Епископ Василий (Родзянко): Промысел Божий выведет Святую Русь ко спасению (+видео)
Мы, верующие христиане, учимся промыслу Божию каждый день, более того, каждый час и каждую минуту, и даже каждую секунду буквально. Промысел Божий отличается от воли Божией тем, что промысел по любви Божией берет на учет, если можно так выразиться, наше зло и из этого зла делает добро. Никогда человек не может сделать этого сам, ни даже придумать что-либо такое.
Самый высший промысел, какой мы знаем в истории человечества, – это, конечно, страшный грех, самый страшный грех, какой человечество когда-либо сделало, распяв на кресте Иисуса Христа, но этим крестом промысел Божий спас и спасает мир. Мы видим промысел Божий всё время, как я сказал, действительно, ежечасно и ежеминутно.
Иногда это растягивается на десятилетия, чтобы понять и увидеть смысл. Нельзя было представить себе, в голову не шло, и не снилось мне лично быть здесь, в этой комнате. Даже, когда я сейчас ехал в Москву, я не знал об этом и не думал, что я буду находиться, и вы будете меня видеть в комнате, в келье Святейшего Патриарха Тихона Московского и всея Руси, причисленного теперь к лику святых как исповедника всероссийского, и в то же самое время для нас в Америке, откуда я приехал, просветителя Северной Америки.
Когда Святитель Тихон в начале века был в том самом городе Сан-Франциско архиепископом, где потом мне, грешному, было суждено тоже быть на этой кафедре и служить в его облачениях, тогда он не мог себе даже представить, что он будет здесь, в этой комнате под домашним арестом. Но был он вот так арестован здесь, и находился здесь под страшным давлением духовным и психологическим, и физически было нелегко – только за то, что он был настоящий, подлинный, верный христианин, ничего больше.
Он сказал: «Пусть имя мое погибнет, лишь бы Церкви было лучше». Такая жертва – есть подлинная христианская любовь, изумительная любовь, любовь, которая совершенно уже не считается с собой и во всем повинуется промыслу Божию. Хотя он, конечно, я повторяю, не знал, когда он был в Америке, что окажется таким узником здесь у себя на родине, в таком положении и на таком посту, тем не менее, всё-таки он уже видел и знал, что путь Церкви Русской был ему дан в его руки не только внешне административно и официально, но и гораздо более глубоко. Когда он говорил эти слова, он знал, что он направлял историю Русской Церкви туда, куда промысел Божий ее вел.
Мы сейчас видим завершение в этом отрезке времени этого промысла Божия, мы теперь видим, как Церковь Русская сейчас восстает, Святая Русь возвращается сейчас, как бы из забытья в каком-то смысле. Нельзя было это слово и произнести даже, а теперь мы видим, как оживает всё в душе человеческой, и мы видим и понимаем промысел Божий, ведущий не только Русскую Церковь, весь русский народ и всю Россию, со всеми ее республиками, народами в одном определенном историческом направлении, которое направляется промыслом Божиим.
Но не только вот так исторически и глобально мы можем говорить о промысле. Каждый из нас может говорить о промысле и с точки зрения собственной жизни. Я сказал, что каждую секунду мы учимся. Приведу свой собственный пример. Повторяю, я не думал и не гадал, что я здесь буду. А четыре месяца тому назад в Америке я подходил к церкви, которая меня пригласила служить и проповедовать, румынская православная церковь, она стояла на лугу за городом в деревне, и подход туда был только по траве. Староста меня привез в своей собственной машине, и, выйдя на паркинге таком, как у нас это называется, асфальтом залитом, на возвышении, оттуда надо было сходить вниз без всякой тропинки, прямо по травке. И он мне говорит: «Здесь у нас так, давайте пойдем теперь вниз к церкви».
Мы оба и не подозревали, что было под этой травкой, потому что она была посеяна просто на обычном удобрении, а под низом образовалась мутная глинистая жидкость скользкая в результате ливня, который как раз перед этим всю ночь шел. Но травка успела высохнуть, зелененькая, красивая, цивилизованная, знаете, как у нас в Америке бывает. И мы ступили на эту самую травку и помчались, потому что эта травка превратилась как бы в лыжи, мы понеслись вниз. У меня уже была язва на ноге, и нога ослабла, и в результате этого удара за менее чем секунду – перелом, который один русский врач назвал переломищем.
Подбежали люди из церкви, принесли стул, я-то уже не мог, конечно, встать и ходить. Сел и говорю: «Ну, батюшка, вам надо уже взять на себя и сказать народу то, что вы будете говорить. Вот вам тема, она сама дана и вам, и мне – за секунду мы не знаем, что с нами будет». А был Великий Пост. Я говорю: «Вот подходящая тема для Великого Поста. Вы, батюшка, говорите, а нам подошла уже скорая, я поеду в больницу». И вот с тех пор сегодня здесь, в Донском монастыре в первый раз я шел, не хромая. Вот вам промысел, который в одну секунду может совершиться, но потом долго надо ждать результата и смысла всего.
И, конечно, промысел, который меня привел сюда. Одна из причин, одна из необходимостей быть здесь заключается в том, что записанные нами вот так некоторые телевизионные ленты пропали. Это было записано в феврале, для того чтобы начать передавать в сентябре, но пять лент исчезли. Мы не знаем, почему и как, может быть, кому-то эти ленты оказались нужны – если это так, то пусть будет с Божьим благословением, если это пойдет на пользу, на какое-нибудь добро, а грех его мы простим. Но зато из-за этого, благодаря этому, мы оказались вот здесь, в этой комнате, вот здесь у Святителя Тихона. Я думаю, что это не случайно.
Владыка однажды сказал: «Когда я перестаю молиться, то совпадения пропадают, не исполняются, не осуществляются», – понимаете? Часто мы знаем, что такое совпадения, но ни одного совпадения нет, чтобы оно было абсолютно случайным, всегда есть какой-то в нем смысл. И вот такое же совпадение сейчас. Мы теперь эти ленты возобновляем и надеемся, что это по промыслу Божию будет лучше, во всяком случае, по темам, потому что можно сейчас сказать о Святителе Тихоне, о великом печальнике и молитвеннике за Россию, за Русскую Церковь, и это его печалование, по старинному русскому выражению, продолжается и даже, может быть, увеличивается, дополняется и осуществляется действительно мощно сейчас, здесь, в частности, в Донском монастыре, после того как он был столько времени закрыт насильственно.
И здесь, у гробницы Святителя Тихона мы можем с вами отдохнуть душой под его руководством, под его благословением, под его водительством. А самое главное – это то, что он имел в душе: невозмутимость, ласку, любовь и глубокую мудрость. И он это нам сейчас завещает – не входить ни в какие крайности, ни в какие состояния, где мы перестаем быть цельными в душе, мудрыми в полном смысле этого слова – вот что нам завещает Святитель Тихон своей личностью, своим характером, своими словами, своими речами, проповедями, своим служением.
Давайте теперь каждый из нас подумаем над личным промыслом. Еще один пример расскажу, который касается меня и моей родины России, и даже в каком-то смысле истории нашей семьи. У меня есть иконка, я ее с собой здесь не имею, она в Америке, но на ней надпись интересная. Это иконка Спасителя, небольшая, которую я теперь иногда надеваю как панагию, то есть архиерейский знак. Она была дана мне совсем в особом случае. На ней надпись, меня тогда звали Владимиром раньше, до моего монашества, и было там написано: «Благословение Владимиру Родзянко от бабушки княгини Марии Голицыной», – и год стоит 1896-й. Я, конечно, стар, но не в такой степени. Как это? Очень просто. Действительно по промыслу Божию.
У моего отца был брат, мой дядя, который родился в том 1896 году, его назвали Владимиром, крестили. И бабушка была крестной матерью и подарила ему эту иконку, а вскоре после этого он заболел и скончался. Тогда бабушка взяла эту иконку, дала ее моему отцу, старшему брату покойного мальчика, и говорит ему: «Когда у тебя будет первый сын, назови его Владимиром и дай ему эту иконку». Я родился в Вешний Николин день 22 мая по новому календарю, 9-го по старому, и все думали, что буду Николай. Но отец сказал: «Нет-нет, он будет Владимир, ему уже дано это имя». Так я получил это имя, правда, не на всю жизнь, и вместе с этим именем иконку вот эту, и эта иконка у меня.
Прабабушка моя жила здесь, под Москвой, и мне очень хотелось повидать те места, где они жили, потому что я хорошо знал об этом от моего отца, который вырос в этом месте. Он часто со своей матерью, моей бабушкой, приезжал сюда. Это имение находилось и находится сейчас неподалеку от Москвы, называется Никольское-Урюпино. Мне захотелось туда поехать, но это было сначала очень трудно. А вот когда было 1000-летие крещения Руси, то оказалось возможно, мне просто сказали: «Берите такси и поезжайте один». Я взял с собой племянницу, которая здесь живет, и друзей, и мы поехали.
Фото: hramy.ru
Подъезжаем к храму, я сразу узнал, что это храм московский, московского стиля XVII века с кокошниками, прекрасно выглядит. Входим туда, там много народа работает. Знакомимся, мне говорят: «Вовремя приехали, мы только два часа тому назад крест сюда поставили, а два месяца тому назад – купол». Реставрируют. Теперь он возвращен приходу в Николо-Урюпине, там уже есть община, будут скоро богослужения, будет освящение. И говорят: «Вы посмотрите там погост, сохранившийся лучше всего в этих местах, и именно здесь, может быть, вы найдете кого-нибудь из ваших». Подхожу и смотрю: княгиня Мария Голицына, рожденная Сумарокова – это она. Вот так получилось по промыслу Божию – она мне из иного мира дала вот это благословение и путь жизни, который у меня, в конце концов, определился в результате этого, а я смог ей вернуть визит, если можно так выразиться, у ее могилки.
Я никогда не забуду панихиду, которую мы служили два дня тому назад, когда замечательный хор из Дмитровской церкви вместе с отцом Александром Линде и отцом Алексеем Бабуриным, и много мирян верующих пришли и помолились с нами. Мы почувствовали, что сейчас начинается новая жизнь у этого прихода, который столько времени был без этой возможности. А сейчас начинается по промыслу Божиему святая новая жизнь. Вот что значит промысел.
А для нас это значит – никогда не быть пессимистом, а быть оптимистом, потому что есть божественный промысел, стало быть, надо в самые трудные минуты чувствовать, что мы идем по Божьей воле. Это, конечно, больше относится к России сейчас. Россия сейчас на переломе. Мы все это видим, мы все это знаем, мы все об этом переживаем, но этот перелом промыслительный, потому мы все должны быть, прежде всего, оптимистами, верить, что промысел Божий выведет Святую Русь туда, куда он ее ведет, то есть ко спасению.