Елена Кучеренко
«Мальчика не видели?»
На отдыхе в первый же день случилось ЧП. Не с нами, но на наших глазах. У одной семьи на пляже пропал ребенок. Только что же сидел, играл с песком. Я сама видела! Поворачиваюсь — нет. И мама его голосит:
— Алеша! Алеша, ты где?! Алеша, сынок… Господи! Люди, вы мальчика не видели?
Кто-то кинулся искать, кто-то — успокаивать маму, которая сходила с ума и бросалась в воду:
— Алешенька…
Были волны, и многие подумали об одном и том же…
Папа то кричал на маму, то на самого себя. Ему советовали звонить в полицию, в «Лизу Алерт», местным спасателям. Он хватался за телефон, за голову и, казалось, от ужаса уже не понимал, что ему говорят.
— Ну как так можно, — вздохнула пожилая женщина, — нужно же было лучше смотреть.
Она сидела рядом с нами, с другой стороны, поэтому я слышала. Хорошо, что несчастные родители — нет.
Папа с мамой и смотрели. Это была самая обычная семья. Благополучная на вид. Родители не пили, не курили, загорали, с сыном общались. Отвлеклись ненадолго, и вот…
Не буду тянуть, все закончилось хорошо. Какой-то веселый дядька, со словами «Не ваша ли пропажа?» привел очаровательного вихрастого мальчугана лет пяти. Который вообще не понял, чего это все так всполошились. Он же просто «полез посмотреть, что за батутом, а потом — что там на набережной», ну и так далее. Подумаешь…
Фото: pixabay.com
Мама заголосила еще громче, теперь уже от счастья. Папа на радостях ругался на весь пляж и грозился наказать сорванца.
— Сами виноваты, надо было смотреть, — повторила пожилая женщина рядом со мной.
«Это вашего ребенка патруль арестовал?»
Мне тоже в 2015 году говорили, что я сама виновата. Когда на Украине у меня пропала Евдокия. Ей тогда было три года. Я и сама знаю, что виновата. И несколько дней после этого пила валокордин, чтобы забыть и забыться.
Случилось это в парке, где я гуляла с Варей, Дуней и Тоней. Соня осталась с бабушкой Катей, а Маши тогда еще не было.
Варя с Дуней играли на детской площадке, Тоня помчалась (точнее — поползла) по направлению к батутам. Ей тогда только исполнился год. Я попросила Варю последить за Дуняшей и пошла за уползающей Антониной. Оставила ее хозяевам батутов (моим друзьям) и отправилась обратно за коляской и старшими девочками. Все это заняло минут пять.
Пока я ходила, Дуня с площадки исчезла. Играла в песочнице и вдруг испарилась. И Варя не понимала, как так случилось. Но она и сама еще была ребенком — десять лет.
Бегали, искали, кричали. Минут пятнадцать. Я уже выла белугой и бросалась в воду, как мама в Ейске. В том украинском парке, рядом с площадкой — озеро. Когда точка невозврата в моем отчаянии была практически пройдена, ко мне подошла семейная пара:
— Ваша девочка была в полосатом платьице? Мы сдали ее военному патрулю.
2015 год. Патруль, в свою очередь, повел ее в отделение полиции.
Помчалась я в отделение, крикнув на бегу «батутчикам»:
— Посмотрите за Тоней!
По пути выслушала от всего парка:
— А что это вашего ребенка патруль арестовал?.. Ну, мамаша!
В том числе — от пьяных, которых тоже доставили в полицию.
В отделении Дуни не оказалось. Она решила показать патрулю, где живет, но не смогла. Ходили они, ходили и вернулись.
Я переживала, что Дуня испугается. А она подружилась с полицией и патрульными (которые потом много раз нас встречали на улице и отдавали честь) и все им рассказала. Кто мы, чем занимаемся и что — из России. И была довольна и счастлива, что у нее теперь такие крутые друзья.
Ко мне отнеслись очень тепло. Успокоили, сразу отдали дочку, уточнив только у нее:
— Девочка, это твоя мама?
Даже паспорт не спросили. Сказали больше не терять и отпустили.
Когда я рассказала эту историю бабушке Кате, у нее на нервной почве на несколько дней отнялась нога.
В общем, я-то думала, что со мной такого никогда не случится. Я же слежу за детьми. И вот… Всего лишь, оказалось, Евдокия в какой-то момент потеряла Варю из вида и не увидела меня. И пошла искать.
«Вы специально! Чтобы подумали — она умерла!»
Дуня этой историей гордится до сих пор. Хотя долго припоминала Варе, что та за ней не уследила. Мне почему-то нет. А недавно она сама не уследила за нашей трехлетней Машей.
Случилось это в храме. У Тони закончились занятия по рисованию, я пошла за ней в воскресную школу, а Дуне с Машей сказала собирать игрушки. Пора было домой.
Прошло ровно три минуты. В воскреску влетает рыдающая Дуня:
— Мама, я на секунду отвернулась ведерко в пакет положить. Поворачиваюсь, а Маши нет!
Я почувствовала, как волосы у меня на голове зашевелились от ужаса. У Манюши синдром Дауна, и, потерявшись, она не сможет никому объяснить — кто она, откуда и где живет.
Мы бегали по подворью и орали, как сумасшедшие. Искали все — охранник, прихожане и Снежана из пряничного домика. Последней в итоге стало плохо. Я бросалась к дороге и смотрела, не сбила ли ее машина. От инфаркта меня спасла мысль, что Маша ходит медленно, поэтому очень далеко вряд ли ушла.
Вдруг из мужского туалета раздается радостное:
— Мама, опа!
И показывается ее хитрое, улыбающееся лицо. Мол: «Испугались? А вот она — я!»
Следующие десять минут я приводила в чувство Снежану и успокаивала рыдающих Дуню с Тоней.
Слава Богу, мне никто тогда не сказал, что я сама виновата. Зато когда я трясущимися руками коряво рассказала эту историю в фейсбуке, начав ее словами: «Сейчас мы потеряли Машу», и следом сразу: «Нашли!», мне посыпались претензии.
Я ничего не имела в виду, кроме прямого смысла: потеряли-нашли. Но оказалось: «Вы специально так написали, чтобы все подумали, что она умерла, кинулись читать и ставить лайки». Столько людей, отправленных за раз в бан, как после того поста, у меня не было никогда.
Если вы думаете, что мать (любая), оказавшись в такой ситуации, ищет лайков и цинично играет словами, нам с вами явно не по пути. Мне очень нужна была поддержка. Потому что потерять на улице ребенка — это правда очень страшно.
Как девочка играла в Красную Шапочку
Хотелось бы, чтобы таких историй было меньше. Но, увы, их много.
В Краснодарском крае в 2020 году пропал в парке ребенок у знакомого многодетного священника. Отпустили на секунду руку, и мальчишка исчез в толпе. Нашла полиция, слава Богу. Он шел в сторону дома. Но потом та же полиция не раз приезжала домой к этой семье, зачем-то допрашивала всех на предмет благонадежности и пыталась завести уголовное дело. Отдых был безнадежно испорчен, а родители вызывали себе скорую. В Москве к ним приходила опека.
Тут я с благодарностью вспоминаю украинский военный патруль и стражей порядка, которые меня всячески утешали.
Фото: freepik.com
…Семилетняя дочь моей подруги решила, что ей срочно нужно к бабушке на другой конец Москвы, и отправилась туда прямиком с детской площадки, где мама оставила ее ненадолго, чтобы сбегать в магазин.
Но это выяснилось потом, когда через несколько часов полиция нашла девочку, идущую вдоль подмосковной трассы. А до этого подругу отвезли в больницу с нервным срывом.
…Одна моя знакомая, тоже из многодетной семьи, рассказывала, что в четыре года мама потеряла ее в «Детском мире» на Лубянке. Поставила в очередь, а сама с другими детьми отошла.
Девочка постояла-постояла, никого не дождалась и решила поехать домой. На метро на окраину Москвы. Как ей удалось пройти в метро, а главное — сесть на правильный поезд, идущий по нужной ветке в нужном направлении, она сама объяснить не может. Но до дома она добралась благополучно. Все были в шоке…
В общем, не знаю, чем закончить… Не ругайте нас, пожалуйста — безалаберных родителей. Мы не хотим, чтобы наши дети терялись. Мы за ними следим, правда.
Но мне кажется, чтобы этого никогда не случалось, остается просто приковать их наручниками к себе. И то — не факт. Вывернутся.
Главная наша задача — вырастить их и не сойти с ума. И нет никакой гарантии, что, став взрослыми, они также не будут доводить нас, старых и дряхлых, до обморочного состояния.