Гонения и казни христиан, разрушение святынь, флаги боевиков на крышах православных церквей. «Раной Христа» назвал происходящее в сирийском городе Маалюли интернет-портал «Православие.ру».
В течение двух недель сентября это поселение, где из двух тысяч населения около 80% исповедуют христианство, чьи храмы охраняются ЮНЕСКО, последнее место на земле, жители которого говорят на арамейском языке — том самом, на котором говорил Христос, находился под властью боевиков. Только на днях правительственным войскам удалось вытеснить их за пределы города.
Сравнение православного портала можно продолжить: вся Сирия сегодня — это рана Христа. Судьба двух миллионов христиан — а именно столько проживает в этой стране с общим населением в двадцать два с половиной миллиона человек — остается неопределенной.
О том, что происходит, и что будет происходить с христианским населением Сирии порталу «Православие и мир» рассказал Борис Долгов, старший научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения РАН.
Борис Долгов
— Соглашение по химическому оружию достигнуто. Россия и США приняли план по установлению международного контроля над тем химоружием, которое есть у правительства Башара Асада. Как, на ваш взгляд, теперь будет развиваться обстановка в Сирии?
— Действительно, соглашение достигнуто и, надеемся, будет реализовано. Угроза военного удара по Сирии на данный момент снята. Однако заявления лидеров западных стран продолжают настораживать. Эти лидеры — и, в частности, Барак Обама, заявивший, что военное присутствие останется вблизи сирийских границ — требуют включения пункта о военном решении в дальнейшие документы по Сирии.
Что касается христианского населения, то тут оценки экспертов однозначны: в случае прихода к власти радикальной оппозиции это будет геноцид или, по меньшей мере, изгнание христиан из страны. За время конфликта я дважды был в Сирии, общался с представителями местной власти и духовенства. В развитии самого худшего сценария, если падет режим Асада, сомнений нет ни у кого. Мы уже имеем на руках факты: убийство монахов и монахинь, попытка разграбления древнего монастыря Святой Феклы в Маалюли, уничтожение христиан и их изгнание из районов проживания.
Естественно, что христиане поддерживают правительство Сирии в его борьбе против оппозиции. Представители христианства входят в состав руководства страны, много их и в армии — все они видят, что происходит с собратьями по вере.
— Очевидцы событий в Сирии говорят об исходе христиан из страны. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
— Мне довелось общаться с матушкой Агнесс Мариам аль-Салиб, настоятельницей католического монастыря Святого Иакова в сирийском городе Каре. Она заявляет об исходе христиан с Ближнего Востока в целом. То есть, они уходят не только из Сирии, но и из Египта, Ирака, Ливии. Их перемещение происходит в основном в Европу и Соединенные Штаты, некоторая часть оседает еще в Израиле.
При этом какая-то часть христианского населения Сирии твердо намерена остаться в стране. Люди организуются в вооруженные отряды самообороны, действуют сообща с правительственными войсками. Но говорить сейчас о конкретных цифрах — сколько жителей уехало, сколько осталось — затруднительно.
— Почему, на ваш взгляд, о проблемах сирийских христиан почти не говорят на официальном уровне?
— Цель внешних сил, которые выступают в поддержку боевиков — любым путем свергнуть режим Асада. Под внешними силами я имею в виду блок НАТО, монархии Персидского залива, Турцию. У каждой из этих стран есть свои мотивы в ликвидации Сирии как регионального центра силы и союзника Ирана. Поднимать вопрос геноцида христиан им не выгодно с политической точки зрения.
— В январе боевики убили клирика одного из православных храмов в городе Хама. В апреле были похищены митрополит Аллепский Павел, который был братом Антиохийскому патриарху. Говорит ли это, что священнослужители находятся в особенно опасном положении?
— Действительно, представители духовенства становятся мишенью для боевиков в первую очередь. Но при этом опасности подвергаются не только христианские священники, но и мусульманские — из числа тех, кто выступает против боевиков. Достаточно вспомнить историю верховного муфтия Сирии Ахмада Бадреддина Хассуна. Боевики потребовали от него перейти на их сторону, он отказался — в ответ был застрелен его 21-летний сын Сария. Машину, в которой он ехал, атаковали по дороге в город Алеппо.
— Как вы сами нашли состояние христианской общины во время своего визита в Сирию?
— Мы были в Дамаске, Хаме, проезжали город Хомс. Встречались с представителями католической общины, видели прихожан православной и армянской христианской церквей. Община, несомненно, сокращается, но, чтобы люди уезжали тысячами, я не видел. Надо понимать, что помимо внешней существует еще и внутренняя миграция: христиане в большом количестве перемещаются внутри страны, уезжают в те районы, которые напрямую не связаны с боевыми действиями. В Сирии христианское население рассеяно по стране — большой процент христиан среди жителей Алеппо, Дамаска, Хомса, Латакии.
— Кто составляет христианскую общину в Сирии?
— Из двух миллионов проживающих здесь христиан около половины — это православные Антиохийского Патриархата. Широко представлены также католическая и армянская апостольская церкви. Много выходцев из России, существует целая община Русской Православной Церкви. В советский период у нас училось много сирийских студентов, было большое количество смешанных браков — так россияне оказывались на востоке. Сегодня в Дамаске они составляют целый район: можно говорить о десятках тысяч семей, где есть выходцы из России. В основной массе они остаются пока в Сирии. Но в случае обострения не исключено, что они захотят вернуться на родину вместе со своими сирийскими родственниками.
— Радикальные исламистские настроения, которые представляют угрозу для христиан — насколько они сильны внутри армии оппозиции?
— Нужно понимать, что оппозиция в Сирии неоднородна, она разделена на много частей. Одна из них — это внутренняя оппозиция, она сама себя называет патриотической. Ее участники готовы на сотрудничество с властями, они имеют своих представителей в правительстве — это, например, Кадри Джамиль, вице-премьер Сирии.
Затем есть т.н. «национальная коалиция революционных и оппозиционных сил» со штаб-квартирой в Катаре. Она представлена различными группировками: это и условные либерал-демократы, которые десятки лет живут за пределами Сирии, и религиозно-политическая группа «Братья-Мусульмане», в том числе их радикальное крыло, и курдские сепаратисты. Лидеры этой коалиции за время конфликта много раз поменялись — фактически, это всегда марионетки государств, заинтересованных в свержении Асада.
Наконец, есть радикальная вооруженная оппозиция, боевики. В основном ее составляют наемники из арабо-мусульманских стран, в частности, из Афганистана, из европейской мусульманской диаспоры. Встречаются и выходцы из России, в основном из таких регионов, как Дагестан и Чечня — по разным данным, их может быть в Сирии от нескольких сотен до двух тысяч.
Действует группировка под названием «Свободная сирийская армия». Она позиционирует себя светской силой, но на самом деле действует теми же вооруженными методами, что и остальные радикалы.
Наконец, есть формирования, связанные с Аль-Каидой. Это, например, активисты из движения «Фронта ан-Нусра», чьи деятели причастны к появлению фетвы, послания, с разрешением убивать неверных. Или есть еще «Исламское государство Леванта и Ирака». В составе всех этих групп тоже широко представлены наемники и часто просто уголовные элементы. Есть свидетельства, что боевики освобождают преступников из тюрем и вербуют в свои ряды. Эти бандиты, другим словом их не назовешь, причастны к шокирующим преступлениям вроде поедания сердец убитых солдат или игры в футбол младенцами.
В итоге мы имеем парадоксальную ситуацию: с одной стороны страны запада борются с Аль-Каидой в Афганистане, с другой — поддерживают ее в Сирии. Фактически, этот подход означает, что террористов делят на хороших и плохих. Первые действуют в интересах стран запада, вторые — нет.
— Есть сведения о том, что в Маалюле были повреждены христианские святыни — в том числе, женский монастырь святой Феклы IV века. На ваш взгляд, можно ли предотвратить уничтожение христианских памятников? Каким образом?
— Предотвратить это можно только одним способом — недопущением к святыням боевиков. Пока правительственной армии частично удается справляться с этой задачей: во всяком случае, они потеснили боевиков из Маалюли. Другой вопрос, почему вопрос об этом не ставится широко международными организациями. Вероятно, молчание связано с тем, что тогда придется признать многое: и уничтожение памятников, и геноцид христиан — а это, как я говорил выше, многим не выгодно.
— Маалюля — последнее место на земле, где говорят на арамейском языке — языке Христа. Можно ли говорить, что из-за недавних событий язык был на грани исчезновения?
— Да, вероятно, можно говорить так.
— Последний вопрос. Каков ваш прогноз сирийского сценария?
— Военного удара по Сирии, полагаю, все же не будет. Слишком много государств в мире выступают против этого. Это Россия, Китай, ряд арабских стран — Иран, Египет, Алжир, Иордания, Ливан. Сейчас боевики уже перестают прибывать из Египта, где изменилась политическая ситуация: нынешнее руководство страны не поощряет участия своих граждан в этом конфликте. Внутри Турции, которая выступала ярым сторонником военной операции, растет недовольство политикой правительства. Такое же несогласие мы наблюдаем и в самих Соединенных Штатах. Парламентарии и простые граждане все более активно высказываются против военного удара и помощи оппозиционным силам.
Что касается перспектив конфликта, то верх в нем одержит, на мой взгляд, правительство Асада. Его режим выстоит. Впрочем, президентский мандат заканчивается в 2014 году — кто встанет во главе Сирии после выборов, прогнозировать трудно.
Михаил Боков