Мой дед был двенадцатилетним мальчиком, когда удрал на фронт. Ехал под брезентом на платформе с новенькими Т-34 и попал в ремонтные войска — прямиком на Курскую дугу.
Скупо рассказывал, про то, как стал «сыном полка», узнал на практике из чего «сделаны» танки, ходил в разведку и имел боевые медали и орден. Будучи уже курсантом училища, принимал присягу, и о своих детских наградах не помянул – по закону только после принятия боевой присяги награды «засчитываются». Дедушка даже выбросил их для порядка.
Потом женился, служил в послевоенное время в Германии, воевал в Лаосе и Вьетнаме, где перенес лихорадку Бери-бери, имел ранение, и снова — боевые награды. Ушел на пенсию в звании подполковника.
В семейной жизни был веселым, даже чудаковатым, и добрым. Похоронил любимую жену, заболел раком, вскоре умер — в первый день Пасхи, незадолго до этого приняв Причастие и очистившись исповедью. Носил нательный крест – старинный, казачий. Вспоминал, даже, кажется, со слезой, как тетка родная – игумения Свято-Троицкого монастыря – все звала его почитать с ней что-то на церковно-славянском, очевидно, молитвы. Тетку – игумению Евдокию – расстреляли в 1937 вместе со всеми ее насельницами.
Теток и дядьев имел мой дед всего 11 – уссурийских казаков по фамилии Дубровских. Полегли на войне шестеро – под Москвой, под Брестом, под Берлином.
К слову, когда дедушка мой, Павел Андреевич, пятнадцати лет вернулся с войны в отчий дом, то обнаружил и свою могилу. Семья, горестно принявшая шесть похоронок, и мальчика – своего единственного наследника – уж «схоронила». Стоит ли говорить, что за подвиги перед Отчизной дед был любовно выпорот.
Что могу сказать я о своем дедушке? Был верен – Родине, воинскому долгу, жене. Никого не предавал и пользовался всеобщим уважением. Был невысок, ладно скроен, но усы носил огромные – как истый казак.
Осталась его удивительное фото, где он, уже смертельно больной, обнимает моего маленького сына, на плечи которого накинул свой пиджак с орденами и медалями. И дед, и правнук прослезились. Виден влажный блеск глаз.
Отпевали дедушку пасхальным чином – не часто приходится так хоронить: путались, плакали, ликовали – незабываемые слезы. Пасхальная радость и смертное горе. Воистину Христос воскресе из мертвых!
Дедушка умер, но оставил за собой победы – много побед. И самая главная из них – верная надежда на спасение, кончина, сопричастная Святым Тайнам, смерть, которую надо было заслужить всей своей жизнью. Заслужить, в том числе, молитвами, — если не своими, то произнесенными родными и чужими, подаренными Богом. Или чужих молитв не бывает?..
Уходят поколения, за которых еще возносилась церковная молитва – которые этой молитвой как спасательным кругом, держались от разложения. А на смену им приходят обезбоженные дети, внуки и правнуки. Без креста, без веры и без любви. Мы…
Это нам, за которых порой и помолиться некому, нужно растить в своих душах тот Свет, который поможет выжить, одержать все победы, питать не одно поколение наших потомков. Чтобы у каждого из нас оказался свой личный день Победы – день встречи души с Богом, в сыновней радости и надежде Воскресения.
Читайте также:
Протоиерей Василий Брылев – под Ржевом и на Курской дуге