Дважды в год мы празднуем память двух друзей-мучеников – египетского врача Кира и его друга воина Иоанна. Житие их широко известно – попробуем посмотреть внимательнее на мир, в котором они жили, на панораму, которую разворачивает пред нами история.
Святые Кир и Иоанн
…Когда говорят о Древнем Египте, то перед взором нашего воображения встают гробницы-пирамиды с телами тщательно забальзамированных фараонов и вельмож.
Что же делали врачи в этой странной «цивилизации смерти»? Что думали они, леча больных? Неужели в их мыслях на первом месте было искусство бальзамировать умерших, а не исцеление живых?
Тем удивительнее открывающаяся, благодаря успехам науки египтологии в XX веке, перед нами панорама египетской медицины.
Египтяне были самым жизнелюбивым народом из когда-либо живших на земле.
«О вы, любящие жизнь и ненавидящие смерть!» — обращается к своим соотечественникам древний египетский автор. Именно так – смерть ненавистна, а жизнь возлюблена.
Да, египтяне любили жизнь более всех, и поэтому ужас смерти, ее неизбывная боль переживалась ими крайне остро.
Смерть для древнего египтянина была, поистине, «последним врагом», на битву с которым тратились все силы духа и тела. Ради веры в воскресение в божественном мире, «среди звезд негибнущих», где правил воскрешенный своим сыном Гором царь-Осирис египтяне твердо придерживались справедливости или правды – «маат».
Именно от исполнения правды, «маат», по отношению к людям и богам, зависела посмертная участь человека. Пред Осирисом надо было держать ответ – жил ли ты по совести или отнимал молоко от уст детей и удерживал плату наемника.
Древние египтяне верили, что правый и чистый сердцем будет жить – недаром слова «чистый» и «бог» звучали сходно – «нечер».
И вера в маат-правду, в преодоление смерти запечатлелась во всей трехтысячелетней культуре Древнего Египта.
Она была и в величии пирамид, и в священных ковчегах с телами умерших – в один из таких ковчегов положили тело патриарха Иакова-Израиля и его благородного сына, непомнящего зла Иосифа, ставшего из раба – первым вельможей Египта, (Быт. 50:1-3; 26)…
В Древнем Египте врач, «суну», был борцом со смертью. Смерть была коварна – она закрадывалась в тело человека сначала как болезненное состояние «ухеду».
На языке современной медицины это состояние вернее всего было бы назвать «аутоинтоксикацией», а на богословском языке – тлением.
«Ухеду», тление и было причиной развития заболеваний. Именно с тлением-ухеду и боролся египетский суну.
Египетский врач трезво оценивал свои возможности в этом поединке. Об этом пишется в папирусе Эдвина Смита.
Осмотрев больного, врач порой говорил: «Эту болезнь я вылечу». Он мог засвидетельствовать и свое бессилие – всегда были и останутся болезни неизлечимые.
Но самые мужественные и прекрасные слова, которые он произносил, были: «С этой болезнью я буду бороться».
И, действительно, египтяне умели бороться с болезнями. Прекрасное знание хирургии, лечения ранений и травм, траволечения потрясают историков медицины, читающих так называемые «медицинские папирусы» — а ведь это тысячная доля тех знаний, которые сохранились на папирусах.
Одним из важнейших источников наших знаний о медицине Древнего Египта являются так называемые медицинские папирусы.
Помимо них историки, археологи, палеопатологи могут получить некоторую информацию при изучении мумий (в настоящее время используется компьютерная томография и магнитно-резонансный метод, а так же такие методики, как ПЦР и иммунологические реакции), а также упоминаний в немедицинских источниках и стелах.
Климент Александрийский, христианский мыслитель и энциклопедист, живший во II — нач. III в. н.э. в Александрии, столице уже утратившего независимость и эллинизированного Египта, упоминал о шести медицинских трактатах египтян. К сожалению, они не дошли до нас.
Многие папирусы погибли при разграблении могил, а также при страшных пожарах в знаменитой Александрийской библиотеке – в 47 г. до н.э. и 389 г. н.э., и прямых свидетельств о том, что они были переведены на греческий нет.
Папирусы сжигались намеренно – по горькой иронии, в них содержались рецепты средств, одним из ингредиентов которого являлся «старый папирус».
Папирус, в отличие от пергамена, непрочный материал, и только благодаря сухому климату Египта до нас дошли эти строки из учебника для молодых врачей из папируса:
«Ты скажешь о таком больном: у него зияющая рана в голове его, проникающая в череп его. Жилы его нижней челюсти сокращены; из двух ноздрей его и двух ушей его течет кровь; и он ощущает тугоподвижность в шее своей. Это болезнь, с которой я буду бороться».
Это удивительно – не всякий современный врач даст такой прогноз при такой тяжелой травме.
Каждый случай в хирургическом папирусе Эдвина Смита разобран тщательно и по следующим пунктам:
1. Описание травмы
2. Обследование больного
3. Диагноз
4. Терапия
5. Пометки на полях, сделанные рукою студента.
Обзор болезней соответствовал расположению органов тела – сверху, от головы, до нижних частей.
Интересно, что перечисление органов тела человека в египетских медицинских и религиозных источниках совпадают – в религиозных текстах молящиеся просят о сохранении и воскрешении всего человека в его целостности, и именно ту же последовательность соблюдает врач, ища пути для борьбы с болезнью.
Сердце и сосуды («мету») являлись, в представление египтян, центром человеческой деятельности.
«Начало секрета врача – знание движения сердца и знание сердца. Есть сосуды в нем ко всем конечностям его (пациента).
Что же касается их: если любой врач …возложит свои две руки или пальцы свои на голову, на заднюю часть головы, на кисти рук, на место сердца, на две руки, или на каждую из двух ног, он измерит (другой вариант перевода – «проверит») само сердце по причине отхождения сосудов его ко всем конечностям человека. Говорит оно (сердце) из всех сосудов всех конечностей человека», — написано в Папирусе Эберса.
Папирус Эберса
В английском языке, как утверждают исследователи, нет слова для адекватного перевода древнеегипетского слова «мету» (являющегося множественным числом от «мет»). В русском переводе этому понятию более соответствует слово «жила».
Другим ключевым термином египетской медицины было понятие «дыхание жизни». Египтянин считал, что дыхание жизни входит справа, а дыхание смерти – слева. Эти слова находятся в папирусе Эберса. Действительно, левая сторона соответствует в большинстве культур «дурному», «смертоносному».
Однако в Египте ключевой разграничивающей чертой был Нил – и его восточный берег ассоциировался с жизнью, а западный – со смертью. Слово «правый» и слово «запад», обозначающий «страну мертвых» были тесно связаны.
Это на первый взгляд странно, но, если вспомнить титул Осириса – «Первый из западных», а по сути – царь живых, живущий истинной жизнью, то можно понять это.
Для египтянина истинная жизнь была в царстве воскресших, тех, кто живет жизнью бога. Именно из этой живоносной области и приходило дыхание жизни. Здесь же, на земле, на правом берегу, в этой жизни, человека ждали страдания и смерть.
Осирис (символ любого умершего человека) – это «тот, кто просыпается здравым», он – идеал спасения и исцеления, жизни как таковой, во всей ее полноте.
В Египте каждый человек считал своим призванием бороться со смертью и тлением, и поэтому все в той или иной степени владели медицинским искусством. Гомер был прав, когда говорил: «Все египтяне – врачи».
Египетские врачи имели различные виды специализации, они лечили болезни разных органов. Особенно искусны были они во врачевании болезней глаз. Это тоже было символично – ведь благородный Гор пожертвовал своим оком, чтобы оживить своего отца, Осириса, несправедливо убитого вероломным Сетом.
«Око Гора» — это символ дара. Дара-помощи, которую сильный подает слабому, а врач – больному. «Око Гора» – это любая помощь, которую состраждущий подает страдальцу.
Есть мнение историков медицины, что символ «око Гора» дожил до наших дней – в виде особой буквы «R» на рецептах, которые до сих пор выписывают врачи в Европе.
И еще – египетский врач молился о больном, призывая на помощь Гора, ожидая, что Гор победит смерть и тление, как он победил Сета в древнем мифе.
Но миф – оставался мифом, он был лишь выражением великой надежды египтян.
И неслучайно этот символ, «око Гора», как и другой символ жизни, «египетский крест», стали символами христианскими в христианском Египте – а произошло это во II веке после Рождества Христова, Спасителя мира, принесшего дар спасения всем людям всех народов. И поэтому в пелены умерших египетские монахи вкладывали уже не речения древних священных книг с обращением к своим языческим богам, а папирус со словами: «Иисус сказал – все умершее оживет».
Быль.
Это случилось весной в Египте – был ксанфик, он же – апрель.
(А в Камулодуне пела Елена, взирая на колыбель).
…Давно это было – юный Макарий еще не ушел в пески,
И Афанасий складывал буквы, стоя у классной доски.
Из разного были они рода, пришельцы из разных стран.
Старшего звали из них Гором, а младшего — Йоханнан.
Йоханнан молился Богу по-сирски: «Иешу! Иешуа!»
… Они говорили на койне, но Гора по-коптски он звал: «Пайоат!»
Гора отец был жрецом в Гелиополе, и дед его был жрецом,
А пращур беседы о Пта и о Соколе вел с греческим мудрецом.
«Греки, вы – дети, и нет средь вас мужа!» — вот так он сказал, и был прав.
Но выросли греки, и к Нильским лужам однажды пришел Александр.
Он основал Александрию, на койне египтян говорить уча.
Но в асклепейонах и храме Сераписа не нашлось для него врача.
…А Йоханнан был обычный парень – их в сирийских селах полно,
И он не знал о Пта и о Соколе, он узнал про римских орлов.
Его забрили, послали в Британию на Адрианов вал,
а он был быстр, и умом, и руками – и там он medicus стал.
Не знал он ни римской, ни греческой азбуки, но стрелы легко мог извлечь,
И приложить нехитрый бальзам, к тем ранам, что оставляет меч.
Так по земле Александра и Августа из края в край он прошел,
Был он простым солдатом, не более – что за речь про детей и про жен?
А Гор тоже был одиноким – вот так, на старости лет.
Жена с сыновьями его умерли, и он тогда дал обет,
В Александрию из Гелиополя придя не из-за славы и стен,
Он пришел задать там вопросы, на которые долго отвечал ему Ориген.
Они говорили о Пта и о Соколе, а потом – о Боге Живом,
«Да», — сказал Гор, «Осирис воскресший – не просто чудесный сон».
И он крестился, и встретил сирийца – а тот, усталый от ран,
Уже был выброшен из легиона с гордым именем «ветеран».
И поселились они вместе, и каждый был этому рад.
… Они говорили на койне, но Гора по-коптски он звал: «Пайоат!»
Они долго лечили вместе александрийскую голытьбу –
Гор был врачом, таким, что попавшие к нему благодарили судьбу,
Но он говорил – «Не молись Тюхе – бессильны созвездий круги!
Лишь Иисус отверзает очи, и ставит на обе ноги».
…Это случилось весной в Египте – был ксанфик, он же – апрель.
Они совершили мартирию – песню, — ту, что играет Христова свирель.
Из разного были они рода, пришельцы из разных стран.
Старшего звали из них Гором, а младшего — Йоханнан.
___
(примечания)
преп.Макарий Египетский — один из основателей египетского монашества.
свт.Афанасий Великий — один из ярчайших церковных деятелей и богословов 4 века, уроженец Александрии, отстаивающий положение о том, что Сын Божий, Иисус Христос — Бог, а не творение Отца.
Пайоат — отец (коптск.)
Камулодун — Колчестер, город в Британии, родина равноапостольной Елены, одно из предполагаемых мест рождения Константина Великого.
«Греки, вы – дети, и нет средь вас мужа!» перифраз слов египетского жреца греческому мудрецу Солону. («Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!» Платон. Тимей. 22 b)
Гелиополь — религиозный центр египтян
Асклепейон — храм бога-целителя Асклепия. Схожим с Асклепием по функциям был египетский бог Серапис.
medicus — врач-солдат
Пта(х) – «творец мира» в древнеегипетском богословии
Сокол, он же Гор — избавитель и воскреситель Осириса, «сердце Пта»
Ориген — ученый христианский богослов III века, исповедник
Тюхе — эллинистическая богиня судьбы