Врач-кардиолог Ярослав Ашихмин: Конвой обвинял его в спектакле
В Басманном суде у Алексея Малобродского инфаркт миокарда/нестабильная стенокардия, осложнившаяся сердечной недостаточностью. Дифдиагноз с тромбоэмболией легочной артерии. Работники скорой вместо того, чтобы экстренно везти в сосудистый центр, делают невесть что. Прямая угроза жизни.
<…>
Работники скорой уже 20 минут его мурыжат, меня не пускают. Видел в камере его, через решетку. Конвой заставлял его идти, грубо, хотя по тяжести состояния только на кушетке, сил идти не было. Обвиняли в спектакле его.
Конвой насмехался над его болью, в грубой форме, пытался под руки взять задыхающегося (сильная одышка в покое!) Мастера с посиневшими губами. И даже не важно, что он достойнейший, ни с кем так нельзя. Суть пытки – чтобы мы все: врачи, актеры, граждане, – поняли, что мы бессильны. Отчаяние и беспомощность – самые страшные разрушители психики. Так и задумано.
Симптомы: одышка в покое и ангинозная боль. Еще в пятницу смотрел его, было резко лучше от нитроглицерина и бетаблокера. Состояние было тяжелым. Тоны сердца резко ослаблены, систолический шум на верхушке, дилатация яремных вен. Цианоз губ. Дыхание в нижних отделах правого легкого было резко ослаблено. АД 155 и 100 мм рт.ст., гликемия 11,1 ммоль/л (критерий сахарного диабета). На ЭКГ – частая желудочковая экстрасистолия. Также боль в эпигастрии (язвенная болезнь?). Пациент и родственники дали полное согласие на разглашение мед. тайны, это вопрос жизни и смерти.
<…>
UPDATE
Госпитализирован в 20-ю ГКБ, врачи стараются, курирует лично (министр здравоохранения. – Ред.) Скворцова.
Протоиерей Константин Кобелев, главный специалист отдела по организации взаимодействия с религиозными организациями ФКУ ЦНТЛ ФСИН России: Наша судебная система вызывает много нареканий
Священник Константин Кобелев. Фото Михаила Моисеева
Я не могу судить о ситуации, так как не был ни на суде, ни подробностей следствия не знаю. Человека отправили в больницу, значит, медицинская помощь ему оказана. А под домашний арест вообще редко людей отпускают. Медицинские работники стараются делать все, что возможно, а отправлять его домой или нет, это уже не к ним вопрос, это как решит суд.
Дальше уже надо говорить о том, что у нас нет доверия к суду. Вот это надо изменить, если мы хотим, чтобы невинных людей не держали в тюрьме.
Вся наша судебная система вызывает много нареканий. Потому что все эти сотрудники, начиная с тех, кто арестовывает, кто допрашивает, судит, они очень зажаты, у них нет свободы выбора. Если человека арестовали и определили в СИЗО, уже это менять нельзя, потому что, если менять, надо наказывать того, кто неправильно принял решение. Этого все боятся.
На самом деле это не так сложно организовать, главное, чтобы не было коррупции, чтобы за деньги не отпускали. Нужна специальная общественная комиссия, суд присяжных в конце концов. У нас, к сожалению, меньше 1% оправдательных приговоров.
А в истории много разного было. Сколько было врагов народа. У нас самолеты изобретали люди, которые сидели в Бутырской тюрьме. Первое конструкторское бюро, ОКБ-39, находилось именно в стенах нашего храма, потом его перевели на Ходынское поле. Руководители партии смотрели, кого посадить, каких специалистов не хватает. Не по вине человека, а чтобы организовать работу бюро, чтобы он сидел в тюрьме и работал. А первого посадили за то, что не слишком быстро что-то там изобрел.
Сейчас сторонники репрессий, защитники тиранов говорят: «Не зря сидел Королев, не зря сидел Туполев, они не так конструировали, как надо». Разве это нормально? Очень много великих людей прошли через тюрьму, и таким образом строился социализм. Люди с трехклассным образованием решали, достаточно ли хороший изобретатель, не посадить ли его за бесталанность в тюрьму. Нужно нам такое? Я думаю, нам нужно, чтобы каждый человек делал свое дело.
Михаил Федотов, глава Совета по правам человека при президенте:
Сейчас было бы важно, на мой взгляд, чтобы Мосгорсуд перенес срок апелляционного рассмотрения вопроса о продлении срока содержания под стражей Малобродскому хотя бы на понедельник, 14 мая. Потому что, насколько я знаю, сейчас апелляционная инстанция назначила рассмотрение на 21 мая.
Но состояние здоровья Алексея Малобродского таково, что решение надо принимать как можно скорее.
СПЧ – не участник процесса, как вы понимаете. В Мосгорсуд с таким ходатайством может обратиться адвокат, я думаю, что он так и сделает. А СПЧ может только поддержать это ходатайство, безусловно. Я сейчас публично говорю, что мы поддерживаем такое ходатайство и просим Мосгорсуд ускорить рассмотрение дела о продлении срока содержания под стражей Малобродскому в апелляционной инстанции. Можно сейчас рассмотреть этот вопрос немножко пораньше, на недельку, речь идет о жизни человека.