Екатерина Бурмистрова
Подростковый возраст сильно помолодел, он начинается у девочек уже в девять лет, а у мальчиков в 10-11. Рамки действительно очень сильно сместились за последние 15 лет, подростковый возраст наступает на два года раньше, чем мы ждем, чем нам привычно. Соответственно, родители оказываются в ситуации, когда они не готовы к тому, что ребенок перестает быть ребенком и психически, и физиологически. При том, что, конечно, остановить взросление абсолютно невозможно.
Если на проблему взаимоотношений родителей и подростков посмотреть не поверхностно, а чуть глубже, то может оказаться, что некоторые трудности связаны с уровнем особой родительской тревоги, которая может звучать как придирчивость, требовательность, излишнее внимание к ребенку. Очень часто родители не понимают, насколько сильно они находятся под влиянием этой неосознаваемой тревоги.
Что обычно тревожит родителей
– У подростка есть какая-то своя жизнь, которая недоступна родителям.
– Попадет под постороннее пагубное влияние.
– Не уделяет достаточного внимания учебе.
– Увлекается непонятной странной музыкой.
– Одевается не так, волосы не так стрижет, моется реже.
– Высказывает недовольство.
– Задерживается допоздна и не сообщает об этом заранее.
Все эти опасения попадают в классику родительских тревог. Конечно же, все родители очень боятся, что ребенок свяжется с плохой компанией и не сможет из нее выбраться, будет еще меньше бывать дома, и возможностей для нормального общения не останется.
А у ребенка в этом возрасте превалирует доминанта на обретение самостоятельности, своей собственной позиции и своего места в мире, при этом у него очень маленький опыт и ощущение обладания «волшебной палочкой».
За тревогой родителя, что ребенок попадет в плохую компанию, пойдет не той дорожкой, обычно стоит страх, и это настоящий страх, иногда очень сильный. И может выясниться, что при каждом столкновении с друзьями ребенка родитель вспоминает историю какого-то своего родственника, который попал в плохую историю, и все закончилось нехорошо.
Тревога от ощущения, что подросток абсолютно не слушается, он совершенно невменяемый, недоговороспособный, действует так, что родители начинают давить, а такой способ в подростковом возрасте не работает. Чем больше родитель давит, тем больше подросток сопротивляется, тем хуже он слышит.
Часто родитель начинает давить именно под гнетом тревоги, не потому что он хочет давить, а потому что он чувствует, что теряет рычаги управления.
Он использует то, что у него под рукой, что «в сундуке» лежит самое верхнее – у нас у всех это лежит – авторитарную педагогику. Чем больше родители давят, тем больше ребенок дистанцируется, защищается, отстраняется, и диалог прекращается.
Тревога иногда такая сильная, что ее нельзя побороть. Скажем, это единственный ребенок или ребенок, со здоровьем и рождением которого были связаны разные проблемы. На основе моего опыта работы с этой темой – и лекционного, и дистанционного, и в консультировании – могу заверить, что возможно научиться слышать этот голос тревоги и останавливать действия, связанные с этим беспокойством. Уже одно это не то что уменьшит тревогу, но позволит фильтровать ее проявления и повлияет в лучшую сторону на отношения.
Подростки, в силу своего небольшого жизненного опыта, не воспринимают некоторые вещи, им абсолютно непрозрачна наша тревога. «Что со мной может быть?» – удивляются они. Это особенность подросткового возраста – до определенного периода у них у всех есть «волшебная палочка» – «все плохое случится не со мной, я обойду все преграды, я справлюсь со всеми сложностями и выйду сухим из воды».
Это действительно одно из сокровищ подросткового возраста. Но постепенно подростки, приобретая опыт, иногда очень тяжелый, не какой-то травматический, а личностно тяжелый, понимают, что «волшебная палочка», если и есть, то работает не всегда. И кроме «волшебной палочки» нужны осторожность, внимательность и даже работоспособность.
Разговаривайте про свою тревогу с подростком
Очень важно, если есть такая возможность, рассказывать ребенку о своей тревоге, потому что он сам ее не может считать. У кого-то из родителей есть тревога про дорогу, у кого-то про общение, у кого-то про замужество или про карьеру, у кого-то про внешность. И то, что попадает точно в тревогу родителей, вызывает очень бурный ответ. Подросток не понимает, почему мама начинает орать как потерпевшая, если он задержался на 20 минут или не прислал вовремя СМС.
Важно в мирное, нейтральное время, когда все хорошо, рассказывать подростку, почему вы так реагируете и что вас так цепляет. Подросток не может догадаться, что он на 20 минут задержался, а вы уже представили, как морги обзваниваете.
Подросток не может догадаться, что вы вчера прочитали очередную масс-медийную историю, а они все в последнее время очень яркие, и примерили ее на себя и на его жизнь.
Фото: wiki24.net
Если вы ему в нейтральное время спокойно, без нотаций, на равных все расскажете, это будет ступенька к диалогу, шаг навстречу друг к другу.
Определите, что подпитывает тревогу
Иногда у родителя есть глубокие истории из детства, истории из семьи, которые запускают тревогу, опасения и предубеждения определенного типа. Если этот опыт серьезный, болезненный, нужно что-то делать, чтобы как-то его контейнировать (модное сейчас слово). Это может быть и исповедь в храме, и психотерапия, и рассказ друзьям, и ведение дневника. Это не происходит быстро, хотя уровень осознанности от таких действий растет.
Но есть вещи, которые кормят тревогу извне, которые к личной биографии никакого отношения не имеют, они цепляются в соцсетях, интернет-изданиях, по телевизору, еще где-то. Соответственно, с подпиткой чужими историями и чужими мнениями тревога раздувается как воздушный шар. Не стоит перекармливать тревогу внешними сообщениями, потому что каждый медийный повод дает рост тревожности, вплоть до нервных расстройств.
Очень важно, если есть склонность к тревожным реакциям и проецированию своих тревог на ребенка, объяснить ему, что сейчас ваша тревога подкормилась и стала большой. Иногда нужно попросить взять паузу: «Сейчас я буду бояться всего, временно возвращайся, например, в восемь». Или: «Сейчас я прочитала про очередной химикат, пожалуйста, временно, пока в голове эта новая информация не уляжется, мы не едим фастфуд».
Необходимо внимательное отношение к своей тревоге, сочувственное отношение к самому себе: «Да, я вот такой, я пытаюсь, но я тревожная мамаша, я тревожный отец. Учти эту мою слабость. Ты вон носки разбрасываешь, а я не могу перестать тревожиться».
Вспомните все, что можете, про свой подростковый период
У подростков часто случаются эксперименты с внешностью: они худеют, перекрашиваются, делают всякие татуировки, пирсинги. Это родителям очень сложно принять, понять. Но это классический поиск себя, и он связан с огромной неуверенностью в себе. Здесь хорошо вспоминать свой подростковый возраст – это гигантский ресурс, и все, что можно вспомнить про себя, надо вспомнить. Все, что можно вспомнить про других, тоже нужно вспомнить – может, вы себе ничего не красили, не подстригали и не отрезали от одежды, но наверняка у вас были друзья и родственники, которые этим занимались.
Потом, очень важно понимать, что если вы этот поиск себя будете останавливать и всячески тормозить, он просто задержится, и у подростка будет ощущение, что у него нет свободы, в частности свободы самовыражения.
Мне кажется, эксперименты с внешностью – это не самое плохое. Действительно, очень часто и мальчикам, и девочкам кажется, что они некрасивые. Вот они покрасят волосы в зеленый цвет и будут красивыми.
Но чтобы потом перекраситься в другой цвет, волосы нужно выбелить, отрастить и потом состричь, поэтому при следующей окраске ребенок обычно гораздо более аккуратный.
Конечно, тревогу у родителей вызывают постоянные татуировки, пирсинги, какие-то необратимые вещи. Но обычно у подростка на это просто нет денег. Пока он эти деньги каким-то образом зарабатывает или откладывает, или получает от родителей какие-то бонусы, проходит время, и обычно желание уже проходит.
Поиск себя, перебор масок, обликов, стилей – это необходимая атрибутика взросления. Подростки себе не нравятся, за этим стоит неуверенность в себе, тревога быть не принятым. Тут тревога подростка, что его не любят или он не крутой, накладывается на тревогу родителя, что сейчас он станет неформалом.
Фото: thedaintysquid.com
Когда тревоги оправданы
Но могут быть и реальные тревоги – если у ребенка систематически, не один день и не два дня, повышенная слезливость; не ситуативные, а постоянные перепады настроения; нарушения сна; плохое настроение.
Сложно описать, что такое плохое настроение. На самом деле в каждой семье это понятно – как запах, как погода в доме, как тональность музыки. Если у подростка систематически снижено настроение – это фактор риска. При этом очень часто родители видят мрачного, депрессивного, унылого подростка, но вот он вышел и с друзьями тут же веселый, разговорчивый, абсолютно открытый, доброжелательный. Это значит, что это настроение, обращенное к родителям. Надо выяснить, если настроение везде плохое – если друзья замечают, что он какой-то не такой, и учителя замечают то же.
Если ребенок стал хуже учиться, если он не хочет ходить в школу, то часто родители начинают подыскивать ему другую школу. Но дергать ребенка со сменой коллектива, не поняв, в чем причина состояния, – это только закреплять проблему и уходить на второй, на третий круг нерешенных задач.
То есть если вы видите, что состояние у подростка серьезное, нужно понять, что там с триггером, в чем дело, из-за чего переживание. Это может быть несчастная любовь, конфликт с учителем, конфликт с одноклассником, могут быть какие-то внутренние переживания, связанные с ростом, с внешностью, с чем угодно еще. Не поняв, что это, нельзя его дергать с места.
Но если понятно, что стресс системный, то есть в школе травля, буллинг или какой-то глубокий конфликт с другом, предательство, и ребенка это сильно травмирует, то если он не против переходить в другое учебное заведение, то надо переходить. Мне кажется, все эти внешние скачки должны быть при условии исчерпанности внутренних ресурсов.