– Служение Отечеству в войсках было в крови у Воеводских, – говорит о родовой истории мужа Ксения Георгиевна. И действительно, со времен адмирала Нахимова, с которым Воеводские были дружны и даже родственны (дочь адмирала вышла замуж за одного из Воеводских), они из поколения в поколение служили во флоте.
Первым исключением стал свекор Ксении Воеводской.
– Николай Степанович служил в Преображенском полку, но где-то встретился с Великим Князем Александром Михайловичем (внуком Николая I), который был очень заинтересован в создании русской авиации. Воеводского эта идея тоже заинтересовала, и в 1916 году его отправили в Лондон в качестве авиационного атташе при русском императорском посольстве. В его задачи входило установление связей с британскими компаниями и приобретение самолетов для России, – рассказывает Воеводская. – В итоге он сам так загорелся темой, что начал делать чертежи собственных самолетов. Один из них – чертеж моноплана – сейчас находится в Национальном музее авиации и космонавтики США.
Однако его сына Михаила авиация не интересовала вовсе.
– Когда началась Вторая мировая война в 1939 году, моему мужу было всего 20 лет, он собирался поступать и учиться на архитектора. В итоге он записался в войска, правда, не в авиацию, а в коммандос, иными словами – в спецназ.
Михаил Воеводский
Кто-то хлестал его по лицу и кричал: «Приди в себя!»
Боевой путь Михаила Воеводского начался задолго до Нормандии. Его 3-я дивизия воевала на Сицилии, совершала рейды в Ливии. В Италии Михаила Николаевича взяли в плен, но при перевозке в лагерь ему удалось бежать из поезда. Вместе с товарищами он прошел пол-Италии, пока не дошел до британских войск. Оттуда вернулся в Лондон, где через какое-то время начал готовиться к высадке в Нормандии.
– Его дивизия высадилась в Нормандии на пляже Сорд за восемь часов до основных войск, – вспоминает Воеводская. – Главной целью британского спецназа был мост, который необходимо было уничтожить, чтобы фашисты не смогли по нему пробраться к месту высадки американских войск. Также необходимо было уничтожить фашистские батареи, которых в округе было множество, в том числе крупнейшую из них – Мервильскую батарею.
Музей Мервильской батареи, 2013 год
Командира 5-го подразделения, в котором состоял капитан Воеводский, почти сразу убили, поэтому ему пришлось взять командование на себя.
– Там было очень много мин. Перед мужем шел его товарищ, который наступил на мину и взорвался. Когда Михаил это увидел, у него началась паника, ему хотелось бежать.
В этот момент к Воеводскому кто-то подбежал и стал хлестать по лицу со словами «Приди в себя! Приди в себя!», а потом сунул ему в рот папиросу.
Потом он рассказывал, что именно это ему помогло. На какое-то время англичанам удалось остановить фашистов, но ненадолго.
Операция «Оверлорд» по высадке войск в Нормандии была проведена с ошибками, несмотря на длительную подготовку. Военные высаживались не в тех местах, где планировалось, им не хватало вооружения. Это привело к значительным потерям, и подразделение Михаила Воеводского разделило данную участь сполна.
– Как я знала по рассказам мужа и теперь вижу по историческим документам, главнокомандующие как-то иначе представляли себе операцию в Нормандии, из-за чего было много потерь. Не хватало оружия, не было правильной подготовки, солдат убивали, как уток на охоте, – говорит Ксения Георгиевна.
Береговая полоса плацдарма «Омаха»
По ее словам, на супруга это произвело большое впечатление, а командир его дивизии был так разочарован, что после войны уехал на Ближний Восток.
– Когда мы были там через 50 лет, муж посмотрел на местность из тех бункеров, откуда фашисты стреляли по ним. Он понял, насколько он и его товарищи были уязвимы тогда. У них не было достаточного вооружения, а фашисты стреляли по ним отовсюду. В тот день он потерял много друзей.
Ресторан оказался тем самым бункером, из которого стреляли фашисты
В душе Михаил Воеводский был абсолютно мирным человеком, но война в нем засела, словно осколок снаряда. Русский по духу и крови, он вырос в Англии, а для англичан нормально держать все переживания в себе.
Ксения Георгиевна вспоминала, как у мужа по ночам случались кошмары и она упрашивала его поделиться этим с ней. Михаил Николаевич отказывался и даже не поехал в Нормандию в 1994 году на торжества, посвященные 50-летию высадки, хотя приглашение, естественно, получил.
– Муж держал все это в себе. Вернувшись в Лондон после войны, он ушел из армии, – рассказывает Воеводская. – В душе Михаил абсолютно не военный человек: он выполнил свой долг и всю свою энергию стал отдавать архитектуре, созданию красоты. За полвека он говорил о войне очень редко. И когда нас пригласили на 50-летие, он не хотел ехать, говорил: «Зачем? Мне это не нужно. Я сделал свое дело и хочу покоя».
Уговорить его удалось только несколько месяцев спустя.
Ксения и Михаил Воеводские в Нормандии
– Он все-таки стал рассказывать, а потом я ему сказала: «А теперь мы едем в Нормандию, и там у тебя этот нарыв откроется». И он действительно открылся, это было что-то совершенно сногсшибательное, муж освободился!
Воеводские ехали по дороге, вдоль которой была высадка, видели множество мемориалов, но никак не могли найти место, где высадилась именно 3-я дивизия британских коммандос. Наконец Михаил Николаевич увидел какой-то ресторан. Он и оказался тем самым бункером, из которого полвека назад по нему и его однополчанам стреляли фашисты. Рядом стоял памятник, на котором было написано, что здесь высадилась 3-я дивизия британских коммандос.
– Михаил выбежал на пляж и от воды посмотрел в сторону этого бывшего бункера, и вдруг у него открылось все. Это было что-то невероятное. Он вспоминал все. Он рассказывал, как по ним стреляли, как гибли однополчане, а он с товарищами, скрываясь за каким-то кустарником, дошел до дороги.
Утро после высадки на плацдарм
Коммандос должны были перекрыть мост, по которому фашисты могли добраться до места высадки американских войск. Воеводский вспомнил и мост, и деревню, до которой они добрались под вечер. Он даже нашел то дерево, под которым расположился на ночлег полвека назад.
Все это происходило в поместье, хозяин которого поддерживал нацистов. Естественно, союзники его арестовали и заняли его дом.
Когда туда пришли коммандос, места в здании уже не было.
– Мы добрались до этой деревни, встретили молодого человека на велосипеде, и мы его стали расспрашивать про это поместье, – в деталях вспоминает Ксения Воеводская. – Как оказалось, его потом разгромили, и там остались только парк и фундамент. Он нас отвез туда. Пока мы ехали, муж нервничал, вспоминал, как они шли по этой дороге.
Также он вспомнил, как пешком добирался до Мервильской батареи, где союзникам нужна была поддержка.
За полчаса до кончины он смеялся
Ксения Воеводская предполагает, что ее муж был единственным русским, высадившимся в Нормандии в составе британских сил. В то же время, по ее словам, в королевской армии доблестно служили представители многих знаменитых в России фамилий – Долгорукие, Оболенские, Голицыны.
Михаил Воеводский в Нормндии
С советскими солдатами во Франции Воеводский не встречался. Это было уже ближе к концу войны, когда его направили в командировку из Лондона. «Михаил рассказывал, как они там водку пили», – улыбается его супруга.
Воеводский, по словам жены, был не особо церковным, но тем не менее очень верующим человеком. Он мог не соблюдать посты и церковные обряды, но абсолютно искренно молился своему небесному покровителю – святому архангелу Михаилу даже, казалось бы, по мелочам.
– Иногда мы посмеивались, потому что муж молился даже, чтобы найти парковку для машины. Он говорил: «Я молюсь, и архангел Михаил всегда находит мне место», – смеется Воеводская.
Она считает, что именно благодаря этой детской вере Господь дал ее супругу такую смерть: в госпитале он был окружен молодыми друзьями, и за полчаса до кончины смеялся и рассказывал очень личные моменты из своей жизни.
Воеводская отмечает, что именно во время войны Михаил Николаевич очень сильно почувствовал веру в Бога, которая ему помогла и в Ливии, где он был ранен, и в Нормандии, и в других переделках: «Он говорил, что всегда ощущал Святого Духа рядом и даже во время боев чувствовал, что не умрет».
Особняком в этой истории стоит встреча с митрополитом Антонием Сурожским.
– Как только владыка приехал в Лондон, муж к нему пошел и вылил все, что накопилось, чего он никогда не рассказывал. Владыка встречался с ним, говорил о Боге, объяснял ему тот путь, который он прошел. Муж хоть и был верующим, но по возвращении в Англию у него были мысли – почему Господь попустил все это, почему погибло столько людей? Владыка помог ему найти ответы на вопросы, которые у него были, – говорит Ксения Георгиевна.
Дмитрий Злодорев
Вашингтон