Однажды прабабушка дала мне совет, который на всю жизнь предопределил мое понимание границ человеческого счастья: «Доця, смотри не туда, где “лучше”, а туда, где “хуже”, и будь благодарна за то, что у тебя есть!» Стало быть, имея лишь три класса образования и не читая труды Василия Великого, она вместе со святителем завещала мне «отложить скорбь о том, чего у нас нет, и научиться воздавать благодарностью за то, что есть».
На вопрос, во имя чего надлежит постигать науку благодарности, прабабушка не ответила. С поиска своего ответа и началась моя взрослая жизнь.
Если не обращать внимания на легкий жаргонный дух, веющий от слова «фартовый», то в его этимологии можно заметить немецкие корни слова Fährte, что на языке охотников когда-то означало «след». В семантику русского языка слово «фарт» перекочевало вначале как «езда», а закрепилось в переносном смысле как «везение». Вот почему в адрес тех, кому сопутствует удача, нередко слышится: «Ну ты везу-у-унчик!»
Правда, интересно другое: на каком основании им так везет? Почему десница рока одних голубит, а другими пренебрегает? Что особенного прячется за улыбками фаворитов и баловней судьбы?
Личные наблюдения, несомненно, подразумевают субъективную статистику, но, если оглядеться вокруг, нельзя не заметить общую черту характера, свойственную многим успешным людям. Они не склонны унывать, роптать, искать виноватых, копить обиды и даже в неудачах и пустяках усматривают причины для радости.
Фото: Unsplash
Наивные «весельчаки» — отнюдь не сумасшедшие, исповедующие религию тотального позитивизма. Их не обходят стороной житейские скорби и болезни, но рецепт их благодушия гениален и прост: фартовые люди умеют благодарить. Близких, учителей, погоду, трудности, а на самом деле — Бога. Ведь во всех непредвиденных обстоятельствах — перепадах давления, карьерных виражах, проливном дожде и палящем солнце — присутствует Его «доля вины».
Порой знакомство с успешным человеком выявляет очевидное: признательное сердце не есть врожденная опция «от производителя», подобно цвету волос или глаз, а навык говорить «спасибо» не есть результат правильного образования или безоблачного детства. Секрет успеха, скорее, замешан на причудливой корысти по принципу — «тот, кто не может благодарить, не может и получать» (Эзоп).
И как оказалось, первый шаг на своем пути к успеху везунчик делает в обратном направлении. К истоку своей жизни.
***
Быть благодарным за доброту, заботу или щедрость — нетрудно. Искренний комплимент, вымытая посуда, мудрый совет побуждают к приятным эмоциям и бóльшим победам. Сложнее благодарить за то, что мы воспринимаем как должное. За подаренную жизнь, например. «Я что, просил меня рожать?» — бьет наотмашь взъерошенный подросток. «Родись я в другой семье, я бы многого достиг…» — сожалеет мужчина в расцвете сил. Или того хуже, удивляется взрослая дочь: «О чем вы, моя жизнь — всего лишь счастливая случайность, мама вообще не планировала “лишние хлопоты”».
Но родителей, как известно, нам подбирают без спроса. И от того, довольны ли мы Божиим Промыслом, может зависеть ответ на самый важный вопрос — быть мне или не быть? Отнюдь не состоятельным, а, как максимум, состоявшимся человеком. Потому что, не принимая родителей, мы обречены так и не принять себя по-настоящему. Связанные невидимыми нитями, мы — сочетание почти всего, что есть в них: 80% наших личностных качеств и навыков общения получено в наследство. Поведенческий паттерн усваивается неосознанно, но достаточно прочно. К счастью, талантами и собственными достижениями, в какой-то мере, мы тоже обязаны отеческой генетике. Так кто же виноват в неудачах, кто нам мешает поймать Синюю птицу?
Обвинить во всем родителей — серьезное искушение. Потому что, как сказал бы Шерлок Холмс в знаменитой экранизации, «это элементарно, Ватсон!».
Ребенок помнит свою обиду в мельчайших деталях, от ритма сердцебиения до жжения пунцовой краски на лице. Выставить счет папе или маме о нанесенных травмах легче, чем самому стать взрослым и приступить к работе над их ошибками самостоятельно.
В тридцать пять лет как-то неловко ссылаться на маму, которая одевала в «уродское» платье, а весь класс показывал пальцем и покатывался со смеху. Тем не менее память — вероломная штука, выковыривает из прошлого всё новые аргументы.
«Каждому из нас дано очень много, и нам есть за что быть благодарными, очень много, только мы этого не понимаем», — утверждал Чарльз Диккенс, юморист с непростой судьбой, тяжелым детством и головокружительной карьерой. Возможно, тем, кто вырос в деструктивных семьях алкоголиков и наркоманов, было бы что возразить английскому писателю, если бы не сотни примеров со счастливым концом. Патологии, впрочем, заслуживают отдельного, бережного разговора. Для кого к сожалению, для кого — к счастью, но никому из живых не удавалось миновать детство. Похвастаться идеальным могут далеко не все. И чтобы поблагодарить за «любое», наверное, придется многое не забыть, но простить.
***
Крылатая фраза «все мы родом из детства» сегодня звучит как тонкий намек на непростой период в жизни человека, своеобразный «комендантский час», когда одинокий, беззащитный детеныш был нарочно брошен в пропасть отчаяния жестокими взрослыми. Благодатная почва этой гиперболы взрастила великое множество предположений, теорий и толкований.
Действительно, существуют эмоциональные травмы куда серьезней, чем глупый наряд. Родительским посланиям суждено то окрылять нас, то ограничивать всю жизнь. Даже существует шутка про новое поколение людей, которые на приеме у психотерапевтов будут иметь уникальную возможность исцеления — отмотать свою страницу в социальной сети к началу жизни и «лайкнуть» все, что не одобрили папа с мамой.
Фото: Unsplash
В горькой шутке всегда есть доля шутки. Только вряд ли наши самые близкие люди умышленно подбирали жестокие, обидные слова, чтобы «похоронить за плинтусом» детство своего ребенка. Когда-то и они были детьми, которые прятались, боялись, плакали, краснели, сгорали от стыда и думали, что в целом свете нет никого несчастней. Маленькими их недообнимали, не зацеловали вовремя, не поддержали, не защитили. «Виноватыми всегда бывают нелюбимые», — считал драматург Александр Вампилов. Наши родители заучили наизусть свою маленькую трагедию, свою личную «нелюбовь» очень давно, еще до нашего рождения.
Во времена задолго до нашей эры мудрецы считали благодарность признаком благородства души. А почитание отца и матери было и есть библейским условием благоденствия человека. Новому миру только кажется, что он изобрел свой, навороченный рецепт успеха. Несмотря на все достижения науки и техники, в человеческих отношениях все по-прежнему. Бумеранг добра неизменно возвращается. Эгоизм обречен на одиночество. Щедрая рука не оскудевает, а великодушие чревато исцелением от обид.
Наверное, лучший способ почитать и благодарить родителей — попробовать простить их, неидеальных и родных.
Без желания понять и оправдать это вряд ли получится. Придется найти свой личный, золотой ключ к прошлому. Пусть на это потребуется время, но мы же тратим его на сортировку отходов, тем самым защищая планету от загрязнения, так почему бы не объявить войну мусору в душе? Чтобы не следовать ветхозаветной норме «око за око», а наоборот, подражать живому примеру всепрощающего Христа.
Все равно мы никогда не будем объективны. Не увидим в деталях, не узнаем всех подробностей жизненного пути наших бабушек и дедушек, мам и пап, никогда не пройдемся в их обуви. Научиться хотя бы говорить о «предках» с уважением — уже крошечный шаг в направлении счастья. Сеять не в масштабах планеты, а в своем окружении семена их почитания — марш-бросок к преодолению собственных демонов. Дарить старикам радость, отдавая должное там, где это возможно. Признаваться, что они в чем-то были правы. Родителям так хочется видеть в нас, хоть иногда, отражение своих ценностей.
Быть вежливым, культурным человеком значит быть избранным. Этому навыку, как и волшебному слову «спасибо», обучают и в школе, и в семье. А вот истинная благодарность, та, что является синонимом любви, в нас раскроется не вследствие чьих-либо нравоучений. К ее вершине мы будем добираться сами с полным рюкзаком воспоминаний. Или так и проживем у подножья, критикуя весь мир и ненавидя себя.
***
Моя мама росла в послевоенное время. Бабушка, как и все, поднимала страну из руин. В приоритете были «пятилетки», и на счастливое детство (как и на личную жизнь) времени совсем не оставалось. Из яслей маму забирали на выходные, а если выпадала рабочая суббота, то и того меньше. С младенчества ее кормили, переодевали, укладывали спать чужие руки. И точно никто не обнимал. Не говорил, какая она красивая.
Поэтому когда у нее родились две дочери, мама не разговаривала с ними на языке «объятий» или «одобрений». Мы все время слышали: «Пусть вас люди хвалят». Наверное, так говорила ей наша бабушка. Я не подозревала, как это ранит, пока сама не стала матерью и не услышала исполненный боли укор от взрослой дочери: «Ты никогда меня не хвалишь». Бесконечная цепочка раненых нелюбовью людей.
В такие минуты мне хочется пожалеть или оправдать себя. Охота лелеять свои раны, измерять масштаб разрушений, смаковать обидные мелочи. Чтобы потом давалось свободно любое «не». Не хочу, не могу, не буду. Прощать, понимать, любить, заботиться. Хочется оправдать свою черствость, например. Я не помню, чтобы мама гладила меня по голове. В детстве я была лишена «телячьих нежностей» и до сих пор реагирую на объятия собственных детей точь-в-точь как разбойница из мультфильма про Снежную Королеву. Спасибо, что они не теряют надежды и воспитывают меня, сухую колючку.
Но памяти не прикажешь, она самовольно смещает акценты, и я вспоминаю маму другой. Молодая, изящная, она стоит перед зеркалом, вся окутанная французским ароматом Fidji. Улыбается себе в отражение и, заметив меня рядом, пудрит мой нос мохнатой кисточкой. Мама светится. В этот момент я понимаю, что хочу быть похожей на нее. Подмигивать себе в зеркале несмотря ни на что. Ее свет оставил во мне неизгладимый след и научил любить жизнь вопреки всем непредвиденным обстоятельствам.
В педагогике существует мнение, что мама должна не столько вкусно кормить, гладить сорочки, проверять уроки, сколько «соблазнять» жить. На примере своей собственной увлекательной жизни. Мама до сих пор придерживает передо мной мерцающую завесу и говорит: «Смотри! Ну, разве не чудо — жизнь?!» И мне так радостно благодарить ее за этот жест. Я выросла неисправимым оптимистом.
Фото: Unsplash
***
— Тебя мама в детстве обижала? — интересуюсь у мужа, нарочно сбивая с толку вопросом с подтекстом. Но он улыбается нам обоим понятной улыбкой: когда речь заходит о свекрови, мне кажется, мы становимся другими людьми, лучшей нашей версией.
— Воспитывала, бывало. За волосы могла потягать. Пару раз даже по клоку волос вырвала: первый — когда я влез в ее сапоги и полетел в хоккей играть, а она их только купила и даже не успела соседке похвастаться, а второй — когда свежепоклеенные обои разрисовал. Но я не обижался.
— А почему? — тяну время, чтобы еще немного повспоминать о ней.
— Так моя бабушка двенадцать лет не вставала с постели, ухаживать за ней было невыносимо трудно. Мама буквально падала без сил. А еще работа, семья, дети. Нервы сдавали, конечно, она срывалась…
Я считаю мужа абсолютным, тотальным везунчиком. Стоит ему только помечтать, как мироздание протягивает желаемое на ладони. Даже последнее лекарство в аптеке или бутылка молока в гастрономе заканчивается не перед ним, а на нем. Однажды он умудрился заболеть страшной, неизлечимой болезнью и исцелиться от нее без лекарств. Смеясь и благодаря Господа.
Я готовлю холодец минимум дважды в год — на Пасху и Рождество — и уже много лет слышу один и тот же вопрос за спиной: «Сделаешь, как мама?» Конечно, сделаю. Сначала брошу вариться вместе с мясом морковку, затем стану до ночи вырезать из нее звездочки или цветочки, а утром он проснется, и мы синхронно улыбнемся расцвеченному блюду.
У моей мамы была другая традиция. В начале лета она всегда варила наше любимое с сестрой черешневое варенье, и мы, свесив носы в огромный алюминиевый таз, молча наблюдали за таинством превращения белоснежной ягоды в лакомство янтарного цвета. Но самое главное ожидало нас впереди. Мы знали, что внутри каждой черешни спрятаны миндальные орешки, над которыми мама корпела до утра…
Я тоже подрасту душой и научусь правильно тратить вечно ускользающее время. Чтобы все, к чему бы я ни прикасалась, было «с орешком». Как у мамы.
***
Недавно мы хоронили бабушку, и ее уход стал настоящим таинством для всех сопричастных. Мама окружила бабушку многой заботой. Была рядом до последнего вздоха, без лишних причитаний и слез подала последний стакан воды, а затем собственноручно закрыла глаза.
Оглянувшись назад, я увидела себя при ярком освещении смерти. Я стояла, ослепленная огромным прожектором, и понимала всю ничтожность моих накопившихся жалоб. Родители несовершенны, как и мы. Разглядеть уникальность их любви — морковные цветы, черешневое варенье или прочие «сущие пустяки» — необходимо нам так же, как фото в удостоверении личности. Тогда и с адресом прописки в Вечности обязательно повезет.
Православный журнал для молодежи «ОТРОК.ua», №1/2019