«Это же просто ветрянка». Но у 9-летнего Олега начался вирусный энцефалит

«В нашей семье никто серьезно не болел»

Все началось с январских каникул. Первой заболела шестилетняя Настя. Видимо, сказалась череда утренников в детском саду. Ее сразу обсыпало, как и бывает при ветрянке, но температуры не было и чувствовала она себя хорошо. 

А 17 января разболелся старший сын, 9-летний Олег. Каждый день у мальчика появлялись новые прыщики, но он продолжал учиться дистанционно. Успел даже выучить стихотворение Михалкова и рассказать его на видео для учителя. А потом у него поднялась высокая температура и началась рвота.

Олег не мог ровно стоять на ногах. В легких, как отметил участковый врач, было чисто. Но его сильно насторожила заторможенность речи у мальчика, поэтому он вызвал скорую. Приехавшие фельдшеры переглянулись, но маму успокоили: «Не переживайте, его прокапают, подобные случаи были, и все кончалось хорошо». Но Надежда была уже сильно напугана. 

— Фельдшер сыну руку поднимает, а она как тряпочка падает. И говорить Олег уже не мог. Я не знала, что это такое, у нас в семье до этого никаких серьезных болезней не было. На руках у меня годовалая младшая, которая тоже заболела, ее обсыпало с ног до головы. Страшно не только за Олега, но и за нее. И вот я в интернете читаю про летальные исходы от осложнений ветрянки и реву. 

Папа Олега ночевал в реанимации

Мальчика сразу положили в реанимацию, а родителям разрешили сидеть на стуле у его постели. На нем папа Олега и спал, пока мальчика не перевезли из Фрязино в Химки, где четыре года назад открыли детскую инфекционную реанимацию. Там Роману принесли раскладушку, и он сутками был рядом с сыном. Олега подключили к монитору, который измерял давление, сердцебиение и пульс. 

— Я очень благодарна мужу, что он остался с сыном. Мы сразу решили, что в больнице ребенок не должен быть один. Олег плохо ел, пил, его рвало. Рома все это убирал и следил постоянно за цифрами на мониторе. Как только там что-то менялось — значит, скорее всего, температура подскочила. Он бежал на пост за градусником, мерил. Потом пытались ее сбивать, она снижалась очень тяжело. 

Родителей немного успокаивали результаты МРТ, где не было видно очаговых поражений мозга. Но от того, как выглядел их мальчик, обоим хотелось плакать. Детские пюре вместо макарон с котлетой, мучительно искривленные губы вместо обычной болтовни. 

Одноклассники прислали Олегу видео со словами поддержки, но он не мог даже ответить им. И не хотел, чтобы ребята видели его в таком состоянии.

— Врачи объяснили, что энцефалит повреждает мозжечок, который отвечает за речь и координацию, — говорит Надежда. — Пока наш папа и врачи спасали старшего сына, я следила за младшими дочками. И даже не могла выйти из дома, друзья привозили продукты и лекарства. Хорошо, что с младшими обошлось. А Олег, видимо, оказался тем самым одним из десяти тысяч детей, кому с ветрянкой не повезло.

Через десять дней мальчика перевели в обычную палату, а потом выписали. Возвращение Олега его мама запомнит навсегда. Вот открывается дверь, вот папа заводит мальчика в дом, крепко держа за руку. И так же, не отпуская папиной руки, Олег делает несколько неуверенных шагов к маме. 

— Я когда увидела его, расплакалась, обняла, расцеловала. Он без поддержки не мог и шагу сделать. Его шатало, был тремор. Потом уже сын пытался от стенки к стенке сам ходить, но в туалет и ванную мы его провожали. Держали, чтобы не упал. 

Надежда вспоминает, что изначально не планировала троих детей. После рождения сына увидела, какой надежный отец Роман, и предложила родить еще одного ребенка. Так через два года у Олега появилась сестра. И по прошествии времени — еще одна. Вечерами и в выходные Надежде помогал муж, а в течение дня — старший сын. Уже в два года он мог держать сестре бутылочку. 

— Олег вообще очень активный, дедушка научил его играть в шахматы, а сын потом сам пошел на занятия. Прямо уговаривал, чтобы в секцию записали. И перед Новым годом занял первое место на соревнованиях. Футболом тоже серьезно занимался. Жизнерадостный, игривый такой парень. Поэтому меня так пугала его апатичность после больницы. 

«Самое большое желание — не болеть»

Первые две недели дома Олег отвечал на любые вопросы только «да», «нет», «спасибо», «не надо». И читал книгу Йохема Майера «Горгели» — о добрых маленьких существах, которые спасают детей от болезней. 

Психолог выяснил, что самое большое желание мальчика — никогда больше не болеть. И посоветовал Надежде закрыть тему болезни, чтобы не было на ней зацикленности. 

— Я сына спросила, когда он приехал, может, ты хочешь поговорить с кем-то о болезни? Он сказал, что нет, не надо. И через какое-то время стал более общительным. Мы сейчас об этом не говорим. Ты болел, да, но теперь ты выздоровел и все хорошо.

Конечно, родители настраивают мальчика на хорошее, но Олег не выздоровел до конца. У него сохраняется тремор и головные боли. По-прежнему двоится в глазах, он быстро устает. Врачи при выписке сказали, что все индивидуально, и посоветовали специальную реабилитацию для мозга. 

Папа готов возить Олега хоть на Луну, чтобы вернуть его к прежней жизни. И уж тем более в Москву два раза в неделю на нейрореабилитацию. Но финансово семья держится только на папе, а он уже два месяца на больничных. Других источников дохода у Надежды и Романа нет. Даже лекарства они не могут получить для Олега бесплатно, так как инвалидность при таких заболеваниях оформляется не сразу.

— Рома спрашивал у врачей, можно ли оформить хотя бы временную инвалидность, на что ему сказали, что это только после четырех месяцев, если приступы сохраняются. 

Врачи из Химок посоветовали как можно быстрее начать занятия в Фонде содействия когнитивному развитию и нейрореабилитации. Именно там с помощью специальных нейропсихологических программ, двигательных тренингов, аппаратных методов улучшения когнитивных функций дают детям шанс на активную жизнь. Мама Олега очень ждет начала занятий.

— Я надеюсь, что мне там в итоге скажут: ваш ребенок здоров и у вас все хорошо, вам не надо беспокоиться и бояться. Пока я всего боюсь. И что не будет антител у детей, и что все начнется заново. Это было очень, очень страшно. 

Нейрореабилитация платная, и начинать ее нужно как можно скорее. Мы можем поддержать многодетную семью и вернуть в их жизнь прежние жизнерадостность и уверенность. 

Олег Татьянин пройдет нейрореабилитацию в рамках проекта «Пять с плюсом». Эта программа фонда «Правмир» стала победителем конкурса грантов «Москва — добрый город». Благодаря этой поддержке 50 детей с инвалидностью, ОВЗ или ментальными нарушениями смогут пройти курсы нейрореабилитации.