее полиция не делает самых простых вещей, если это касается домашнего насилия. В приговоре от 19 октября 2017 года по делу № 1-156/2017 Дзун-Хемчикский районный суд Республики Тыва признал виновным в халатности оперуполномоченного полиции, который не принял и не проверил информацию об угрозе совершения преступления в семье. Как указал суд: «…получив устное обращение потерпевшей, в котором содержалась информация об угрозе совершения преступления, не обратился с рапортом, не сообщил в дежурную часть указанные сведения, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов, а также причинена по неосторожности смерть обращавшейся потерпевшей».
В приговоре от 2 февраля 2018 года по делу № 1-2/2018 Комсомольский районный суд Ивановской области пришел к выводу, что халатность должностных лиц выразилась, в том числе, в непроведении проверочных мероприятий по жалобам женщины о побоях, постоянных угрозах убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, а также о хранении обидчиком дома огнестрельного оружия. Суд указал, что «своевременное проведение проверки по сообщению о признаках состава преступлений могло предотвратить убийство».
Тем не менее в обоих этих случаях «должностные лица» отделались наказаниями, не связанными с реальным лишением свободы.
Заявляют об угрозах и слышат: «Хотел бы — убил бы»
Максимум, что получает агрессор в случае домашнего насилия — это штраф. Административный арест на 15 суток не применяется почти никогда.
Алена Попова
— У полиции сейчас ни по закону о полиции, ни по какому другому закону нет никаких вообще возможностей сохранить жизнь жертве после того, как они применили первые санкции к преступнику или правонарушителю, — говорит Алена Попова. — Когда, например, он вышел из тюрьмы, отсидел срок, или когда он отсидел 15 суток, или когда он заплатил штраф 5 тысяч рублей, он возвращается домой и добивает жертву, таких случаев много. Штраф очень часто выплачивается из семейного бюджета. Часто деньги в бюджет приносит сама жертва.
Правозащитные организации могут спрятать женщину в кризисный центр.
— Пострадавшей приходится уходить с работы, рвать все связи, — объясняет Алена Попова. — В общем, это кошмар. Поэтому жертва сейчас в абсолютно уязвимом положении, вынуждена просто уничтожать свою жизнь и каким-то образом строить жизнь заново, как Валерия Володина, которую преследовал, избивал, угрожал убийством бывший молодой человек. Ей пришлось уехать в другую страну, чтобы он ее не преследовал, выиграть там дело в Европейском суде по правам человека. А здесь она до сих пор получает отказы в возбуждении уголовного дела.
Статья «угроза убийством» не применяется почти никогда, по словам эксперта.
— Объективно, когда ты апеллируешь к этой уголовной статье, реакция полицейских такая: «Так вы же пришли сюда двумя ногами, вот вы стоите. Хотел бы убить — убил бы. Вы же живы». Полицейские к словам жертв относятся очень и очень скептически. Даже когда у девочек есть и скрины переписки, и звонки, и голосовые сообщения, и видео с камер видеонаблюдения — не возбуждают дело по статье 119 «Угроза убийством». И объясняется это просто:
«Мы не согласны, что угроза реальная. Он вспылил, вам что-то сказал. Это же не значит, что он пойдет вас убивать. Вы же пришли живая-здоровая, все нормально».
Законопроект о профилактике семейно-бытового насилия первый раз был внесен в Госдуму 4 года назад.
— Мы уже много лет за него боремся, — говорит Алена Попова. — Это должен быть свод законодательных изменений. Потому что нужна система. Система должна быть не реактивная, как сейчас (что-то случилось, а потом шашкой машут), а проактивная. Есть первые звоночки насилия — значит, насильника направляем на управление гневом. Так он избежит уголовного срока, а жертва останется жива. Это охранные ордера, это развитие кризисных центров, это правильная информационная кампания, которая говорит, что насилие — это зло, насилие недопустимо. В законопроекте написано, как выдавать охранный ордер, какие доказательства собирать, как это делать. Полиция будет понимать, что ей делать, если случился такой вызов.
Обязательно должен быть закреплен термин «преследование», за него — санкции. Сотрудники полиции должны знать, как отличить семейный конфликт от домашнего насилия.
В Европе и США есть специально разработанная система, как оценивать риски развития насилия в семье и как действовать в том или ином случае.
— Я думаю, что сотрудники полиции, конечно, стараются каким-то образом оценивать риски, как они умеют это делать, — комментирует Валентина Фролова. — Мы, например, используем в своей работе стандартные формы, которые просто адаптируются под контекст определенной страны. Мы с коллегами из женских НКО предлагали МВД помочь с разработкой методик оценки и управления рисками, но нам ответили, что помощь в этом не нужна и на сегодняшний день всего достаточно.
Почему же закон о профилактике домашнего насилия до сих пор даже не вынесен на чтения в Госдуме?
— Реальная причина — очевидно, в том, что скрепы нашей системы — это насилие, — считает Алена Попова. — И мы это видим постоянно, это полицейское насилие, государственное насилие, и оно идет, конечно, как центрообразующий столп, и против насилия вообще высказываться — это в нашей системе некомфортно, непрестижно и опасно. Напомню, что в России 77 миллионов женщин и, по данным Росстата, 16 миллионов 450 тысяч жертв насилия. Если все они встанут и скажут: «Нужен закон», — закон будет. Но эти люди должны не бояться. Нам говорят, что все про домашнее насилие придумали мы, злобные феминистки, западные агенты. На самом деле все хорошо. Но почему-то женщины умирают, не дождавшись помощи. Значит, вопросы не просто к рядовым полицейским. Вопросы нужно задавать, почему вся система так действует. Женщины умирают, хотя их можно спасти.