— Владимир Викторович, как сейчас ситуация в Киеве?
— В принципе, в Киеве сейчас спокойно. Жесткое силовое противостояние длилось не так долго, примерно неделю. И это касалось только одной улицы Киева — улицы Грушевского, где происходили по-настоящему драматические события. Но весь остальной город спокойно жил и живет своей жизнью: общественный транспорт работает, магазины открыты. Да, в январе Киев пережил довольно серьезный кризис, но это не означает, что жизнь там остановилась.
— Видимо, многое зависит от подачи новостей в СМИ… В некоторые дни, судя по репортажам, можно было представить, что весь город в руинах…
— Такого, конечно, нет, и не было. Ситуация была серьезней, но я все это время ездил на работу, не было ни дня, чтобы мы в академии занятия отменяли…
— Сейчас затишье? Стороны вступили в переговоры?
— Да, наступило затишье, ведется диалог между властью и оппозицией. Диалог непростой. Чем все закончится, сказать сложно, но, по крайней мере, силового противостояния сейчас в городе нет.
— Важным событием стал поступок киевских монахов, которые вышли на улицу и встали между баррикадами. Как церковный Киев переживал те дни?
— Самая жесткая фаза противостояния началась 19 января, в воскресенье, в день Богоявления. У нас в Академии в это время еще были каникулы. А 22 числа стало известно, что есть жертвы, что пролилась кровь… Причем, обстоятельства гибели людей остаются до конца не выясненными. Это, конечно, стало сильным потрясением для всего украинского общества.
Фото: unian.net
Здесь надо помнить, что за все двадцать с лишним лет независимости Украины это был первый случай, когда общественное и политическое противостояние привело к человеческим жертвам. Все-таки, после распада СССР в Украине не было войн, и политические конфликты никогда не доходили до гибели людей. В 2014 году Украина, увы, перешла некий рубикон, и для общества это стало серьезным потрясением, заставило несколько одуматься и остановиться.
Что касается позиции Украинской Православной Церкви, то за время этого тяжелого кризиса Церковь неоднократно выступала с заявлениями, в которых призывала прекратить насилие и начать переговоры между властью и оппозицией.
— А как другие конфессии реагировали на происходящее?
— В эти довольно тяжелые дни мы увидели один из немногих примеров, когда все религиозные конфессии Украины проявили единодушие, выступив с общим заявлением. Так получилось, что как раз в это время Украинская Православная Церковь является председательствующей во Всеукраинском совете церквей и религиозных организаций. Председательствующая конфессия сменяется здесь раз в полгода. И время Евромайдана совпало с очередным периодом председательства УПЦ.
Когда произошло обострение противостояния, было собрано экстренное совещание Всеукраинского совета церквей, на котором было выработано общее заявление, а затем состоялась встреча представителей религиозных конфессий с президентом и с оппозицией.
На совещании Совета довольно четко и ясно была высказана общая позиция: прежде всего, необходимо остановить насилие и искать пути к диалогу, мирному решению политического конфликта.
— В разные эпохи в мире существовали различные модели взаимоотношений между государством и Церковью. Многому могут научить уроки истории. Вы — историк и богослов, специалист по истории христианской церкви в Восточной Европе. В принципе, исходя из онтологической сути Церкви, каков желателен путь ее отношений с государством, с обществом в наши дни?
— Современный мир уже отказался от господствовавшей ранее в Европе модели «государственной церкви». Сейчас нормой является свобода вероисповедания, государства декларируют свою нейтральность по отношению к любым религиозным организациям. Нечто подобное происходит и в Украине.
Но все же мы, как Восточная Европа, находимся, если можно так сказать, в пост-византийской парадигме, когда государство так или иначе тяготеет к особому союзу с Православной Церковью. Государство стремится подчеркнуть особый статус Православия. Принято считать, что это характерно лишь для современной России. Но на самом деле это происходит и в Белоруссии, и в Грузии, и в Румынии, и в Болгарии, и в Греции. Во всех этих странах мы видим сходные тенденции. В стране могут быть совершенно разные политические режимы, но, тем не менее, эти государства по-особому относятся к Православной Церкви. Независимо от нашего желания, наверное, византийская парадигма над нами довлеет, и надо исходить из того, что это некая данность, которую лучше ввести в какие-то цивилизованные рамки, нежели отмахиваться от нее, не замечать ее.
Ситуация в Украине особая. С одной стороны, лидирующие позиции здесь занимает все-таки Православная Церковь, несмотря на существующие расколы. Но, тем не менее, в стране широко представлены и другие христианские конфессии, и с этим фактом тоже необходимо считаться. Поэтому все-таки надо признать, что в Украине пока еще не родилась та модель церковно-государственных отношений, которая была бы оптимальной. Украина находится в поиске. Законодательство о религии в Украине достаточно либеральное, оно не предполагает каких-то особых статусов для отдельных конфессий. Тем не менее, звучат многочисленные предложения по внесению изменений в действующие законы.
— А какова церковная позиция, церковный взгляд на политическую рознь, которая сложилась сейчас в Украине? У каждой из сторон есть свои аргументы, свои доводы, свои сторонники…
— Понятно, что пройдет еще немало лет, прежде чем нынешние события можно будет оценить спокойно, трезво и объективно. Очевидно, что причиной конфликта стала достаточно напряженная общественная дискуссия по поводу геополитического вектора развития Украины: то ли это Европейский союз, то ли это Таможенный союз ЕврАзЭС. Именно эта дискуссия перешла в фазу довольно жесткого общественного кризиса.
Фото: focus.ua
Украинская Православная Церковь неоднократно заявляла о том, что вектор геополитического развития страны должен быть результатом свободной общественной дискуссии, в рамках которой каждый человек должен иметь право заявить о своей позиции и должен быть услышан. И окончательное решение по поводу того, как завтра развиваться государству, должно приниматься на основании вот этой открытой дискуссии. Эта дискуссия должна вестись цивилизованным образом, без нарушения общественного порядка, без нарушения действующего законодательства.
Церковь принципиально вне политики, но она выступает за общественный мир, за гражданский мир, за отсутствие насилия. Поэтому если есть угроза противостояния, то Церковь всегда будет призывать к диалогу, к спокойному взвешенному обсуждению накопившихся проблем.
— И поступок монахов, которые встали между баррикадами, является как раз действенным выражением этой позиции… Вы знакомы с этими братьями?
— Нет, лично с ними я не знаком, но знаю, что их поступок был внутренним порывом христианской совести. Рано утром, узнав о том, что недалеко от монастыря идет жесткое противостояние, они с Крестом и иконой вышли и встали между «Беркутом» и митингующими. Уже потом некоторые журналисты утверждали, что это была акция, заранее спланированная властями. Но из того, что мне известно, я могу с уверенностью сделать вывод, что это не так. Появление монахов в эпицентре противостояния стало неожиданностью для всех: и для власти, и для протестующих, и даже для церковного руководства.
В Киевской митрополии о поступке монахов впервые услышали от журналистов. Именно журналисты начали утром звонить в митрополию, чтобы выяснять, что это за монахи стоят на улице Грушевского. Потом стало известно, что это братия из Киевского Десятинного монастыря. Когда сообщение об их поступке облетело весь город, тогда и другие киевские священники стали подъезжать к улице Грушевского, и там где-то около суток удавалось сдерживать противостояние. Это, действительно, был ясный показатель позиции Церкви: мы стремимся остановить насилие, и это главное. А затем уже можно обсуждать, как дальше жить. Но прежде всего надо остановиться, сделать шаг назад.
— Наверное, непросто поддерживать взаимоотношения, соблюдать баланс и внутри Всеукраинского совета церквей?
— Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций — это межконфессиональный консультативно-совещательный орган, который участвует в выработке государственной политики в конфессиональной сфере. Совет может давать консультации государственным органам, в случае необходимости может озвучивать позицию религиозных конфессий по значимым общественным вопросам.
В Совет входят представители большинства конфессий, которые есть в Украине, туда входят и православные, и греко-католики, и римо-католики, и протестанты, и иудеи, и мусульмане. Взаимоотношения между этими конфессиями могут быть довольно непростыми. И сейчас, во время политического кризиса, представители разных конфессий вели себя по-разному. Известно, что на Майдане активно присутствовали Украинская греко-католическая церковь и «Киевский патриархат».
На Майдане присутствует значительное количество жителей Западной Украины, которые приезжают сюда со своими священниками. Здесь обустроен храм-палатка, в котором греко-католики совершают богослужения. С другой стороны, значительная часть паствы Украинской Православной Церкви, которая находится в единстве с Московским патриархатом, живет в восточном регионе Украины, где широко распространены настроения против Евромайдана. И среди духовенства УПЦ есть как сторонники, так и противники Евромайдана. Поэтому очень важно было не допустить перерастания социального конфликта в межконфессиональную рознь.
Опыт показывает, что если начинается религиозный конфликт, остановить, излечить это потом практически невозможно. Слава Богу, удалось этого не допустить. Несмотря на непростые взаимоотношения между различными конфессиями, Всеукраинскому совету Церквей удалось выработать общую позицию. И при встрече с президентом, и при встрече с оппозицией эта позиция была озвучена. Суть ее в том, что прежде всего необходимо остановить силовые действия и сесть за стол переговоров. Также представители конфессий призвали государство гарантировать расследование фактов насилия, фактов похищения людей и так далее.
Первые раунды переговоров между оппозицией и властью шли очень тяжело. И именно в этой ситуации состоялась встреча представителей конфессий с оппозицией. Буквально во время этой встречи стало известно, что администрация президента приглашает оппозицию для очередного раунда переговоров. Но лидеры оппозиции заявили, что не могут ехать на переговоры, не получив на это согласие людей на Майдане, потому что за день до этого Майдан выступил против переговоров. И в этой ситуации члены Всеукраинского совета церквей единодушно заявили оппозиционерам: «Сейчас вы должны ехать на переговоры с президентом, а мы, представители конфессий, поедем на Майдан и скажем народу, что диалог необходим, что именно мы настояли на том, чтобы вы ехали на переговоры».
Лидеры оппозиции согласились и поехали в администрацию президента, а на Майдан отправились представители нескольких конфессий, которые смогли убедить людей в необходимости переговоров. И, кстати говоря, в этот день произошел перелом в переговорном процессе. Так что, религиозный фактор в украинском обществе, все-таки сыграл заметную роль в дни кризиса. Голос конфессий стал одним из тех факторов, который позволил сдвинуть с мертвой точки переговорный процесс.
Беседовала Алиса Струкова