9 лет назад в Баренцевом море затонула атомная подводная лодка «Курск», проводившая учения в Баренцевом море. Командовал кораблём капитан 1-го ранга Г. П. Лячин, всего на борту в момент катастрофы находилось 118 человек.
Последнее интервью Геннадия Лячина
— Геннадий Петрович, как случилось, что волгоградские степи вдруг подарили Военно-морскому флоту России морского волка, командира суперсовременной субмарины? Может, родители в том виноваты ?
— Нет, родители мои никакого отношения к морской службе не имели, кроме того только, что отец воевал. Но вот со школьной скамьи, подружившись со своей будущей женой, я познакомился и с ее отцом, бывшим военным. Он начинал службу еще юнгой, всю жизнь провел на флоте, с любовью к нему относился, много и с упоением рассказывал мне о флотской жизни, традициях. И как-то все это меня увлекло, стал много читать о флоте, а после окончания школы уже твердо решил: буду поступать в военно-морское училище. Ну, а уже подплав, как службу наиболее сложную и ответственную, как настоящую мужскую работу, выбрал сам и без колебаний. И вот уже 23 года служу в Видяеве, в дивизии именных атомных подводных лодок-ракетоносцев. Участвовал в нескольких дальних боевых походах.
— Расскажите, пожалуйста, о последней автономке.
— Побывали в южных широтах Атлантики, в Средиземном море. Если раньше там у нас было целое объединение, включавшее управление подводными силами в этом регионе, свои базы, куда можно было зайти для пополнения запасов, заняться при необходимости ремонтом, дать отдых личному составу, то сейчас такой структуры нет. Лодка новая, и в первом же ее автономном походе наиболее важно было проверить, насколько окажутся надежными ее материальная часть, все жизненно важные системы, особенно в сложных условиях большого противостояния противолодочных сил флотов НАТО. В этой связи испытание на зрелость и стойкость проходил и сам экипаж. А задача была — поиск и слежение за авианосными и ударными группировками потенциального противника. Предстояло узнать все: состав его сил, маршруты развертывания, переходов, характер деятельности и многое другое.
— Реально проявлялось противоборство с противником или вы были лодкой-невидимкой, сродни Летучему голландцу, и просто курсировали по морским глубинам, никому не мешая, в качестве подводного разведчика?
— Разумеется, задача скрытности передвижения всегда стоит перед подводниками. Но в этом походе было всякое: И мы не давали спокойной жизни многочисленным силам противника, и к себе ощущали, мягко говоря, повышенное внимание. Нам пытались активно противодействовать в первую очередь патрульная противолодочная авиация, а также надводные корабли и подводные лодки. Мы их своевременно обнаруживали, но случалось, что и они нас засекали. У них задача была — установить за нами длительное устойчивое слежение, что мы им постоянно срывали.
— Надо полагать, что сопутствовала тому не только соответствующая выучка экипажа, но и тактико-технические возможности подводного крейсера-ракетоносца ВМФ России?
— Разумеется. Корабль наш вообще, можно сказать, уникальный, имеющий перед подлодками противника целый ряд преимуществ. К тому же такой класс кораблей, совмещающих торпедное и ракетное оружие, у них вообще отсутствует. У нас оружие превосходит их образцы и по мощности, и по дальности радиуса действия, и по спектру своих возможностей, поскольку при необходимости мы имеем возможность одновременно атаковать из глубин океана множество целей: то есть наносить удары по наземным объектам одиночным кораблям и крупным их соединениям. Кроме того, лодка имеет хорошую маневренность, высокую скорость движения в подводном положении.
— Как известно, на момент вашего похода была достаточно накаленной военно-политическая обстановка в регионе югославского конфликта и во всем Средиземноморье. Наверное, это обстоятельство сказывалось и на вашем походе, усложняло его задачи?
— Да, конечно. Но при этом весьма интересно, что (как стало нам известно уже после возвращения на родную базу) страны Средиземноморья, такие, например, как Франция, Греция и Италия, приветствовали Российский военно-морской флаг в Средиземном море, которое американцы, форсируя там свое военное присутствие, хотели бы считать своим владением, хотя у него статус открытого международного моря.
— Автономный режим плавания, думаю, вовсе не означал, что родная база, руководство флота были в неведении: где вы, все ли живы и здоровы и как вообще проходит выполнение боевой задачи?
— Нет, мы в назначенное время имели постоянную устойчивую связь с базой, производили обмен информацией и в этом плане не чувствовали никакой оторванности. Все без исключения члены экипажа спокойно и уверенно исполняли каждый свою задачу. Хотя, конечно, были напряженные моменты, когда после сеанса связи мы принимали целеуказание, и лодка была готова к выполнению самых неожиданных маневров и вообще боевых задач, когда, образно говоря, руки были на кнопках пуска.
— Геннадий Петрович, известно, что, учитывая высокую результативность похода, вас лично принял для доклада сначала командующий ВМФ России, а после даже председатель правительства, и.о. президента страны В. В. Путин. Как прошла эта встреча?
— Владимир Владимирович внимательно выслушал короткий доклад о походе, задал несколько вопросов и высказал удовлетворение миссией экипажа атомного подводного ракетного крейсера ‘Курск’ в Атлантике и Средиземноморье. Высокая оценка дана также главкомом ВМФ и Министерством обороны России. В частности, отмечалось, что благодаря хорошей всесторонней подготовке к походу самого корабля и его экипажа в автономном плавании при выполнении боевых задач не было никаких внештатных, экстремальных или аварийных ситуаций. А противник был вынужден, бросив на поиски нашей лодки все свои силы, понести колоссальные затраты сил, средств и материальных ресурсов. Только топлива на поиски нашей лодки им было истрачено на 10,5 миллиона долларов, да плюс с иными расходами поиски и попытки слежения за нашей лодкой обошлись в 20 миллионов долларов.
Главный же вывод был таким: Россия не утратила возможности в целях собственной безопасности и своих национальных интересов обеспечивать свое активное военное присутствие во всех точках Мирового океана, и по-прежнему ее атомный подводный флот является надежным ракетно-ядерным щитом нашей великой морской державы.
На этом наш разговор с командиром атомного подводного ракетного крейсера Курск капитаном 1 ранга Геннадием Лячиным и закончился. Он рассказал обо всем, кроме одного: умолчал, что сам он за достигнутые результаты в этом уникальном боевом походе представлен к званию Героя России.
Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, будущий Патриарх Московский и всея Руси в интервью Комсомольской правде в 2000 году сказал следующее:
— В эти скорбные для страны и народа дни Русская православная Церковь молится об упокоении душ погибших моряков в селениях праведных. Священноначалие Церкви, клирики и все православные верующие сопереживают горю родных и близких моряков.
Но слово Церкви в этих трагических обстоятельствах будет не только словом сопереживания и утешения. Оно будет также словом обещания и надежды. Это слово может сказать скорбящим только Церковь Божия. Ибо она верует, что у Бога все живы, потому что жив Христос, Который был распят, умер и воскрес. Спаситель победил смерть, даровав верующим в Него жизнь вечную. И потому личное бессмертие — духовная реальность нашего существования. Быть христианином означает прежде всего принимать эту реальность сердцем и умом.
Человек не умирает с прекращением жизнедеятельности его физического организма. Не умирает он в тот момент, когда медики фиксируют остановку сердца. Не умирает и тогда, когда вода заполняет его легкие, вытесняя остатки воздуха. Человек не способен умереть, исчезнуть без остатка, превратиться в ничто, потому что создан по образу и подобию Самого Бога, в Котором — бессмертие.
Трагедия в Баренцевом море многому должна научить нас. Прежде всего тому, что человеческое горе ни при каких обстоятельствах не должно эксплуатироваться в чьих-либо частных или групповых интересах, когда потрясшая страну трагедия разыгрывается как карта в политической игре. Подобные намерения очевидно безнравственны. Не менее прискорбно, когда в порыве, быть может, объяснимого и праведного гнева одни люди заочно обвиняют и судят других, вынося приговор на основании собственного представления о том, кто и где должен был быть и что конкретно делать.
Ныне страна едина в своей скорби. Давайте же будем достойны обрушившегося на нас несчастья. Ибо совместно переживаемая трагедия должна сплачивать, а не разделять нацию. Уверен, что в свой последний час наши моряки, погибавшие в пучине студеного моря, были сплочены и едины перед лицом общего испытания. Ныне Отечество наше, как никогда, нуждается в соединении всех людей.
Заключает она урок и для власти, облеченной правом принимать решения от имени миллионов наших сограждан. Она обязана сделать все, чтобы участь атомной подлодки «Курск» не стала зловещим символом будущего, ожидающего Россию. Сегодня все понимают: жить так, как мы жили до этого момента, больше нельзя. Вспомним наконец, что мы великий народ, обладающий всем, что необходимо для достойной жизни. Пришло время сказать себе: пора остановиться, начать новый отсчет времени. Трагедия в Баренцевом море стала последним рубежом. Дальше нам отступать некуда.
И последнее. Таинственное, мистическое сочетание и соединение событий — гибель ракетоносца и прославление новомучеников и исповедников Российских XX века Юбилейным Архиерейским Собором нашей Церкви. У Бога ничто не случайно, В этом совмещении событий видится некое смыкание времен. Ведь угодники Божии, как известные по именам, так и не явленные миру, но ведомые Господу, отдали свою жизнь за Христа, за веру, за Церковь, за Родину, ибо все они были великими патриотами России. Экипаж подводной лодки «Курск» принял мученическую смерть и принес высшую воинскую жертву во имя любви и верности Отчизне.