Генрих Бёлль. Крест без любви

“Крест без любви” — первый роман одного из крупнейших немецких писателей ХХ века, лауреата Нобелевской премии Генриха Бёлля. Автор написал его сразу по возвращении домой после шести лет войны и плена, в 1946–1947 гг. Поводом стал конкурс на лучшее произведение, посвященное сопоставлению христианства и национал-социалистического мировоззрения, который проводило издательство Johann Wilhelm Naumann. Спустя полтора года редактор известил Бёлля, что роман отвергнут по причине “недостаточной глубины анализа сущности национал-социализма; что при наличии у автора явного писательского дара, ему еще не хватает зрелости, а кроме того, германская армия показана в излишне черно-белых тонах”. Разумеется, восстановление подлинных мотивов издательства вряд ли возможно, но нельзя не обратить внимания на длительность срока рассмотрения. “Крест без любви” — это свастика; в своем первом романе (равно как и в последующих произведениях) Бёлль последовательно отвергает любую возможность совместимости христианства с национал-социализмом, что могло показаться жюри конкурса слишком резким. Кроме того, для него, жителя прирейнских краев (а долина Рейна — это знаменитые на весь мир виноградники и древние замки, окруженные столь же знаменитыми легендами, это страна искусства и, что немаловажно, здесь относительно много католиков, единоверцев автора) германский милитаризм — это прежде всего пруссачество; с точки зрения Бёлля, основное бремя вины за развязанную войну ложится на прусские имперские и военные традиции. Говоря современным языком, творчество Бёлля совершенно чуждо политкорректности.

После этого автор никогда не возвращался к роману и не пытался его где-либо опубликовать. Издан он был впервые в 2002 году, уже после смерти Бёлля, а еще двумя годами позже вышло русское издание.

В книге описана история семьи Бахем на фоне предвоенных, военных и послевоенных событий в Германии. Фокус повествования сходится на фигурах двух братьев — Кристофа, ненавидевшего фашизм, но мобилизованного в армию, и Ганса, убежденного сторонника нацизма, который, несмотря на то, что сделал в гитлеровском государстве хорошую карьеру (казалось бы, в полном соответствии со своими убеждениями), внутренне отвращается от нацизма, вызывает подозрения начальства; отправленный на фронт, он спасает от казни двух женщин и одного солдата, которым оказывается его брат, похитивший казенные продукты и передавший их голодающим. Мать обоих братьев стремится примирять и покрывать любовью обоих, хотя сама она явно на стороне Кристофа.

Стоит признать, что выход романа в наше время, быть может, даже более уместен, чем полвека назад. События тех лет ныне активно переписываются, перетолковываются, мифологизируются. Теряется резкость, все размывается, становится зыбким, неверным. И вдруг сквозь страницы “Креста без любви” мы видим их с потрясающей четкостью, глазами очевидца. Руины, на которых происходит действие заключительных глав книги, были теми, на которых писалась книга. И это чувствуется. Кажется, пороховой гарью и дымом пожаров веет от текста.

По понятным причинам в нашей стране II Мировая война стала Великой Отечественной войной, трагедией прежде всего нашего народа, русских, украинцев, белорусов и других народов бывшего СССР. Сербы, потерявшие в той войне каждого второго, соответственно переживают ее как трагедию сербского народа. Евреи — как трагедию народа еврейского. Бёлль показывает эту войну как трагедию немцев, трагедию Германии, причем делает это совершенно без тех идеалистических и даже ностальгически-романтических тонов, с которыми в последнее время все чаще вспоминают разрушительную деятельность третьего рейха. Бёлль крайне жестко и безжалостно бичует дурные стороны собственного народа. Но именно через это парадоксальным образом чувствуется реальная возможность для его прощения, обновления и возрождения, поскольку для исцеления язвы ее следует обнажить (что может быть очень стыдно) и вскрыть (а это всегда больно).

Что касается литературной стороны, в книге поражает язык. Богатый, сотканный из ярких, глубоко индивидуальных эпитетов, образов и метафор, он затягивает в текст, держит внимание и преображает эмоции. Можно даже сказать, что динамика сюжета состоит прежде всего в динамическом развертывании фраз и периодов, а не событий. Бёлль почти не “проповедует”, не транслирует идеи, он транслирует в читателя свои чувства. И этим достигается невероятно мощный эффект погружения. В какой-то степени процитированный выше редактор был прав — здесь действительно нет умозрительного анализа фашистского мировоззрения. Автор ставит более серьезную задачу: передать непосредственное восприятие очевидца, живущего в фашистском государстве, и через это показать органическую несовместимость нацизма и христианства. Нужно сказать, что в восприятии Кристофа этическая оценка практически неотделима от эстетической и историко-культурной; иными словами нацизм (рассматриваемый, как нечто временное, преходящее, как некоторый морок, что сопоставимо с описанием петлюровского набега на Киев в “Белой гвардии” Булгакова) воспринимается как таковой носителем целостного органичного мировоззрения.

Итак, на эмоциональном уровне бёллевский стиль обеспечивает сильнейшее воздействие на читателя, высокую степень его вовлеченности. Однако в идейном смысле здесь кроется пусть незначительный, но недостаток. Фашизм для Бёлля — это явление уникальное, трагедия, обрушившаяся на Германию и изуродовавшая ее, — но оставшаяся в прошлом. Однако следует справедливости ради признать, что в 1946–47 годах, когда писался роман, иная точка зрения была вряд ли возможна для кого-либо кроме визионера. А позднее, в уже более зрелом романе “Бильярд в половине десятого”, автор показывает и предупреждает, что эта идеология способна возродиться, пусть и приняв несколько иные формы, поскольку в ее основе — непреходящие в падшем мире жестокость и ненависть.

Из слабых сторон стоит отметить некоторую манерность диалогов, которая особенно бросается в глаза в первых главах, когда читатель еще не свыкся с авторским стилем. Хотя, конечно, нужно помнить, что перед нами первый роман начинающего автора, который к тому же писался сразу набело, без черновиков¹. Кроме того, в книге подняты серьезные нравственные, философские и религиозные вопросы. Бёлль ставит себе высокую цель: осмыслить происшедшую трагедию сквозь призму христианства. Но при этом его личный опыт мирянина-католика заставляет его несколько преувеличивать степень вовлеченности католической церкви Германии в сотрудничество с режимом Гитлера, в то время как непредвзятые очевидцы свидетельствуют, что наиболее стойкими и последовательными противниками режима были в первую очередь христиане, причем как католики, так и протестанты, хотя противостояние христиан нацизму отнюдь не было массовым явлением. “Врагами рейха” были, однако, и князья Церкви, и целые общины, а не отдельные разобщенные одиночки, как это выглядит в романе.

Но и в таком виде “Крест без любви” потрясает уровнем мастерства. Нельзя обойти молчанием и сюжетные достоинства романа; безусловно, сцена встречи двух братьев на русском фронте — самая сильная. И в главном автор безусловно прав. Если забыть о главном в христианстве — о Христе, то оно превратится лишь в антуражную шелуху; лишившись подлинного смысла, оно станет приложением к иной идеологии, даже сатанинской. Крест без любви ко Христу — всего лишь орудие казни. Свастика.

Книга безусловно заслуживает прочтения, этот голос должен быть услышан — именно в наше время, современным человеком.