Есть несколько терминов, которые человек, находящийся на госслужбе, никогда не должен употреблять.
Это «население». Нет никакого населения, есть граждане.
Это «жители». Любят у нас это слово, особенно когда начинаются какие-то жилищно-коммунальные конфликты. Нет никаких жителей, есть собственники, если мы говорим о жилье.
И «пиариться». Нет такого действия, его не существует. Люди говорят о том, что их волнует. Если это их волнует, значит они имеют право об этом волноваться. Живет только в нем этот самый мифический «пиар» и все его присные многочисленные.
Safety — Security
Екатерина Шульман,
Появление и расцвет террористических сетей и появление и расцвет специальных служб, борющихся с терроризмом – это следствие повышения цены человеческой жизни. Есть культ безопасности, когда самой лучшей мерой считается ужесточение ответственности, в ответ на любую непонятную ситуацию – вводи новые формы контроля, и это происходит во всем мире.
Но в России основная борьба за безопасность будет заключаться в запирании дверей. Наш с вами национальный символ — это запертая дверь. Сейчас становится понятно из обстоятельств происшедшего в Кемерово, что основное количество жертв, самое главное ядро этой трагедии — это тот 41 человек, которые погибли в одном запертом кинозале. Там было три кинозала. Два были открыты — оттуда практически все ушли. Один был заперт. Там были дети, их заперли.
Почему?
Чтобы ничего не случилось.
Запасные входы были заперты. Их требует закрывать, между прочим ФСБ — в рамках чего? — антитеррористических мер для безопасности, чтобы неизвестно кто туда не прошел. Их запирает, и очень охотно, безо всякого ФСБ, руководство торговых центров, чтобы что? – чтобы воры не зашли и не ушли, чтобы у них там что-нибудь не украли.
Напомним чудовищный случай в Парагвае, когда почти 400 человек угробили при пожаре для того, чтобы не разграбили супермаркет. Охрана заперла дверь: а то вдруг они растащат чего-нибудь?
Это вот приблизительно та же самая логика извращенно понимаемой безопасности.
Различают два типа безопасности. В английском есть такие термины, на русский это трудно перевести: «Safety» и «Security» — безопасность среды и безопасность контроля.
И то, и другое как бы для безопасности людей делается. А почему оставляют одну дверь открытую? И почему допускают скопление людей? Почему, заходя в аэропорт, вы стоите на самом входе в очереди с чемоданом, чтобы пройти через самую первую рамку? Чтобы террорист не проехал, правильно?
Это не образует безопасную среду. Это образует опасную среду, потому что это толпа, потому что она на входе, потому что люди в случае чего друг друга перетопчут, потому что открыт только один выход. И опять же те, кто захотят выйти, срочно убежать из аэропорта, если там не дай Бог что случится, они тоже окажутся в ловушке. Но это упрощает контроль.
По этой самой причине у нас в СИЗО сажают всех, подозреваемых в любого типа преступлениях, в том числе, ненасильственных. Чтобы удобнее было работать, чтобы человек не сбежал.
Чтобы охраннику удобнее было работать, мы закроем все выходы кроме одного. На этом одном выходе, этой маленькой щелке мы поставим одного охранника, и он будет всех проверять, ему будет удобно. Вот это вот Security. На возмущение нам обычно обеспечивающие эту самую секьюрити говорят: «Зато мы ваши жизни спасаем». Так вот спасают они наши жизни довольно гипотетически.
Я не уверена, что был случай, когда в такой очереди на рамке поймали человека с бомбой. Вот как-то не припомню. При тех терактах, которые у нас последнее время происходили, например, теракте в петербургском метро в 2017 году – рамки как-то не помогли.
Они будут противоречить друг другу, как противоречат друг другу требования пожарной охраны и требования ФСБ. Одни говорят: открывайте и держите открытыми проходы, не запирайте эвакуационные выходы. А другие говорят: всё должно быть заперто, а ключи – у охраны, потому что терроризм, потому что кто-то проникнет туда нехороший. В детских учреждениях то же самое, в школах то же самое: запасные выходы заперты, потому что вдруг туда проникнет педофил.
Фото: fireevacuationplan.ru
Охранники, которые убежали первыми
Охранники, жрецы низкого уровня этого культа (жрецы высокого уровня – это сотрудники спецслужб, а низовые служители этой религии – это охранники) – вот эти самые люди, которые убежали первыми, как показывает страшный опыт Кемерово. Такой же, похоже, и охранник в американской школе, где происходил массовый расстрел. Он тоже там как-то у двери стоял и ждал – все, кто смотрел новости, видел эти кадры – дожидался, пока выстрелы прекратятся.
В общем, есть, наверное – не хочется никого обижать — охранники, героические люди, которые спасают ценой своей жизни кого-то, когда происходят чрезвычайные происшествия, и такие случаи известны.
Но вообще это очень массовая профессия, одна из самых массовых в Российской Федерации. Вообще, у нас две самых массовых профессии: водитель и продавец. И я думаю, что охранник у нас будет в первой пятерке явно. Но не самый лучший кадровый состав туда идет. И в общем, как выясняется, ничем особенно помочь они никому не могут и даже не пытаются.
А зачем его снимать, он разве виноват?
Часто спрашивают: “А зачем его снимать, он разве виноват? Это не он виноват, а кто-нибудь другой виноват”.
Надо, чтобы люди теряли свои должности после любого чрезвычайного происшествия, даже такого, к которому они лично совершенно непричастны. Если ты начальник, то ты отвечаешь за всё. И если ты будешь знать, что твоего предшественника сняли или посадили за то, что он допустил у себя что-то такое, то бы будешь больше озираться по сторонам и меньше будешь спокоен, что компания, принадлежащая детям твоего покойного друга прокурора, охраняет всё, как надо.
Ты будешь волноваться, потому что призрак твоего предшественника будет к тебе являться в лунном одеянии, кивать и манить тебя за собой, как в «Мастере и Маргарите».
У нас вместо того, чтобы наступали политические последствия этого самого неэффективного управления, очень любят угрозу уголовного преследования. Я сейчас вижу этого очень много.
Люди этого хотят, имеют право этого хотеть, потому что произошло действительно что-то чудовищное, и за это должна быть какая-то ответственность. Но с этим злоупотреблением уголовной ответственностью очень хорошо вяжется, уживается при этом чрезвычайная дешевизна человеческой жизни как таковой.
Как повысить цену человеческой жизни
Сейчас часто говорят, что человеческая жизнь ничего не стоит. Что за этим в реальности стоит и каким образом эта цена может быть увеличена? Есть такая простая и эффективная вещь, как выплаты пострадавшим и семьям погибших. У нас одна из любимых фраз руководства после любых происшествий, это: «Каждому – по миллиону».
Значит, миллион — семьям. Звучит это прямо как какая-то большая щедрость. На самом деле это ничтожные деньги. Деньги должны быть больше, и они должны быть завязаны на страховые выплаты, страхование жизни и страхование такого рода объектов, как этот самый торговый центр, от всяких происшествий, которые там происходят.
Если страховая компания будет знать, что она будет разорена в случае, если застрахованный ею объект сгорит, то они будут ходить, посылать инспекторов и залезать всем в мозг со страшной силой для того, чтобы двери были открыты, чтобы система, которая водичку поливает в ответ на тревогу с потолка, работала, — а там она не работала, — чтобы лифты выключались, чтобы двери открывались, чтобы хотя бы было оповещение…
Для них это будет вопросом жизни и смерти, потому что это их деньги. То есть у нас, когда речь идет о выплатах пострадавшим, часто говорят: “Ну, разве это кого-то утешит в потере близкого человека?”. Товарищи, цель выплат – не утешить пострадавших, а разорить ответственных. Это форма наказания, если хотите. Но и семьи получат деньги. Это им тоже будет не лишне.
Вот, скажем, цифры в аналогичных случаях в Великобритании. В 2006 году семья погибшего пожарного получила 510 тысяч фунтов стерлингов, Там было две семьи… Это полмиллиона фунта стерлингов.
В Португалии в 2016-м году были пожары – может быть, кто-то помнит – большая такая была национальная беда – летние пожары. За каждую смерть при пожаре 80 тысяч евро получали люди. Это 5,6 миллионов рублей на наши деньги. Максимальная выплата – 300 тысяч евро (это 21 миллион рублей). Она была выплачена человеку, у которого вся семья погибла в пожаре. То есть это аналог того человека, который сегодня в Кемерово выступал, у которого сгорели там все. Это совершенно чудовищная история, хотя там все истории чудовищные.
То есть это принципиально другого уровня деньги. У нас очень мало выплачивают жертвам авиакатастроф. Соответственно, авиакомпании и страховые компании, с ними работающие, не несут никакой ответственности. Эта цена должны быть гораздо выше.
Фото: vse42.ru
Не давать взятки за псевдобезопасность
Сейчас у нас начнется волна проверок по всей России, как это традиционно происходит в таких случаях.
Проверять будут всех, всё, что только можно. Это происшествие гораздо страшнее, чем то, что было в «Хромой лошади». Это ситуация, в которой каждый может себя представить.
Нет человека в городской России – а вся Россия – это городская Россия, — который не был бы на выходных с детьми в торговом центре. Все мы там были, все мы ходим в кино, а потом чего-нибудь купить, а потом чего-нибудь поесть. Это такой способ семейного досуга в условиях нашего климата, когда гулять можно только четыре месяца в году, да и то не всегда.
Так вот — впечатления от этой трагедии гораздо сильнее. Она не забудется. Для того, чтобы эта кампания проверок не стала формальной, необходимо, чтобы руководители предприятий, организаций, владельцы бизнеса перестали давать взятки в обмен на хорошие результаты проверок. Не давайте взяток. Выполняйте предписания.
Если эти предписания невыполнимы или заведомо недобросовестны, — а это известно, пожарные инспекции это делают: они выкатывают какое-то требование, которое выполнить нельзя, например, прорубить второй выход, где его принципиально быть не может, в каком-нибудь кафе, которое не может разрушить стену в доме — требуйте дополнительных инструкций, требуйте, чтобы именно в вашем учреждении провели учения. Да, это повредит вашему бизнесу…
Вы знаете, взятки тоже вредят вашему бизнесу. Если у вас будет объявление на двери: «Мы сегодня не работаем из-за противопожарного инструктажа», ваши клиенты вас поймут.
Если у вас вымогает взятку и предъявляют к вам заведомо неисполнимые требования, жалуйтесь. Сейчас очень подходящий момент для этого. А все силовики хотят кушать друг друга. Они же хотят кушать вообще всё, что движется. Поэтому если ваш пожарный инспектор намекает, что хорошо бы ему заплатить, чтобы он вас не закрыл, пожаловаться на него в Следственный комитет и прокуратуру одновременно, — это очень хорошая идея. Вас там ждут и вашу жалобу там очень радостно примут, потому что они тоже хотят этой самой добычи.
Один из немногих способов, каким мы можем воздействовать на окружающую среду – это эксплуатировать противоречия и конкуренции между ведомствами, особенно силовыми. И вообще, не давайте взяток за псевдобезопасность — это убивает. Это один из наиболее видимых способов, которым коррупция убивает людей.
Полный текст интервью — программа «Статус» на радио «Эхо Москвы»