Эволюция раскола, или о порывающих «с Москвой»

Хождение из юрисдикции в юрисдикцию, от православных к католикам и обратно, это довольно обычное дело в истории многочисленных расколов – больших и включающих всего десятки членов, в России, Украине или других православных странах. Бывает, что люди мигрируют между общинами и юрисдикциями поодиночке; бывает, что группами. Но всегда за этим стоит определенная духовная неустроенность, проблема, которая имеет тенденцию прогрессировать.

Церковные расколы могут иметь разный первоначальный генезис. Одни люди уходят из Церкви потому, что считают себя последним оплотом истины среди всеобщего отступления и верят в то, что всё, что осталось от вселенской Церкви – это только они. Всё остальное одолено вратами ада. Другие расколы носят чисто политический характер – раскольники не предъявляют к Церкви вероучительных претензий, всё, что их интересует – это политика, они значительно больше заинтересованы в идее нации, чем в Царстве Божием.

Но на развитие любого раскола оказывают влияние схожие психологические и духовные тенденции. Любой верующий, упорно пребывающий в заведомом грехе, пытается как-то преодолеть тревогу, вызванную этим обстоятельством, и создает сложные системы самооправданий – это не грех, или это грех, но не в моем случае. Обычное явление в этой ситуации – своего рода психологическая контратака, когда человек заранее ищет обвинить тех, кто мог бы упрекнуть его.

Так и у людей, ушедших в раскол, огромная энергия уходит на самооправдание. Любой православный человек знает, что раскол – тяжкий грех и духовная катастрофа.

Вселенская Православная Церковь – это сообщество поместных Церквей, возглавляемых Патриархами, одним из которых является Московский. Между ними существует евхаристическое общение, то есть верующие различных поместных Церквей могут причащаться в храмах друг друга. Например, русский православный, совершая поездку по Сербии, Греции, Румынии, Болгарии, может причащаться в храмах поместных Церквей этих стран, как и члены этих Церквей будут приняты в Русской Православной Церкви.

Каждый из православных Патриархов молитвенно поминает своих собратьев в других православных Церквях. Этим знаменуется единство Церкви.

Люди, порывающие с «Московской Патриархией» или, как еще иногда говорят, «с Москвой», порывают, на самом деле, с Вселенской Православной Церковью.

Для православного сознания это ужасный, катастрофический поступок. И раскольнику нужно постараться оправдать его, прежде всего, в своих глазах. Поэтому ему часто становится совершенно не до проповеди Евангелия и не до личного духовного возрастания – ему надо доказывать, что Вселенская Православная Церковь – ужасна, и его решение порвать общение с ней совершенно оправданно. Что у него есть веские и уважительные причины поступить именно так – и упираться в своем решении.

В этом отношении раскольник находится в более бедственном положении, чем инославный христианин – тот, чаще всего, родился в своем исповедании, и личного решения уйти из православной Церкви не принимал. Для раскольника это, увы, личное решение, которое составляет неизбежную духовную и психологическую травму.

Поэтому раскол неизбежно радикализуется – в случае с ревнительскими расколами «чистая вера», которую люди отстаивают, становится всё более странной, завиральной и, прямо сказать, еретической – мы можем взглянуть, например, на несчастного Диомида или на раскольнические сайты. Конспирология приобретает всё более параноидальный характер, обвинения в адрес Церкви становятся всё более дикими.

В случае с политическими расколами их политическая составляющая становится всё более подавляющей и совершенно вытесняет религиозную. Мотивация для тех или иных действий перестает быть как-либо связанной с вероучением или канонами, и становится чисто политической. Таков механизм греха – приняв неправильное решение один раз, люди принимают всё более неправильные решения в дальнейшем, отчасти по инерции, отчасти, чтобы каждый раз оправдать свой предыдущий выбор.

Ревнительскому раскольнику становится всё более необходимо верить в то, что вся Церковь, кроме него, провалилась и отпала – ведь иначе он оказывается просто бедным человеком, который возгордился и наделал глупостей. Политическому раскольнику становится необходимо верить в то, что дело его партии – или нации – настолько важнее всего на свете, что оправдывает всё что угодно.

Другая проблема, которую немедленно порождает раскол – это проблема непризнания. Люди ищут быть признанными хоть кем-то, придать своей общине хоть какую-то легитимность внутри христианского мира.

Всё это выводит людей в искаженную систему координат, и они принимают решения, которые еще недавно показались бы им самим абсолютно неприемлемыми. Например – как мы видим в случае с Харьковско-Полтавской епархией УАПЦ – вообще уходят из Православия. Это печальный, но, увы, совершенно закономерный результат эволюции раскола.