Если сын — вор
Недавно мы познакомили наших читателей с удивительной книгой архиепископа Иоанна Белгородского и Марии Городовой «Любовь долготерпит». На книгу приходит множество откликов, она не залеживается на прилавках, ее читает и молодежь, и люди старшего поколения. История Марии о своей жизни по-настоящему поразила многих: и в «Российскую газету», и на наш портал пришло множество писем.
Обсуждая вместе с Марией ее готовящиеся статьи, мы заметили, что письма на наш православный сайт приходят совсем другие, чем в Российскую газету. На «Правмир» пишут слова благодарности, восхищения. В «Российскую газету» приходят письма-исповеди, письма — крики души, на многих страницах повествующие о тяжелейших скорбях. Наверное, причина этого, предположили мы, в том, что у человека, живущего вне Церкви, вне таинств церковных, часто нет никакой другой возможности излить душу и найти утешение, поэтому и рассказ Марии, и ее ответы читателям стал единственным просветом в жизненных тяготах. Будем надеяться, что ответы Марии Городовой помогут им прийти к вере в Господа. Будем молиться о тех, кто пока не открыл для себя пути спасения.
А теперь новое письмо — письмо, которое первыми строчками поставило меня в тупик: «Мария, вы пишете о своих потерях, а я завидую вам…»
«Я чувствую себя молодой, но жизнь уже закончилась»
Здравствуйте, Мария! Читая в «Российской газете» про ваши потери и про то, как вы написали с архиепископом Иоанном книгу «Любовь долготерпит», я испытывала разные чувства, вплоть до зависти. Да, да, не удивляйтесь, сейчас постараюсь объяснить. Мне 47 лет, и, хотя я чувствую себя молодой, моя жизнь уже закончилась. А точнее, превратилась в кромешный ад.
Мой Боренька был самым красивым мальчиком, рано научился читать, рос подвижным и смышленым. Но… пять лет назад начал он сбиваться на жуткую дорогу — стал воровать, вести себя очень жестоко, в том числе и с моими родителями — людьми скромными и интеллигентными. Сколько я прошла психологов, работников правоохранительных органов! Сколько слез пролила!
Помню, как одна сотрудница детской комнаты милиции, не выдержав бессовестности Бори, воскликнула: «Да за что же такой семье такой отморозок?!»
Во всех школах, куда ходил Боря, к нему сначала относились прекрасно, но он все портил сам. Я боролась за своего сына: стараясь скрыть, что он ворует, перевела его на домашнее обучение, водила в театры, пыталась увлечь спортом. Однажды физрук сказал: «Тебе бы в армию, но такого там убьют!» Получив аттестат, Боря совсем вышел из-под контроля, связался с ворами, которые старше него. Домой стал приходить только, когда ему что-то нужно, и, когда он приходит, начинается кошмар с родителями, которые не заслужили такого на старости лет. Но я все равно рада ему, и мое сердце разрывается, когда я не знаю, где он…
Видеть, что на твоих глазах гибнет твой сын, и не знать, как ему помочь, поймите, Мария, это страшно. В минуту отчаяния я впервые обратилась к отцу Бори — я уже привыкла к унижениям. Но он, послушав меня, отрекся от сына, сказав, что у его детей все в порядке — они учатся в Англии. Хотя я его не виню: я ведь не ставила его в известность, когда Боренька родился, рассчитывая только на себя.
К Богу я пришла не через книги, а через сердце, крестилась. Мария, я знаю, что сама виновата во всем, но все равно не могу не задавать себе вопроса: «А почему я? Разве это не жестоко — наказывать так?» За последние полгода было три суда, последний принял решение об исправительных работах. Мой сын гибнет на моих глазах, а я живу и не знаю зачем… Наталья В.
Сердце матери
Здравствуйте, Наталья.
Честно говоря, я не знаю ответа на вопрос: «А почему я?» И вряд ли кто знает. Вот Достоевский, например, писал: «Неисповедимы пути, которыми Бог находит человека». Легко любить, если твой сын красавец крепыш, гордость школы и победитель олимпиад. Трудно, подчас мучительно трудно любить, если твой ребенок болен. Чувствовать его боль сильнее, чем свою, видя страдания родного тебе существа, переживать эти страдания сильнее своих и, сострадая, любить от этого еще глубже и сильнее. Это трудно, очень. Но любить дерзкое, бессовестное существо, родное по крови, но с замашками, тебе чуждыми, — волчонка? Любить, сгорая от стыда за содеянное им; любить, каждый раз преодолевая в себе волну ненависти, отчуждения и протеста; и все равно, бесконечно прощая, любить, переживая его грех как свой, — это уже подвиг. Подвиг христианской любви.
Совсем не каждое сердце способно на это. «Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его, ибо сие уж подобие Божеской любви и есть верх любви на земле». Это опять Достоевский, поучения старца Зосимы из «Братьев Карамазовых».
О конечности людского приговора
История христианской святости знает яркие примеры того, как те, кого людской суд давно уже посчитал законченными злодеями, становились святыми. Разбойник, распятый со Христом и первый вошедший в рай. Феофил — юный ученик евангелиста Иоанна Богослова, оставшийся в молодости без наставника и свернувший на гибельную дорожку разбоя и все же после встречи с учителем раскаявшийся.
Моисей Мурин (Египет, IV в.), дикий предводитель разбойничьей шайки, долго державшей в страхе всю округу, но внезапно раскаявшийся, ставший монахом. Прославившийся затем даром целительства и принявший мученическую смерть.
Наш Никита Столпник (XII в.) — безжалостный сборщик княжеских податей, вдруг очнувшийся от непрерывной череды злодейств…
История не всегда хранит, какое именно внешнее событие стало толчком к пробуждению души от ее мутного сна. Из Евангелия от Луки мы знаем, что разбойник уверовал, видя страдания распятого рядом с ним Христа. А Феофил устыдился одного взгляда Иоанна Богослова, полного прощения и любви к ближнему. Кстати, по словам святителя Феофана Затворника, именно прощение и любовь могут отвратить молодую, еще нестойкую душу от так называемых падений юности. Никита Столпник, зайдя в храм, вдруг, как впервые, услышал слово Божье, и потом ему было видение: в котле, где варилось угощение для завтрашнего пира, он вдруг увидел поток крови, пролитой им.
Увидел и содрогнулся от самого себя
Внешне это все абсолютно разные события, и то, что окружающим не всегда ясно, что же именно привело человека к внутреннему перевороту, не случайно. Только Господь ведает и гибельные бездны наших сердец, и высоты нашего духа. Но очевидно, что пробуждение совести происходит только по благодати Божьей и из высочайшей любви к нам. Конечности любого людского приговора, Наталья, можно противопоставить только бесконечность любви. У Достоевского в тех же «Братьях Карамазовых» старец Зосима говорит о том, как важно, чтобы душа почувствовала, что «осталось на земле человеческое существо, его любящее». И вот это, наверное, и есть ответ на ваш вопрос: «Я живу, но зачем?..»
Что есть ад на самом деле?
И, наконец, Наталья, про ад. Вы пишете: «Моя жизнь превратилась в кромешный ад». «Что есть ад? — спрашивает старец Зосима в «Братьях Карамазовых». И отвечает: Рассуждаю так: страдание о том, что нельзя уже более любить». А дальше объясняет: в бесконечном бытии, неизмеримом ни временем, ни пространством, некоему духовному существу была дана возможность появиться на земле и этим появлением сказать: «Я есмь, и я люблю». То есть для того мы и были призваны в эту жизнь, чтобы любить.
Причем любить живо, действенно, жертвенно, отдавая всего себя: для этого нам дарована жизнь, а с нею и время, и пространство. И если нам была дарована такая возможность, причем дарована только раз, а мы этой возможностью пренебрегли, отвергли этот бесценный дар — «не возлюбили, взглянули насмешливо и остались бесчувственными», то уже отшедши с земли, взойдя ко Господу, как мы соприкоснемся с Его любовью, сами любви так и не познавшие?
Захотим полюбить, а не сможем! Возжаждем такой любви, когда жизнь отдаешь за другого, а не сумеем эту жажду утолить, «ибо прошла та жизнь, которую возможно было в жертву любви принесть…» Вот это страдание от того, что уже не сможешь так любить, Достоевский и назвал адом. Федор Михайлович написал образ старца Зосимы после посещения в 1878 году Оптиной пустыни, и эта поездка подвела итог духовным исканиям писателя. Кстати, Оптину пустынь, духовный центр России, основал в XV веке некий Опта — до своего внезапного покаяния атаман шайки, промышлявшей разбоем в Козельских лесах. МОЛИТВА
ОБ ОБРАЩЕНИИ ЗАБЛУДШЕГО (СВЯТИТЕЛЯ ГАВРИИЛА НОВГОРОДСКОГО)
О, Всемилостивая Госпоже, Дево, Владычице Богородице, Царице Небесная! Ты рождеством Своим спасла род человеческий от вечного мучительства диавола: ибо от Тебя родился Христос, Спаситель наш. Призри Своим милосердием и на сего (имя), лишенного милости Божией и благодати, исходатайствуй Матерним Своим дерзновением и Твоими молитвами у Сына Твоего, Христа Бога нашего, дабы ниспослал благодать Свою свыше на сего погибающего. О, Преблагословенная! Ты надежда ненадежных, Ты отчаянных спасение, да не порадуется враг о душе его.