Елена Писарева: Православные программы нужно делать профессионально

Данные опроса, проведенного исследовательским холдингом ROMIR Monitoring, свидетельствуют о том, что из всех средств массовой информации россияне больше всего доверяют центральному телевидению. По результатам опроса, почти половина россиян (44%) на первое место по степени доверия ставят центральные телеканалы.

Это значит, что половина населения нашей страны постоянно смотрит телевизор и внимает слову, идущему с экрана. При этом так сложилось, что телевидение принято ругать: передачи скандальные, сериалы пошлые, журналисты навязывают свою точку зрения. Во многом это правда. Но ведь многое зависит и от того, что мы ищем и чего хотим найти. Сами же технологии — будь то телевидение или Интернет — нейтральны по отношению к добру и злу. Телевидение — это лишь инструмент, с помощью которого можно донести до зрителей те или иные ценности.

Одним из примеров качественной и интересной передачи можно назвать ток-шоу «Русский взгляд» на «Третьем канале», посвященное актуальным вопросам церковной жизни, геополитики и истории. Гостями еженедельной программы становятся священники, общественные деятели, бизнесмены, волонтеры, артисты и музыканты.

О своей работе в программе «Русский взгляд», а также об особенностях и   проблемах   православного телевидения мы попросили рассказать ведущую программы Елену Писареву.

Хочется, чтобы от программы была конкретная польза

— Вы ведете ток-шоу «Русский взгляд». Расскажите, как возникла идея создания этой программы? На какую аудиторию она изначально была рассчитана? Почему для этой передачи была выбрана именно форма ток-шоу?

— Идея сделать ток-шоу, в котором люди высказываются по поводу тех или иных событий, возникла очень давно, когда еще было Православное информационное телевизионное агентство. На канале было принято решение, что итоговая аналитическая программа уходит на субботний вечер, а в воскресное время третьего канала будет выходить наша передача, рассчитанная на православную аудиторию. Таким образом, люди, придя из храма, смогут ее посмотреть.

Мы рассчитывали на широкую аудиторию, хотелось, чтобы передача была интересна не только воцерковленным людям, но и всем, интересующимся историей и культурой своей страны.

Форму передачи определила политика канала. На канале есть еще одно ток-шоу. Поэтому была предпринята попытка сделать православное ток-шоу.

— Как осуществляется выбор темы и участников передачи?

— Темы подсказывает сама жизнь. Идей очень много, мы еще и половины из них не воплотили. Какие-то актуальные вопросы отбирают редакторы. Моя подруга, наш шеф-редактор — абсолютно мой единомышленник. Мы вместе выбираем тему для следующей передачи и решаем, какие гости могут интересно высказаться на ту или иную тему. Самая большая сложность в том, чтобы люди, которых мы хотим пригласить, до нас дошли. Проще съездить на место и снять интервью в удобное для человека время, а потом показать его по телевидению. А в нашем случае, чтобы программа получилось интересной, нужно суметь привести человека к нам в студию в тот день, когда пишется программа. Поэтому работа редактора в этом смысле достаточно тяжелая.

— Есть ли какая-то обратная связь со зрителями? Пишут ли люди о том, что их интересует, о чем хотели бы услышать?

— Зрители пишут, но обычно это или слова благодарности, или критика. Мы мечтали о другой обратной связи. Мы мечтали заниматься социальной деятельностью, чтобы можно было помогать кому-то.

Если после передачи на тему аборта кто-то задумается и передумает — это победа. Правда, эта программа получилась, с нашей точки зрения, не совсем удачной.

Если кто-то после нашей программы про книги, вместо того, чтобы смотреть телевизор, почитает с детьми книгу и заведет такую традицию, — это тоже будет обратная связь.

Иногда возникает вопрос: мы собрались, поговорили и это всё? Мало этого, это не удовлетворяет. Хочется, чтобы от проекта была какая-то конкретная польза. Один мой хороший знакомый пришел к нам на программу, посвященную старцам, познакомился с двумя людьми и стал с ними дружить. И это радует. Хоть какой-то видимый результат!

На программе, посвященной усыновлению, мы дали контактные телефоны детских домов, куда можно обратиться. После рассказа о волонтерах нас благодарили: было огромное количество звонков, многие люди хотят помочь.

— По каким параметрам Вы оцениваете, удачна была программа или нет?

— Перед каждым выходом в эфир мы ставим себе конкретные задачи. Допустим, мы точно понимаем, что выступаем однозначно против абортов. И у нас по этому поводу есть четкая позиция. Что касается смертной казни, то лично я для себя еще не определилась: «за» или «против». С одной стороны, как православный человек, я понимаю, что это убийство, но, как гражданин своей страны, могу понять тех людей, которые выступают за смертную казнь. В программе, посвященной этой теме, были высказаны разные точки зрения, и разговор вышел очень интересный.

Повторюсь, но, к сожалению, программа на такую тонкую тему, как аборты, на наш взгляд, не вполне получилась и была недостаточно яркой. Люди, которые выступали против, говорили не очень убедительно. В этом есть отчасти   и наша вина — нужно внимательнее подходить к подбору гостей и­ участников. Бывает, что в светские или негативно настроенные к Церкви программы пригласят священника, а от Церкви приходит человек такой харизматичный, что ему достаточно сказать буквально пару фраз — и все, что было сказано до этого, меркнет. И зрителю становится понятно, что его симпатии и правда на стороне этого человека. То есть, даже на фоне общего негативного отношения эти несколько слов могут прозвучать действительно убедительно. У нас большой ресурс и 47 минут в эфире, но не всегда получается вот так ярко отстоять свою точку зрения.

Иногда люди, представляющие не церковную позицию, приходят в студию, видят священника и начинают разговаривать по-другому, более спокойно и уважительно

— Елена, что влияет на рейтинг передачи?

— Я не могу пока понять. Есть темы, которые гарантированно интересуют людей. Это — Грузия и Абхазия, Украина, Распутин, царские мученики.

Есть аудитория, которая нас смотрит постоянно, но периодически бывает всплеск зрительской активности. На наш взгляд, очень удачными получились программы о книге, о театре. К сожалению, рейтинг у них был не очень высокий.

Есть мнение, что на ток-шоу обязательно должен быть конфликт. А мне кажется, что гораздо важнее просто интересный, эмоциональный разговор.

— Существуют ли какие-то табу в православных передачах? Чего нельзя делать? Каких тем стоит избегать?

— Внутри программы не может быть никаких оскорблений, не может быть явной ругани. Лично мне это очень неприятно. Что касается тем, то это темы, связанные с гаданиями, колдовством. Это наша внутренняя цензура. Никаких ограничений и установок от начальства в отношении выбора тем нет.

Некоторые считают, что на какие-то темы в церковном кругу говорить нельзя, неприлично. Мне кажется, это не совсем правильно. Церковь — это не гетто.

Когда от нас требовали, чтобы люди на программе активно спорили и ругались, я заметила одну вещь: иногда люди, представляющие не церковную позицию, приходя в студию и видя священника, начинают разговаривать по-другому, более спокойно и уважительно. Бывали случаи, когда гости программы в предварительном разговоре с редактором высказывались очень агрессивно в адрес священнослужителей и политики Церкви, а после общения в студии со священником говорили совершенно по-другому. Уважение к человеку в рясе заложено в нас на генетическом уровне.

Иногда ко мне в храме подходят люди и благодарят за то, что можно спокойно выслушать позицию человека.

— А есть ли запрос от аудитории на просветительские передачи?

— Запрос есть. Но зачастую политика больших каналов сводится к тому, что зрителям это неинтересно. Когда приближается какое-то важное церковное событие: Пасха или Рождество — все каналы что-то показывают на православную тематику. А для того, чтобы открыть постоянную программу, нужны большие средства и люди, которые будут этим заниматься на профессиональном уровне. А их мало.

Сейчас я могу жить без телевизора, а какое-то время назад не представляла себе такого. Между тем для моих детей он — часть их жизни.

Телевидение есть так же, как телевизор присутствует в большинстве домов. Даже плохой сериал или плохую программу можно сесть и посмотреть вместе с ребенком, чтобы обсудить, что происходит, и дать этому оценку. Единственное, что иногда неприятно поражает и в православных, и в не православных программах — это непрофессионализм. Даже дети это чувствуют. Это относится и к кино. Кто-то может ругать «Ночной дозор» и говорить, что это глупость и ерунда, но, с точки зрения профессионализма, фильм сделан очень крепко и хорошо, в него вложены большие деньги. А есть сериалы, снятые за очень небольшие деньги, в которых играют не очень талантливые актеры. И мы все это смотрим. Плохо, когда телевидение еще и не качественное. А если православное не качественное — это плохо вдвойне, потому как это уже антипроповедь.

Пока не очень понятно в отношении ток-шоу, как сделать так, чтобы это было и интересно, и присутствовала какая-то внутренняя цензура. Уже второй сезон мы мучаемся над вопросом, как сделать так, чтобы передача стала лучше. Программы, которыми мы остались довольны, можно перечислить по пальцам одной руки. И то мы понимаем, что можно было бы сделать еще лучше. Мы все очень стараемся. Редакторы у нас хорошие, всем нравится их дело, но не всегда всё получается.

Важно то, какие люди работают на телевидении

— На одном из православных форумов мне встретилось несколько подобных высказываний: «Телевидение — инструмент диавола, и на пользу Православию он послужить не может. Даже если в программу включают   бесовские ток-шоу и другие “общественные” программы, облеченные в тогу благочестия», «Миссионерство на TV — иллюзия, серьёзного миссионера туда на пушечный выстрел не подпустят».

Почему, на Ваш взгляд, даже в отношении к православным передачам существуют некоторые предубеждения?

— Телевидение можно использовать во зло, а можно во благо. Есть огромные ресурсы, с которыми нельзя не считаться. Это — средства массовой информации, телевидение, радио. Мы все прекрасно знаем, что они имеют колоссальное влияние на взрослых людей и на детей. И, имея эфирное время, не использовать его как-то странно. Важно то, какие люди работают на телевидении. Я знаю многих журналистов, православных или близким по духу к нравственным ценностям христианства, которые работают в новостях. Их репортажи имеют огромное влияние. С этим явлением нельзя не считаться. Люди, которые агрессивно выступают против телевидения, просто не хотят признавать объективную реальность, что можно работать даже во враждебной среде и нести свою позицию.

— «Открыть православный телеканал — это всё равно, что в публичном доме открыть дежурство священника». Как вы можете прокомментировать подобное высказывание?

— Что касается православного телеканала, я считаю, что сейчас его невозможно создать в силу того, что телевидение — это очень большие деньги. Я не вижу людей, которые готовы вкладывать средства в православный канал. А это должен быть очень качественный продукт. Есть такое предубеждение, что если ты показал священника, кресты, купола или хронику церковного богослужения, то это на пользу Церкви. А это может быть на самом деле во вред, если это сделано плохо и непрофессионально. Нужно качественное телевидение, которое будет менять человека изнутри. Кто это будет делать? Если сейчас вообще кризис на телевидении, то откуда возьмутся люди, которые будут делать православный телеканал? В итоге есть опасность создания некачественных фильмов, некачественного продукта. Я видела проект на каком-то общероссийском канале, который даже у меня, человека церковного, вызвал раздражение.

Хотя есть, конечно, и удачные проекты.

— А в чем основная ошибка неудачных проектов? Они слишком нравоучительны?

— Иногда нравоучительные, иногда чересчур «сладкие». Нас вот тоже обвиняют в том, что мы иногда «сладкие», что я слишком мягкая, говорят, что надо быть жестче. Я с этим абсолютно согласна. «Ой, как же здорово в этой церковной обители, как же хорошо, посмотрите, как все замечательно». Не так это должно быть. Должны быть хорошие операторы, хорошие редакторы, хорошие ведущие. А их сейчас вообще не хватает на рынке. Какой уж тут православный телеканал!

Но в любом случае такие передачи никак нельзя сравнивать с дежурством священника, как об этом пишут на форуме. Если будет ресурс, почему такой канал не сделать?

Да, есть люди церковные, которым вообще это не нужно, они могут купить себе фильм, который хотят посмотреть. А есть те, кто привык смотреть телевизор, для них это часть их жизни. Почему не сделать что-то для этих людей?

Есть одна особенность. Люди, которые жертвуют деньги на что-то, хотят увидеть плоды, результат. Либо что-то подарить в храм, либо какую-то фреску или церковь восстановить — чтобы было видно, что они сделали. А просто пожертвовать на абстрактные вещи: детей накормить, семье помочь — мало кто стремится, потому как результат не виден, это уходит как бы в пустоту.

Я помню, как мы в первый раз издали книгу «Паломничество по святым местам». Было удивительное ощущение: она материальная, ее можно потрогать. Работая на телевидении, не всегда понимаешь, нужно ли это кому-то.

Если рейтинг какой-то программы низкий, это, конечно, огорчает. Если наоборот — высокий — радует. И радует, что рейтинг хороший у программ, посвященных геополитике и истории. Люди, которые говорят, что зритель охотнее будет смотреть развлекательные программы, ошибается. Практика показывает, что людей интересует то, что с ними было, их история. Программа о царской семье, о царских мучениках прошла с очень высоким рейтингом.

А бывает такое, что мы считаем, что программа была очень удачная, но потом нам приносят рейтинги и мы видим, что рейтинг у нее небольшой.

— В чем заключается задача православного человека на телевидении, которое изначально является системой жесткой рейтинговой политики?

— Я думаю, что православному человеку везде тяжело: и в банке ему тяжело, и в какой-то коммерческой структуре. Везде. Просто на телевидении все действительно жестче. Но мне и моим коллегам повезло в том, что мы работаем среди единомышленников. Есть журналисты, которые работают в абсолютно светских структурах, но при этом остаются верны своим принципам, никогда их не нарушают и не преступают их. Всё зависит от человека.

Чем больше тебе нужно сделать, тем ты организованнее

— Что повлияло на Ваше решение работать на телевидении?

— Так случайно получилось. Я закончила факультет журналистики. Когда искала работу, мне позвонила моя старая знакомая и сказала, что нужен редактор в церковную программу «Слово пастыря» на Первом канале. И параллельно тогда уже начинал свою деятельность проект «Канон» на 6 канале, которого сейчас уже нет. Был даже такой период, что мне стыдно было получать зарплату, хотя мне так нравилась моя работа. Потом был небольшой перерыв, связанный с рождением второго и третьего ребенка.

Я считаю, что для того, чтобы стать полноценным журналистом, не нужно заниматься только церковной журналистикой. Нужно просто заниматься журналистикой, но тогда уже понимать для себя, что есть какие-то табу и внутренняя цензура. Просто у меня так сложилось, что я в этой области работаю.

Церковная журналистика — это очень ограниченное поле для деятельности. Человек, который занимается не только церковной журналистикой, имеет больше возможностей для развития, потому что стать профессионалом очень тяжело.

— Вы получили награду «За безупречный имидж в СМИ». Расскажите об этом.

— Это было неожиданностью. По-видимому, в Институте имиджелогии поверили в нашу искренность. Потому что, правда, работали искренне и делали всё искренне.

— То есть главные Ваши принципы — это искренность и качественность работы?

— Мне кажется, что искренность. И качество, к которому мы всегда стремимся, но которого не всегда удается достичь. Искренность есть, благие намерения есть, но этого не всегда достаточно, чтобы что-то получилось.

— Как Вам удается совмещать активную работу на телевидении и воспитание детей?

— Дети у меня уже большие: 6, 8, 16 лет. Я могу сказать, что это больше организовывает. Чем больше тебе нужно сделать, тем ты организованнее, тем плодотворнее ты потом проводишь время с детьми. Да и график сейчас нормальный. В дни съемок, конечно, они видят меня меньше. Наоборот, это даже мобилизует лучше.

— Разрешаете ли Вы своим детям смотреть телевизор? Смотрят ли они программу «Русский взгляд»?

— Мои дети смотрят телевизор. И программу нашу смотрят. Старший, правда, все время критикует: выгляжу не так, тема не та, не тех гостей позвали. Он — настоящий критик. А средний сын меня тут поразил. Мы вместе смотрели нашу программу, и он мне сказал: «Мам, ты знаешь, мне так нравится, что никто не кричит и не ругается». Восемь лет ребенку, но он понял. Дочка спокойно относится.

— Действуют ли в Вашей семье какие-то ограничения в отношении телевизора?

— Бывали периоды, когда я запрещала детям смотреть телевизор. Например, в первую неделю Поста.

Один из гостей нашей программы сказал: «Я даже “За стеклом” смотрю со своими детьми. А вдруг они без меня посмотрят. Пусть они лучше будут застрахованы от этого». Я знаю, что есть семьи, в которых нет телевизора. И «тарелку» я не оплачиваю, поэтому что, когда был «НТВ-плюс» и мультипликационные каналы, я чувствовала, что это как-то странно влияет на моих детей. Это такой «вечный бой».

— Что бы Вы посоветовали сделать, чтобы телевидение стало более качественным, полезным, несло положительный заряд?

— Мне всегда очень хотелось сделать детскую телевизионную программу и православный календарь. И сделать это так, чтобы глаз не мог оторвать никто: ни ребенок, ни взрослый, ни церковный человек, ни нецерковный. Чтобы сделать передачи на таком уровне, нужны средства. Мне кажется, и это касается не только телевидения, что мало кто сегодня хочет безвозмездно вложиться во что-то, что принесет результат только потом. Причем, какой результат? Моральное состояние наших детей. Это касается не только телевидения и средств массовой информации, но и образования. Мало кто об этом думает.

— В этом корень проблемы?

— Нет, корень во всех нас, отдельно взятых. Предположим, что такова будет воля нашего правительства, что в это будут вкладываться деньги. Тогда встает вопрос: а мы готовы будем создать этот качественный продукт, который будет и интересен и востребован? Поэтому все-таки нужно начинать с себя.