Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
Вот житие, которое можно уложить в несколько строк: молодая крестьянка во время Гражданской войны ушла в монастырь, после его закрытия помогала в храме священнику, была обвинена в сопротивлении власти, после отбытия наказания вернулась, а в 1938 году снова арестована за антисоветскую агитацию и расстреляна. Вот и все.
За этим рассказом — тысячи подобных историй. Советская власть утверждала, что защищает самых незащищенных — крестьян и рабочих. Что ж, вот простая крестьянка Анастасия Бобкова, рожденная почти через 20 лет после отмены крепостного права — то есть новый, свободный человек, умеющий сам выбирать свою судьбу. В самом расцвете (1920 год — ей 30 лет) поступает в монастырь — вряд ли даже задумываясь о том, что тем самым ведет борьбу с новой безбожной властью. Она просто идет в монастырь, потому что хочет идти в монастырь. Это ее личный, спокойный, обдуманный выбор. Кстати, обитель (Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь возле деревни Акатово Клинского уезда) была построена меценатом, происходившим из крестьян, в память как раз об отмене крепостного права. Монастырь — выбор свободных людей.
Когда власть пытается закрыть общину, она перерегистрируется из монашеской в сельскохозяйственную — работы насельницы не боятся. Но это дает лишь временную отсрочку. Вскоре монастырь перестает существовать, и сестры разбредаются кто куда. Послушница Анастасия перебирается в соседний район, где читает Псалтирь в храме.
В один ужасный день в храм врываются комсомольцы и пытаются сорвать собрание, на котором обсуждалась дальнейшая судьба прихода. Происходит потасовка, в ходе которой верующие женщины выгоняют непрошенных гостей.
Один комсомолец споткнулся и заявил, что к нему, представителю власти, было применено насилие. Виновниц этого «страшного преступления» арестовывают.
Среди них — Анастасия. Ее приговорили к трем месяцам исправительно-трудового лагеря — дешево отделалась.
Она вернулась в село, откуда ее забрали, и продолжила тихую христианскую монашескую жизнь. Но безбожная власть — на то и безбожная, что само существование христиан для нее было неприемлемо. Вскоре на послушницу приходит донос: председатель сельсовета и секретарь соседнего сельсовета заявляют, что она ведет контрреволюционную и антисоветскую агитацию. Якобы она дурно отзывалась о советской власти: «Советская власть ни за что забирает священников, так как последние трудятся только для народа и по Конституции они равны. Где же тут справедливость у советской власти? Только на бумаге?» А что, она была не права?
К тому же, утверждала одна из доносительниц, она выступала против выборов в Верховный Совет: «Нам не нужна советская власть. Кому она нужна, тот пусть и голосует. Нам выборы не нужны».
Последнюю реплику Анастасия, по ее собственному признанию, действительно говорила. Но в доносе не была передана еще одна ее фраза: «У нас есть своя, Небесная власть».
Послушница Анастасия действительно была против советской власти. Но это было вовсе не политическое противостояние, а метафизическое. Советская власть не признавала, отрицала право на существование именно власти Небесной. Христианин был опасен как раз таки тем, что он был слишком свободен от удушающих объятий нового «справедливого» народного строя. Абсолютную верность он хранит только одному Правителю — Царю Небесному, Богу, Творцу Вселенной, и ничьи попытки занять место Бога его не обманут.