Пусть ваш поп «поколдует»
Елена Кучеренко
Отец Евгений любит Бога и людей. И прихожане к нему тянутся. Как никто, чувствует он чужую боль и греет своей любовью, сердцем сердца касается. И радость с человеком разделить умеет, что по нынешним временам еще сложнее, чем сострадать. Радоваться за успех другого и не позавидовать.
У отца Евгения есть большая, толстая тетрадь. Туда он записывает разные истории, свидетелем которых он стал — о Боге, людях, судьбах. И иногда рассказывает их мне.
История эта, трагическая — из той же тетради. Началась она несколько лет назад. Тогда у прихожанки батюшки, Алевтины, заболел муж. Заболел серьезно — врачи неожиданно поставили онкологию. Это и привело мужчину в храм.
До этого Петр, так его звали, был в церкви, наверное, раза два. Первый — много лет назад на собственных крестинах, а второй — когда крестили их с Алевтиной дочь. Потому что «так положено». И то во дворике стоял.
Над верой жены смеялся, ко «всему этому мракобесию» относился с презрением. Гордый был человек.
— Зачем нужен этот ваш Бог? Человек — сам себе хозяин! А ты все, как дура, в церковь эту бегаешь.
Это жене.
Груб бывал. Руки мог распустить.
— Молись, Алевтина, — говорил ей отец Евгений. — Господь управит.
Не знаю, Господь ли правда управил, или Петр сам дозрел, но когда врачи озвучили диагноз, перепуганный муж сам предложил жене в храм вместе пойти:
— Пусть поп твой «поколдует». Может, и правда есть ТАМ что.
Познакомился Петр с отцом Евгением. До этого на улице демонстративно отворачивался. А тут прямо проникся. И батюшкиным сочувствием, и словами, которые тот для него нашел. И верой, что Господу все возможно. Не то что исцелить, но и мертвого воскресить. Главное, чтобы мы сами Ему поверили.
«Живите долго и Бога благодарите»
Стал Петр на службы заходить. Не каждое воскресенье, но приходил. Исповедовался, причастился. Впервые в жизни. Молебны заказывал, сорокоусты. Соборовался.
Вместе с женой в Почаев съездили, в Киево-Печерскую лавру. И даже в Клыково, на могилку к матушке Сепфоре. А это далеко от мест, где они живут. Но отец Евгений рассказал, что исцелилась по ее молитвам одна женщина от рака.
Петр иконы «персональные» дома завел. Он так сам и говорил:
— Это мои персональные иконы.
Мягче стал, добрее. Старался. Алевтина и печалилась, что муж болен. И радовалась про себя — к Богу, наконец, пришел.
Лечился, конечно, в больницу, когда надо, ложился, операцию сделал. Отец Евгений строго-настрого наказал все, что врачи говорят — выполнять.
И в итоге медики обрадовали его:
— Повезло вам, Петр Семенович. В уходящий поезд впрыгнули. Вовремя поймали. Сейчас анализы в норме, опухоли нет. Живите долго и Бога благодарите. Кто-то, видно, крепко за вас молится.
Алевтина на радостях в храм прибежала, благодарственный молебен заказала.
— А Петр где? — спросил ее отец Евгений.
— Петя завтра, сказал, придет. Разволновался, остался дома все осмыслить.
«Бог ваш мне не нужен»
Но завтра Петр не пришел. Не пришел и через неделю, и через месяц. Он вообще больше не приходил. Когда Алевтина звала, на дела ссылался. Она не настаивала, мир дороже.
Несколько раз случайно встретил его на улице отец Евгений:
— Не видно что-то тебя совсем, Петр. С Алевтиной мы вдвоем благодарственный молебен служили. Бога славили за твое исцеление…
— Зайду, батюшка. Закрутился совсем. Заботы. Зайду…
И спешил пройти мимо.
Отец Евгений только вздыхал вслед. Насильно не затащишь. Да и невольник — не богомольник. Господь человеку свободу дал.
Потом Петр, завидя батюшку, вообще на другую сторону улицы стал переходить. Делал вид, что не заметил.
Еще через время Алевтина прибежала в храм вся в слезах.
— Батюшка, Петя-то мой… Такое сказал… Я последование дома вычитывала. Он подошел вдруг: «Что ты все — помилуй да помилуй. Надоела бубнить». Я ему: «Прости, про себя буду. Завтра причащаться собралась. Может, и ты со мной — в храм?» — «Отстань. Когда захочу — сам пойду. А может, и нет никакого Бога!» Я похолодела вся: «Петенька, да что ты говоришь такое? Ты ж молился, и Господь тебе как помог. Здоров ты». А он как разозлится: «Это не Бог помог! Это врачи и я сам! Крепкий организм у меня! А Бог ваш мне не нужен!»
Что на это скажешь? Ничего не сказал и отец Евгений. Вздыхал да молился про себя. И Алевтину пытался утешить. Страшно же…
Несправедливый Бог
А дальше было еще страшнее. Совпало так, или еще что, но через два дня случился у Петра инфаркт. Ослаб, наверное, от лечения организм, который он сам считал крепким. Или волнений сердце не выдержало. Увезли его без сознания в больницу. Там он и умер.
Как же убивалась Алевтина! И мужа потеряла, и ушел он богохульником.
Она так и говорила:
— Сказано же: «В чем застану, в том и буду судить». Последнее, что Петя о Боге сказал — это те страшные слова. Богохульные! Его ж теперь, наверное, и отпевать нельзя. Он же сам от Господа отказался.
И шепотом спрашивала батюшку:
— Это его Бог покарал, да?
Отец Евгений Петра отпел. Говорил, что думал, как правильно поступить — все же странно петь «Со святыми упокой» над человеком, который сказал, что Бога нет.
— Но мы же не знаем, что Петр думал в последние секунды, пока сознание не потерял. Может, сердце его больное к Богу вопило о прощении. Пусть Он и разбирается. Кто из людей доподлинно знает, кто достоин, кто — нет?
А что касается кары Божией, справедливого наказания, отец Евгений сказал:
— Я в совпадения не очень верю. Но, знаешь, как говорил Исаак Сирин: «Никогда не называй Бога справедливым. Если бы Он был справедлив, ты давно был бы в аду. Полагайся только на Его несправедливость, в которой — милосердие, любовь и прощение». Если бы Бог убивал нас за каждый грех, живых бы не осталось, чтобы хоронить мертвых… А сколько праведников умерло в мучениях, а Сталин, например, дожил до глубокой старости, как и многие богохульники и убийцы. Где справедливость? Промысл Божий нам постигнуть все равно не дано. Молиться надо. Но история, конечно, не простая…
На этом и закончил. Хотела я от отца Евгения какую-то мораль услышать, вывод, «схему поведения», но молчал он только грустно. И за Петра, знаю, что молится.
О благодарности
Другое он мне, правда, с грустью тогда сказал.
— Знаешь, сколько я служу молебнов о разных путешествующих, болящих, непраздных? Пачки!.. Просить все приходят и обо всем. А знаешь, сколько благодарственных заказывают? Вот Алевтина тогда… Тот самый один прокаженный, который вернулся. Не за себя, за мужа. Еще иногда кто-нибудь. Но так редко, так редко. В наше время благодарность — одно из самых больших чудес. Таких, как Петр, мало, конечно, кто вот так… Получил просимое, а потом откровенно от Бога отвернулся.
Больше тех, кто ходит, молится, не ленится. Господь помогает — явно или через людей — а человек потом забывает. Или недосуг ему. Годами не приходят. Почему? Не знаю… Вроде бы так естественно — «спасибо» сказать. Людей еще благодарим. Не поблагодарить как-то не прилично. Мы ж их видим, встречаем. Обидеться могут. А Бога не видим. Значит, и благодарить Его не надо. «Спасибо» Ему наше не нужно вроде бы. Может, Ему и не нужно. Но нам это так нужно. Быть благодарными… Печально.