Дмитрий Хомутинин – уже 20 лет заведует отделением хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции в Тюменской областной клинической больнице №1. В прошлом он – реаниматолог-анестезиолог. И за это время Дмитрий Николаевич спас множество людей. В тот день, 14 ноября, он летел из Тюмени в Москву на конференцию по минимально инвазивной кардиохирургии и хирургической аритмологии. Увидел, что в проходе столпились люди около лежавшего на полу молодого мужчины. Оказалось, пассажиру стало плохо – затошнило, когда пошел в туалет, потом он потерял сознание и упал.
– Я подошел к пострадавшему, он уже был в сознании, вокруг столпилось человек семь, помогают ему, – вспоминает Дмитрий Хомутинин. – Смотрю, а троих-то я знаю – врач, челюстно-лицевой хирург, который был моим лечащим доктором, гастроэнтеролог и женщина-психиатр. Интересно, что именно тем же составом в прошлом году мы помогали пассажиру на борту самолета. Только тогда мы летели из Москвы в Тюмень. И вот такая случайная встреча с коллегами в тех же обстоятельствах! Они мне потом рассказывали:
«Мы вас увидели еще при посадке, между собой говорили, что теперь можно лететь спокойно, если что-то случится в самолете, то Дмитрий Николаевич с нами».
Ну что тут скажешь, молодцы, сбылись их слова.
Молодому человеку померили давление – оказалось, 60 на ноль, пульс слегка прощупывался, но сердцебиение было нормальным. Сначала, вспоминает Дмитрий Николаевич, пассажира привели в сознание нашатырем, дали горячий чай, и он почувствовал себя лучше – давление повысилось до 80 на 40, сел в кресло.
– Его посадили рядом с моими коллегами, я пошел на свой ряд и попросил: если нужна будет помощь, чтобы меня сразу позвали. И буквально через десять минут бортпроводник подошла и пригласила: «Без вас не справятся». Этому пассажиру снова стало плохо. Я попросил теперь уже медицинскую аптечку, которая есть на каждом борту самолета. Она всегда хорошо укомплектована, но на этот раз там не было пластиковых периферических катетеров, поэтому пришлось катетеризировать пациента иглой и ставить ему капельницу, – рассказал Дмитрий Хомутинин.
Пассажиру ввели концентрированный раствор глюкозы, которая в экстренных случаях повышает давление. Оно стало немного подниматься, но молодому человеку снова стало плохо. Ему ввели еще глюкозу, а следом – гормональные препараты. Когда сотрудники экипажа спросили Дмитрия Николаевича, не стоит ли вынужденно приземлиться в Казани, врач ответил, что такой необходимости нет, с ситуацией он справится. И на протяжении дальнейшего полета контролировал состояние молодого человека, продолжая вводить необходимые лекарства.
Полет благополучно завершился, и на борт поднялись сотрудники реанимационной бригады скорой помощи и медицины катастроф – измерили сахар в крови, сделали кардиограмму.
– Это произошло с парнем впервые, он накануне очень переутомился, из 36 часов спал только три, к тому же во время полета кровь застоялась в нижней половине туловища, а он еще и выпил сладкий сок, кровь притекла к желудку. В результате – резкое падение давления. Возможно, была и другая причина, но пассажир мне сказал, что был относительно здоров.
Это не подвиг, это моя работа
Впервые Дмитрий Хомутинин спас женщину в самолете в 2016 году, когда летел «Аэрофлотом» с детьми в Москву. Точно так же по громкой связи у пассажиров спросили, есть ли среди них медицинские работники, и попросили их пройти в середину салона.
– Медиков летело трое – я, а также эндокринолог и дерматовенеролог, которые давно не практиковали в экстренной помощи, они помогали мне, – говорит врач. – Женщина находилась без сознания, в состоянии клинической смерти, давление и пульс у нее были редкие, пришлось проводить практически реанимационные мероприятия.
Дмитрий Хомутинин
«Аэрофлот», по его словам, оснащен хорошими аптечками, которые включают некоторые средства для реанимации. С их помощью Дмитрий Николаевич смог восстановить сердечную деятельность пассажирки, ее состояние стабилизировалось, и необходимость в экстренной посадке отпала. После приземления самолета бригада скорой помощи отвезла женщину в больницу, а потом она стала благодарной пациенткой Дмитрия Хомутинина.
После того, как Дмитрий Николаевич спас пассажира самолета в третий раз, его жена организовала флешмоб, цель которого – сказать докторам спасибо за то, что они помогают людям, и показать, что пациенты помнят об этом.
– Чаще всего сегодня благодарят люди старшего поколения, молодежь намного реже, – говорит тюменский врач.
– К сожалению, в последнее время к медицинским работникам относятся как к обслуживающему персоналу – обязаны оказать помощь и точка.
Не смог бы доктор реанимировать пациента в самолете – затаскали бы по судам. Не проще ли тогда надеть наушники и притвориться, что спишь? Но я среди врачей ни одного не знаю, кто бы мог так поступить в подобной ситуации. Не думаешь о таком, когда человеку плохо, просто делаешь то, что умеешь. Кто-то говорит, что это подвиг, но это не подвиг, это моя работа.
Папа дразнил: «Ты врачом не будешь, не твое»
Дмитрий Хомутинин признается, что не знает, почему стал врачом. Хотя его мама с красным дипломом закончила медицинский институт, а папа был военным доктором. Семья моталась по городкам Советского Союза, а Дмитрий за все это время поменял семь школ.
– Конечно, мне это не нравилось. Хотя папа был таким самоотверженным врачом, мог по трое суток не отходить от тяжелого пациента, даже если его дежурство заканчивалось. Мы в семье знали обо всех сложных случаях в его практике – всегда с нами делился, переживал за больных. А меня поддразнивал: «Ты врачом не будешь, не твое». Честно говоря, и мне медицина не особо нравилась. Зато моя бабушка говорила, что я точно стану нейрохирургом, потому что любил из ее карт для пасьянсов строить карточные домики – а тут точность рук нужна.
В 1991 году семья Хомутининых жила в Семипалатинске, где развернулась военная летная академия. И Дмитрий очень хотел стать летчиком, отлично знал строение самолетов, планировал выучиться на пилота гражданской авиации. Но в 11-м классе переехал в Тюмень к бабушке с дедушкой, и с мечтой пришлось попрощаться.
– Но я уже захотел стать программистом, тем более что отлично знал математику. Целенаправленно хотел поступать в университет на математический факультет, ходил на подготовительные курсы. А когда выдали диплом об окончании школы, оказался в прострации: куда идти? Программистом вроде бы уже не хочу. Попробовал подать документы в летное училище, но не хватило характеристики из школы, а учительнице лень было ее выписывать. А тут на глаза попадается медицинский институт. И я подал документы туда. И ни разу потом не пожалел об этом.
ОКБ№1, где работает Дмитрий Хомутинин
С каждым годом несостоявшемуся летчику все больше нравилась медицина, с первого курса он «санитарил» в отделении нейрохирургии областной больницы, а с третьего курса там же стал медбратом и работал в реанимации. Мечтал стать нейрохирургом, но так получилось, что к моменту окончания вуза мест в нейрохирургии не оказалось, и тогда теперь уже врач Дмитрий Николаевич стал анестезиологом-реаниматологом в городе Богдановичи Свердловской области. Проработал там год, и его пригласили в Тюменский кардиоцентр – нужны были врачи, занимающиеся аритмологией. Специальность ему очень понравилась – любовь к математике вернулась в виде аритмологии. В 2001 году, когда в Тюмени открылась больница интенсивного лечения, Дмитрий Хомутинин пошел с нуля организовывать там отделение аритмологии.
К смерти медики относятся спокойно
Сегодня отделение хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции в Тюменской областной клинической больнице №1 занимается брадикардиями и тахикардиями. Когда у пациента редкий пульс – брадикардия, ему устанавливают кардиостимулятор, при слишком частом пульсе – тахикардии – проводят радиочастотную аблацию, то есть с помощью специального инструмента находят источник аритмии и разрушают его. В 2019 году в целом врачами отделения было проведено порядка 800 операций, и планка с каждым годом только повышается.
Дмитрий Хомутинин с коллегами
– Уникальные случаи у нас в отделении происходят постоянно, – говорит Дмитрий Николаевич. – Так, к нам поступила пациентка, молодая девушка, у которой была зафиксирована внезапная сердечная смерть. В магазине ей стало плохо. Окружающие делали массаж сердца до приезда скорой помощи. Уже в скорой помощи врачи зафиксировали угрожающее жизни нарушение ритма, ей оказали первую помощь и привезли к нам без сознания.
В реанимации она пролежала трое суток, а потом пришла в сознание, причем без неврологического дефицита – ее мозг не пострадал. Из-за аритмии девушке пришлось поставить под кожу дефибриллятор. С ним она благополучно забеременела, родила ребенка, наш доктор ездил вместе с ней на роды – на случай, если возникли бы нарушения ритма. Потом мы ей дефибриллятор поменяли, она еще раз забеременела и снова благополучно родила.
По словам Дмитрия Хомутинина, с годами, нажитым опытом врач немного становится циником – иначе нельзя, ведь если все пропускать через себя, то рано или поздно наступит профессиональное выгорание. И ни врачу, ни пациенту от этого хорошо не будет. Поэтому к смерти медики относятся спокойно. А вот сообщать о смерти родственникам всегда тяжело.
– Недавно к нам поступила женщина лет 30 с нарушениями ритма сердца, она была уже без сознания, случилась клиническая смерть. Ее подключили к искусственной вентиляции легких, но, к сожалению, пациентка умерла. Сообщаем родственникам об этом, а они не верят, говорят, что привезли же ее в больницу. Это очень тяжело.
Хочу забежать на Эльбрус
– Медицина – сложная профессия, говорят, что надо менять деятельность, чтобы не выгорать, отдыхать. Но как это сделать? Когда я был ребенком, в моей жизни работа родителей присутствовала всегда, да и сейчас жена все время спрашивает, как прошел день, были ли сложные случаи. Так что не думать о медицине не получается. Я еще и в выходные приезжаю в отделение, контролирую своих пациентов, – говорит Дмитрий Николаевич.
Но переключаться, конечно, надо, соглашается он. Этому врачей учат на специальных психологических курсах.
Например, рассказали о таком полезном приеме: если пациент агрессивно настроен, то не нужно ему ничего отвечать сразу, а лучше 18 секунд просто слушать.
Потом, как он выговорится, можно продолжать разговор.
На конференции в Венеции
– Это не только в профессиональной деятельности помогает, – считает Дмитрий Хомутинин. – Не получается 18 секунд, ждешь полторы минуты. Так что приходится и психологом быть – пациенты ведь разные бывают. Есть такие, кто некритично относится к своему здоровью, тогда подключаешь родственников, доказываешь свою точку зрения.
А настоящая перезагрузка и отдых от работы для Дмитрия Николаевича – это спорт. Он профессионально занимается бегом на длинные дистанции и регулярно тренируется.
– Сейчас готовлюсь к соревнованиям в мае – хочу забежать на Эльбрус. В этом году вместе с женой взобрались на него пешком – нашли группу по интернету, после восхождения сдружились. И теперь я решил, что хочу не зайти пешком, а забежать на гору.
В свободное время Дмитрий Хомутинин предпочитает активный отдых
Дмитрий Хомутинин хотел бы, чтобы профессиональная династия продолжилась и его дети, сын и дочь, тоже стали бы врачами. Впрочем, выбор они будут делать сами, насильно свое мнение он им навязывать не будет. Но если захотят посвятить жизнь медицине, то будет очень рад, так как знает, что передать им по наследству.
Фото из личного архива Дмитрия Хомутинина и с сайта Тюменской областной клинической больницы №1