Экономические идеи Д. И. Менделеева

ПРОМЫШЛЕННОСТЬ КАК ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО И КАК НАУКА

«Какой я химик, я политэконом. Что там «Основы химии», вот «Толковый тариф» — это другое дело» — так полушутя, полусерьезно сказал однажды студентам профессор Менделеев о двух своих фундаментальных трудах. Всего же у Дмитрия Ивановича около ста работ на экономические темы.

Сегодня в России мало кто знает о Менделееве-экономисте. Правда, и его заслуги как химика были признаны на родине далеко не сразу. Российская Императорская академия наук продолжала игнорировать их даже тогда, когда своим почетным членом его избрали более 50 академий наук иных держав. Однако очевиден тот факт, что при жизни Дмитрия Ивановича деятельность Менделеева-экономиста в российском обществе привлекала внимание и вызывала споры не меньше, чем его научные работы по химии в мировых научных кругах. Оппонентами Менделеева-экономиста были критики нововведений царского правительства, ведь он был одним из самых востребованных экспертов трех министров финансов подряд — Бунге, Вышнеградского и Витте. Упрекали его то за вмешательство в дела промышленные, то за участие «химика и технолога» в определении экономической стратегии. Универсальность научной и общественной деятельности для ученого того времени считалась делом обычным, но активность Дмитрия Ивановича не вписывалась ни в какие нормы и правила.

ЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ БЫ НИ АНГЛИЧАНИН, НИ ФРАНЦУЗ, НИ НЕМЕЦ

Первое непосредственное знакомство Менделеева с делами промышленными пришлось на годы реформ Александра II. Издание Манифеста об отмене крепостного права в 1861 году и указа о начале земской реформы от 1864 года, нововведения в системе образования и печати стали вехами в общественной жизни страны. Но экономическая сфера тоже требовала изменений. Основу экспорта составляли поставки сырья. Рост новых предприятий тормозила технологическая неразвитость. Правительство обращалось к общественности с просьбой принять участие в разработке экономических вопросов, содействовало в организации торгово-промышленного движения. Профессорам технических вузов прямо предлагали заняться производством.

Одним из зачинщиков, агитаторов привлечения ученых к делу развития промышленности был петербургский миллионер В.А. Коркунов, вложивший средства, нажитые на винных откупах, в строительство первого нефтеперегонного завода в Баку, который, однако, приносил ему порядка 200 тысяч рублей убытков в год. Нефтепромышленник разыскал 29-летнего приват-доцента Менделеева, только что издавшего свой первый учебник «Органическая химия», и уговорил его поехать в Баку изучать нефтяные промыслы. В придачу к полному пансиону вручил ему тысячу рублей с одной только просьбой: «Либо помогите устранить убытки, либо закройте завод».

О своей первой поездке на Кавказ Менделеев позднее вспоминал так: «На месте, что можно было, старался поправить и направить. И вышло так, что через год получился чистый доход более чем в 200 тыс. рублей. Приезжает ко мне тогда Коркунов и предлагает поехать править его дело в Баку, в год получать по 10 тыс. рублей, до 5% с чистого дохода, разочтенного как в этот год. Ни минуты не думая, отказался, чего, конечно, не сделал бы на моем месте ни англичанин, ни француз, ни немец…»

«ОСВЕТИТЬ И СМАЗАТЬ ВСЮ РОССИЮ…»

Главным поставщиком керосина, использовавшегося в осветительных приборах, для всей Европы в то время была Германия. А Россия закупала в огромном количестве американский. Его поставки в 1864 году составили 189,1 тыс. пудов, в 1869 году — 1099,5 тыс. пудов, а в 1872 году — 1790,3 тыс. пудов. В то время как, по данным таможенной конторы, из Бакинского порта с 1869 по 1872 год было вывезено только около 1200 тыс. пудов керосина. После присоединения Азербайджана к России правительство отдавало бакинские нефтяные колодцы на откупное содержание. Нефтяные колодцы переходили из рук в руки, нефть добывалась примитивным способом и поставлялась на продажу в сыром виде, а частные потуги отдельных предпринимателей наладить переработку не могли составить конкуренцию американцам.

Трудно сказать, насколько предугадывал Менделеев перспективы только еще открывающегося международного рынка нефти и то положение, которое в нем может занять Россия, но со времен своей первой поездки в Баку в 1863 году делу установления нефтеперерабатывающего производства служил многие годы наравне с занятиями наукой. Ему, в частности, принадлежат идеи по строительству нефтеналивных судов и нефтепроводов, об организации нефтеперерабатывающих заводов в верхнем и среднем течении Волги и хранении нефти в цистернах. Но не для того, чтобы топить нефтью, а для того, чтобы, соединив научные разработки и капитал, «осветить и смазать всю Россию». Там, на Волге, на Константиновском заводе крупного промышленника В.И. Рагозина, ему удалось в итоге опробовать и установить свой аппарат для непрерывной перегонки нефти, превосходивший по качеству и глубине переработки углеводородного сырья все аналоги на десятилетия вперед. В 1873 году в Петербурге собралась комиссия для рассмотрения вопроса о развитии нефтяного промысла. В эту комиссию Менделеев входит, будучи уже мировой знаменитостью после открытия периодического закона, и его мнение сыграло не последнюю роль в решении об отмене откупной системы нефтедобычи. На смену откупам был введен акциз на производство керосина.

Однако меры эти казались Менделееву недостаточными. О своем особом мнении по поводу акцизов он пишет записку министру финансов Н.Х. Бунге, называя их «миной замедленного действия». Дело в том, что принятая система акцизов не стимулировала технические инновации, а напротив тормозила их внедрение. Бунге откомандировал Менделеева в Америку для изучения постановки и ведения нефтяного дела. Мечтая о том, что Соединенные Штаты и Россия разделят «в будущем между собою выгоды нефтяного промысла», Менделеев главным образом надеялся на «участие научных сил в разработке многих еще не разрешенных нефтяных вопросов» и содействие государства. Именно в отсутствии поддержки со стороны государства он видел причины, «которые препятствовали нашей нефтяной промышленности, начавшейся прежде американской, занять надлежащее ей место». Отменить акцизы удалось лишь тогда, когда керосиновый кризис в США и Европе повлек обрушение цен и на российском рынке. Успехи же менделеевских начинаний в нефтяной отрасли сказались в 1895 году, когда российский керосин вытеснил наконец американский.

«ПЕРЕХОД ОТ ИЗУЧЕНИЯ ВЕЩЕСТВА К ИЗУЧЕНИЮ ДУХА»

В книге «Нефтяная промышленность в Северо-Американском штате Пенсильвании и на Кавказе», написанной по результатам поездки, содержатся рекомендации относительно необходимости ведения статистической отчетности «о числе, качестве и состоянии буровых работ, о количестве и качестве добываемой нефти, о запасах сырой нефти и керосина, о ценах на все, касающееся нефти» в России и Америке. В этом суть метода политэкономии Менделеева — научный сравнительный анализ статистики должен быть фундаментом экономической политики. Будучи естествоиспытателем, он стремился сделать политэкономию не чисто умозрительным, гуманитарным знанием, а более-менее точной наукой о процессах экономических и социальных. Менделеева огорчало, когда про естествоиспытателей говорили, что они в ущерб духу заняты веществом. Дмитрий Иванович писал, что сам понимает вещество, силу и дух как «неслиянную и нераздельную самобытную троицу», основу мироздания. Что на уровне человеческой индивидуальности эти основы проявляются в инстинкте, воле и разуме, а на уровне человеческой общности — в свободе, труде и долге.

Естествознание тоже на первых порах пользовалось «исключительно качественными и описательными приемами, и люди были, в сущности, рабами природы, а становятся понемногу ее господами, подмечая присущую явлениям этого рода закономерность». Там, где можно отыскать численные, измеримые признаки, свойства и отношения, — там, следовательно, можно и должно устанавливать количественные, эмпирические законы. К концу XIX века начали накапливаться всевозможные статистические данные по разным странам. «Играться» со статистикой становится делом модным. Однако мало кто, по мнению Дмитрия Ивановича, использует эти данные для нахождения закономерностей, не случайных с исторической точки зрения и более-менее общих для разных стран. «Многое в складывающихся так или иначе социальных, экономических и политических условиях, подлежит мере и весу, а потому должно быть проверено числами», — говорит Менделеев, имея в виду статистику. Со статистики и нужно начинать «переход от изучения вещества к изучению духа».

УЧЕНИЕ О ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Экономико-социальные проблемы России того времени были похожи на запутанный клубок. Для того чтобы распутать его на политическом уровне, нужно было отыскать конец нити, потянув за который, можно было обеспечить решение множества взаимосвязанных проблем. Таким «концом нити» стала для Менделеева промышленность. В 1882 году готовится первый в России торгово-промышленный съезд, который мог оказать влияние на формирование экономической программы Александра III, только что вступившего на престол. В это время Менделеев пишет: «Царь, который позаботится устроить все условия для развития заводского и фабричного дела и для сбыта русских заводских и фабричных продуктов на запад и на восток, займет еще более славное место в истории России». На съезде он выступает с программой «Об условиях развития заводского дела», работает над совершенствованием устаревшего фабрично-заводского законодательства, обращается к правительству с требованием организации льготного кредитования промышленных начинаний и петицией о необходимости создания министерства промышленности.

Практические рекомендации Менделеева являются органическим продолжением его научного анализа. Чтобы подтвердить свои догадки о существовании закономерностей в общественной жизни и в истории, Дмитрий Иванович отобрал и сопоставил статистические данные переписей двадцати стран. Согласно этим данным, видно, что на 38,1 млн жителей Франции заработками занято 14,6 млн человек и, следовательно, на одного зарабатывающего приходится в среднем 2,6 жителя. Аналогичная германская перепись показывает, что на одного зарабатывающего приходится 2,5 жителя и т. д. Цифры лишь немного разнятся. Таким образом, на 100 жителей приходятся до 40 зарабатывающих, то есть трудящихся для себя и остальных жителей. Далее, сделав собственную выборку из отчетов о переписях Соединенных Штатов за 1890 год, Менделеев сравнивает количество жителей и производительность фабрик и заводов восьми крупнейших городов Америки. Из его подсчетов ясно, что эти восемь городов дают 32% от всей массы выпускаемой в стране промышленной продукции, тогда как на них приходится всего 9,5% населения США. В ходе дальнейших расчетов выясняется, что фабрично-заводской заработок в данных городах кормит по крайней мере более чем 60% всех жителей этих городов. Остальные же 40% городских жителей за вычетом перевозчиков, торговцев, прислуги и т. п., очевидно, составляют интеллигенция и служащие. Иными словами, чем выше уровень развития промышленного производства, тем больше людей высвобождается для непосредственного культурного воспроизводства государства и народа. Менделеев показывает, что в странах, где промышленность развита, ниже уровень смертности, выше продолжительность жизни.

На основе полученных из переписей сведений Менделеев делает вывод об общих численных закономерностях экономического и социального прогресса. Доказательству этого и посвящено его «Учение о промышленности». И если мы сегодня экономическое развитие наглядно представляем себе как процесс, в котором основная масса работоспособного населения постепенно перемещается из аграрного сектора в промышленность, а затем в сферу услуг, то с уверенностью можно сказать, что дорожку к такому пониманию прогресса проторил Менделеев. По мысли Менделеева, все народы одинаковы, только находятся в разных эпохах эволюционного изменения. Первичные требования пищи, одежды и быта никуда не уйдут, но вслед за ними по мере «сгущения тесноты» людской в городах, появляются нужды и заботы нового уровня — потребности в администрации, здравоохранении и системе образования, путях сообщения, обеспечить развитие которых может только промышленность.

ТАРИФ «МЕНДЕЛЕЕВСКИЙ»

В 1888 году министра финансов Бунге сменил на его посту товарищ Менделеева со времен учебы в Педагогическом институте И.А. Вышнеградский. И во время встречи, на которой Менделеев хотел обсудить нефтяные вопросы, Вышнеградский предложил ему заняться разбором материалов, подготовленных для предстоящего пересмотра общего таможенного тарифа с тем, чтобы к январю 1890 года представить «соображения и заключения хотя бы по одному разряду товаров, производимых на химических заводах».

Менделеев охотно принял предложение Вышнеградского. Однако, ознакомившись с представленными для расчета тарифа материалами, автор периодической системы быстро понял, что рассмотрение тарифа по одному какому-либо разряду товаров ничего не даст. Необходимо было прежде выработать принципы таможенной политики, учитывающей всю систему товаров в их взаимосвязи. Работа для одного человека огромная. Потребовался сбор и обработка статистических данных по многим отраслям, изучение новых материалов по сельскому хозяйству, внешней торговле…

К декабрю 1889 года Менделеев представил Вышнеградскому докладную записку «Связь частей общего таможенного тарифа. Ввоз товаров» и этим докладом, по собственному признанию, определил свою судьбу и, кроме того, привлек себе в союзники С.Ю. Витте, который позже сменил Вышнеградского на посту министра финансов. В 1890 году Менделеев написал дополнение к записке и участвовал в заседаниях комиссии по тарифному вопросу, где был, по замечанию В.И. Ковалевского, «духовной осью всей работы… по созданию промышленного протекционизма».

Свою работу над таможенным тарифом Менделеев продолжил в качестве эксперта в Департаменте государственной экономии Государственного совета. И наконец в июне 1891 года новый таможенный тариф (составивший 33% стоимости ввозившихся товаров) был утвержден, обозначив собой кульминационный пункт протекционистской политики России.

В самом деле, по отношению к стоимости ввезенных в страну товаров таможенные пошлины составляли: в 1857-1868 гг. — 18%, в 1869-1876 гг. — 13%, в 1877-1880 гг. — 16%, в 1881-1884 гг. — 19%, в 1884-1890 гг. — 28%. За тарифом 33% в печати закрепился ярлык «менделеевский». Императорское вольное экономическое общество (ИВЭО), видя такое преимущество, которое на государственном уровне оказывается промышленности в обход интересов аграрного сектора, поспешило первым обрушиться на Менделеева с критикой. Совет ИВЭО обращается к Александру III с «Ходатайством об изменении таможенного тарифа» в таком духе: «Если Вольному экономическому обществу приходится защищать хозяйственные интересы страны от экономических теорий, придуманных химиками или технологами, то это доказывает лишь, что последние могли действительно повлиять на решение дела, не входящего вовсе в круг их компетенции. Тем приятнее видеть, что курьезные политико-экономические предположения этих оригинальных «сведущих людей» встретили надлежащую и своевременную оценку со стороны такого компетентного и авторитетного учреждения, как Императорское вольное экономическое общество». Позиция ИВЭО вполне типична для своего времени, когда для большинства русских ученых-экономистов считалось «нелиберальным» или даже «антинаучным» признавать законность таможенного обложения. По выражению одного из исследователей, «в символ веры большинства наших экономистов входило еще поклонение свободе торговли».

ПРОТЕКЦИОНИСТ

Менделеев, который сам называл себя «реалистом» в противовес «классикам», почитавшим Адама Смита, пишет в статье «Оправдание протекционизма», что он открыто выступает за «рациональный протекционизм» и признает необходимость активного воздействия государства на экономику. Подлинный протекционизм — политика государственного покровительства, по его мнению, подразумевает не только таможенное регулирование, «а всю совокупность мероприятий государства, благоприятствующих промыслам и торговле и к ним приноравливаемых, от школ до внешней политики, от дороги до банков, от законоположений до всемирных выставок, от бороньбы земли до скорости перевозки… Он обязателен и составляет общую формулу, в которой таможенные пошлины только малая часть целого».

В политике покровительства промышленности Менделеев прежде всего видел меру «воспитательную» и временную, но абсолютно необходимую на начальных этапах индустриального развития, пока экономика страны не станет достаточно конкурентоспособной. Менделеев (как и С.Ю. Витте) испытывал глубокие симпатии к немецкому политэконому Фридриху Листу, впервые в истории экономической мысли попытавшемуся системно и последовательно отстаивать приоритеты национальной экономики вопреки парадигме британской политики господства принципа «свободной торговли». Вслед за Листом Менделеев доказывал, что протекционистская политика господствует в большинстве стран. И именно этой политике, а не накоплению капитала, в особенности когда оно происходит в отрыве от труда, по его убеждению, обязаны передовым своим положением страны Запада. Раньше всех других стран этап необходимых вспомогательных мер роста промышленного производства, по его словам, преодолела как раз родина Адама Смита — Англия и лишь затем, став мировым экономическим лидером, очень правильно выбрала время, когда ей стало выгодно пропагандировать фритрейдерство (от английского free trade, что в переводе означает «свободная торговля». — Ред.).

В общем, протекционизм — это «та политика, от которой так разбогатели в свое время Англия, Франция и С.-А. Штаты». Но в качестве наиболее яркого образца правильной протекционистской системы государственной политики Менделеев приводит Германию, где период естественного прироста населения, по всем данным статистики, совпадает с экономическим подъемом, обусловленным «не только расширением просвещения, но и развитием всех видов промышленности, достигнутым прежде всего сильным и настойчивым протекционизмом как всем отраслям промышленности, так и рабочему населению». Быстрота, с которой Германия достигла успехов при канцлере Бисмарке, доказывает, по мнению Менделеева, что «прогресс страны, зависит от правительственных мероприятий…».

НЕСВОЕВРЕМЕННЫЕ ЗАВЕТНЫЕ МЫСЛИ

Полемика протекционистов и фритрейдеров, одной из основных фигур в которой был Менделеев, приносила Дмитрию Ивановичу большей частью огорчения. На торгово-промышленном съезде, который состоялся в 1892 году в Нижнем Новгороде, одно из центральных мест занимал вопрос о пошлине на сельскохозяйственную технику, а в итоге все вылилось во множественные выступления, доказывающие, что Россия — аграрная страна, и потому правительство должно оказывать покровительство в первую очередь сельскому хозяйству. Политику Витте называли «менделеевщиной» и обвиняли ученого в том, что он состоит на жалованье у промышленников.

«Толковый тариф», написанный на основе материалов, собранных в ходе подготовки таможенного закона 1891 года, — книгу, с которой Менделеев очень спешил, потому что считал необходимым поскорее сделать имевшиеся у него сведения достоянием общественности, и в особенности предпринимателей, пришлось издавать за собственный счет. Тем не менее книга объемом в 900 (!) страниц быстро разошлась и приобрела популярность в кругу заинтересованных читателей. И, в частности, удостоилась комплиментов со стороны Ф. Энгельса. Однако следом послышалась критика из левого лагеря народовольцев и социалистов за недостаточное внимание к социальным антагонизмам, сопровождающим развитие производительных сил, и идеализацию «всеобщего промышленного строя». В современной Дмитрию Ивановичу экономической литературе нередко протекционистская политика оценивалась как «рецидив меркантилизма», и чаще в ней признавали фискальную цель в качестве основной, которая была «блестяще осуществлена при величайшем напряжении платежных сил народной массы». По сути дела, только Сергей Юльевич Витте видел в Менделееве своего «до смерти верного сотрудника и друга», который «понял и постарался просветить русскую публику в вопросе о значении промышленности в России».

Сам же Дмитрий Иванович незадолго до смерти пишет в дневнике, что свою задачу видел в привлечении капиталов к промышленности. «Пусть тут меня судят, как и кто хочет, мне не в чем каяться, ибо ни капиталу, ни грубой силе, ни своему достатку я ни на йоту при этом не служил, а только старался и, пока могу, буду стараться дать плодотворное, промышленно-реальное дело своей стране… Науки и промышленность — вот мои мечты…».

Последние годы жизни Дмитрий Иванович посвятил собиранию подробнейших статистических сведений о большинстве отраслей российской промышленности, ставших основой книги «К познанию России», и обобщению своих политэкономических идей в изданной только в 1995 году книге «Заветные мысли». И хотя на данных, собранных им в последней изданной при жизни книге, строились и дореволюционная ленинская критика, и первые экономические шаги советской власти, в экономических трудах ученого при издании собрания сочинений в 1952 году были произведены обширные изъятия, в некоторых случаях допускались произвольные изменения текста. Но кроме этого издания — с ярлыком «буржуазный экономист», у которого в объяснении общественных явлений «преобладают идеалистические взгляды», — до сегодняшнего дня собрание сочинений Д.И. Менделеева больше не выходило. Похоже, заветные мысли Менделеева остаются невостребованными в силу своей перманентной «несвоевременности».

Так, главной целью государственной политики, направленной на достижение народного блага, Менделеев видел разрешение социальных проблем, а ее эффективность рекомендовал поверять тем, что доступно «мере и весу в социальных отношениях», наиболее очевидные из которых — показатели роста народонаселения и позднего наступления и продления трудоспособного возраста. Разве эти эталонные критерии совместимы с такими российскими реалиями сегодняшнего дня, как отрицательный прирост населения и признание в законодательном порядке трудоспособности в возрасте 14 лет?..

Но, возможно, показателями этими современной России гордиться не приходится как раз по причине того, что заветное для промышленников и предпринимателей слово «протекционизм» остается и сегодня таким же «несвоевременным», как и сто с лишним лет назад.