«Главврач сказала, что мы экстремисты». В Коломне медсестры начали голодовку

Медсестра Наталья Трухина идет по улице. Дорога не чищена, снег с тротуара плавно переходит в грязь на проезжей части. Перебраться на другую сторону можно почти что вплавь. Примерно через пять минут такой прогулки сапоги промокают насквозь.

На стоянке у Коломенского перинатального центра, где работает Наталья, снег тоже не убран. Машины буксуют и подолгу не могут выехать. Представить, как беременные добираются отсюда до корпуса, довольно трудно.

Наталья одета в простой черный пуховик и серую шапочку с надписью Follow your heart («Следуй своему сердцу»). У медсестры большие голубые глаза, под ними — синяки от недосыпа. На бледном лице проступают скулы. Уже третий день Наталья пьет только сладкий чай с кусочком хлеба — 2 февраля она начинает голодовку.

— Ничего, я привыкла, что на работе поесть некогда, — смеется она.

Чтобы подготовить организм, по советам терапевтов примерно за месяц Наталья постепенно исключила из своего рациона все жирное и сладкое. Сдала анализы, сделала УЗИ. Противопоказаний к голодовке у нее нет.

В просторном шестиэтажном здании перинатального центра вместо 160 младших медсестер и санитарок работают всего 22. Одна младшая медсестра разрывается между несколькими отделениями.

«Из-за огромной нагрузки бывает, что за всю 12-часовую смену младшая медсестра имеет всего 7-10 минут, чтобы наспех перекусить один раз», — написали медсестры в открытом письме от 24 января, которое адресовали президенту РФ, чиновникам и СМИ.

«Чисто физически я не знаю, как это успеть»

Рабочий день у Натальи начинается в 8 часов утра. Она сразу идет в отделение патологии недоношенных детей: проверила инвентарь и побежала мыть палату интенсивной терапии, куда поступают дети после реанимации — там должно быть стерильно. Потом идет по этому же отделению собирать пеленки. Время — около 9:00–9:30. И это если нет «генералки». Если есть, то все затягивается примерно до 11:00.

Закончив с пеленками, Наталья идет в послеродовое женское отделение на прием инвентаря. Дальше собирает пеленки и смотрит, где нужно поменять постельное белье. Параллельно женщины в отделении просят помочь — например, нужно подмыться.

Младшая медсестра Наталья Трухина. Она начинает голодать 2 февраля

Потом Наталья идет в послеродовое детское отделение. Мыть там ничего не нужно, зато нужно заходить каждые три часа, чтобы просто собрать пеленки.

Зачастую где-то с 10 часов у женщин начинаются осмотры. Младшая сестра обязательно должна присутствовать в смотровой. Осмотры могут длиться примерно до 13:00, это зависит от количества выписываемых женщин. 

— Причем два поста, две смотровые. Я должна быть как-то одновременно и там, и там. Я физически не успеваю сбегать, обязательно кому-то звонишь, по имени называешь, говоришь: «Я не могу, я в другой смотровой». Все, там обходятся без меня. 

В 12:00 рентген. Если есть пациентки на рентген, приходится бросать смотровые, собирать их по всему послеродовому женскому отделению.

— Я несу за них ответственность. Я их привела с третьего этажа на второй, я их жду. В среднем где-то 5-6 человек занимает от 45 минут до 50, пока всю аппаратуру настроят, пока все бумаги заполнят… Девочки, которые ходить сами не могут, просят иногда даже на кресле-каталке отвезти их.

А в это время у Натальи еще по расписанию сбор пеленок по всему третьему этажу. Собирать пеленки и везти на рентген одновременно она не может.

С 13:00 начинает выписка. «Вот тут начинается самое интересное!» — входит в азарт Наталья.

Раньше, когда у детской медсестры была закреплена своя младшая, она брала женщину с ребенком, отводила в выписную, промывала всю аппаратуру. Сейчас на выписку вместо 20 минут дается 15.

— Она еще бегом теперь должна бегать. Туда отвести, выписать нормально, еще умудриться прибежать, аппаратуру всю помыть.

Когда в палате будет чисто, Наталья должна застелить кровати. Но если детская медсестра не успевает помыть палату — бывает, что у нее выписка за выпиской непрерывно, — палата стоит без дела. На четвертом этаже роженицы иногда сутками ждут, когда освободится место.

Коломенский перинатальный центр

В это же время идет выписка и в отделении недоношенных детей. При этом каждые три часа Наталье нужно умудряться собирать пеленки.

— Чисто физически я не знаю, как это успеть.

Выписка зачастую бывает и до конца рабочего дня. Вечером в беготне могут нагрузить анализами. Нужно еще заправить постели в послеродовом женском отделении.

Где-то в 18:30–19:00 Наталья собирает по всем трем отделениям отходы класса «Б» (эпидемиологически опасные медицинские отходы. — Прим. ред.), потом отвозит их в подвал. Если успевает, нужно привезти вещи для кесаревых сечений.

— Для экстренных операций мы сами ходим за вещами, нам их никто не привозит.

В 20:00 Наталья идет домой. Хорошо, если на следующий день утром позавтракает. У нее четверо детей: двое взрослых и двое школьников. С младшими вечером надо сделать уроки. График Натальи — два через два. В первый выходной она практически целый день спит. Потом надо заниматься делами по дому и готовить еду семье на следующие два дня.

— Эта нагрузка не дает даже повышать свое образование. Я в 21-м году сдала документы в наш медколледж, хотела отучиться на фельдшера, со второй попытки поступила! Но эти нагрузки на работе просто физически не дают успевать. Пришлось бросить…

«Барин из Москвы не приедет и вас не рассудит» 

Нагрузка на младших медсестер возрастала с каждым новым сокращением штата. Первый раз сокращение произошло в 2019 году. Тогда еще каждая младшая медсестра была закреплена за своим отделением.

— Сначала сократили порядка 50 процентов, тогда сделали одну младшую сестру на два отделения, а где-то и на три, — рассказывает Наталья корреспонденту «Правмира».

В 2020 году хотели провести еще одно сокращение, но из-за ковида решение отложили. В январе 2021 года сокращение все-таки прошло.

— Последняя капля была, когда по перинатальному центру пошли слухи о том, что [штат] хотят сократить в третий раз, а оставшихся посадить на оклад в восемь тысяч. Всё. Вот тут мы уже встали на дыбы и решили как-то за себя бороться, — вспоминает Наталья.

Медсестры написали письма в Роструд, Минздрав и прокуратуру. Когда письма вернулись из Минздрава обратно в перинатальный центр, руководство собрало совещание.

Открытое заявление младших медицинских сестер

— Нам сказали: «Вы будете сокращены, а часть какая-то перейдет в уборщики, кто захочет». На восемь тысяч… — говорит младшая медсестра Иола Русоцкая.

— Не только уборщики, — включается в беседу ее коллега Татьяна Момот. — Там штукатур-маляр, еще какие-то [должности]…

После этих писем главврач заявила: «Что вы думаете? Барин из Москвы не приедет и вас не рассудит. Я буду давать ответ». Она объяснила, что письма, которые отправляют в высшие инстанции, спускают уровнем ниже и ниже, пока не придут обратно в сам центр. При этом она говорила, что медсестры — «недалекие» люди.

— И что мы экстремисты и своими действиями, письмами якобы подрываем ее авторитет, — добавляет Татьяна.

Летом Наталья с коллегами обратилась в профсоюз медработников «Действие». Тогда же они стали жаловаться, что их лишают стимулирующих выплат за работу с больными коронавирусом.

Сопредседатель профсоюза «Действие» Андрей Коновал предполагает, что стремление перевести медсестер в статус уборщиц и нежелание платить стимулирующие могут быть взаимосвязаны: если младшие медсестры претендуют на эти выплаты, то уборщицы — нет.

— Поэтому решили, видимо, чтобы не спорить с ними, перевести в уборщиц окончательно.

При этом в перинатальном центре, согласно данным открытого письма, работают примерно 20 уборщиц из клинингового агентства индивидуального предпринимателя.

Профсоюз «Действие» заявил главврачу Татьяне Шаврак, что было нарушено трудовое законодательство, и в письменном виде потребовал все устранить, параллельно начав информационную кампанию в СМИ.

Сопредседатель профсоюза «Действие» Андрей Коновал

— Когда я отправлял письмо по электронной почте, в этот момент Шаврак вела собрание с младшими медсестрами и говорила: «Забудьте про младших медсестер, у нас их никаких не будет, я все согласовала, я не сама решала, это идет все сверху», — рассказывает Коновал.

Но через несколько дней Шаврак отменила приказ о сокращении. Сейчас младшие медицинские сестры переведены в общеучрежденческий персонал. Это значит, что они не закреплены за конкретными отделениями и вынуждены работать сразу в нескольких по приказу руководства. Какие помещения они обязаны санитарно обрабатывать и за сколькими пациентами ухаживать, тоже нигде не прописано.

Какими-то распорядительными актами [это не закреплено], они не существуют. В любой момент могут сказать: «А теперь иди в это отделение». Соответственно, объемы труда тоже никак не закреплены, — комментирует Коновал.

Профсоюз «Действие» подготовил обращение в надзорные органы о том, что нарушаются трудовые права медработников и не соблюдается порядок оказания медпомощи, в частности — штатные нормативы Минздрава. Роспотребнадзор заявил, что это не его компетенция, так как не увидел в центре нарушения санитарных правил.

— Это действительно так, но вопрос дискуссионный, — объясняет Коновал. — То, что они [младшие медсестры] летают из одного отделения в другое, снижает санитарную безопасность, но формально таких ограничений нет.

Росздравнадзор промолчал. Коломенская прокуратура переправила обращение в Минздрав, а Минздрав ответил, что в сфере здравоохранения нет обязательных для исполнения штатных нормативов и что они носят «рекомендательный характер».

Однако в обязательных для исполнения Правилах организации деятельности перинатального центра говорится, что «структура и штатная численность Центра устанавливаются с учетом рекомендуемых штатных нормативов» (Приложение №19 к порядку оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология», утвержденному Приказом Минздрава России № 113н).

— Хотя мы видим, разница [с реальной картиной] огромная, ни о каком учете речи быть не может, — комментирует Коновал.

После всего руководство центра начало давить на медсестер-активистов.

«Если есть свободное время, ты не должна присаживаться»

Младшая медсестра Татьяна Момот раньше работала в ЦРБ, потом ее пригласили в перинатальный центр. Сказали, здесь будет очень хорошо.

— Мне лично очень нравится моя работа сама по себе. Но морально работать тяжело, когда на тебя постоянно давят, когда за тобой следят… — тихо рассказывает Татьяна.

— Следят?

— Да, по камерам. Они [руководство] же поставили камеры. Но они у них были выключены, сейчас везде повключали. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Ну и, естественно, докладная за какие-нибудь мелочи.

У Натальи, например, с лета две «дисциплинарки», к тому же ее лишили стимулов за работу с ковидными больными. Иолу Русоцкую их лишили за то, что та присела возле акушерки во время приема.

Младшие медицинские сестры. Слева направо: Наталья Трухина, Иола Русоцкая, Татьяна Момот

— Мы девочку в родзал принимали, — объясняет Иола. Ее медицинский стаж 15 лет. — Я присела рядом, там стул с компьютером. Пришла главврач. «Что вы там делаете?» Не имела права сидеть. Я должна была там где-то сидеть у дверей, наверное…

— Если есть свободное время, ты не должна присаживаться. Просто пойди куда-нибудь, найди себе работу, — добавляет Татьяна. — Я работаю два дня на износ, а вторые два просто отдыхаю и не успеваю ничего делать.

Татьяна обслуживает отделения патологии беременности и гинекологии. Когда приходит на работу, первым делом с этих двух больших отделений собирает отходы класса «Б».

Потом с гинекологии пациенток нужно отвезти на ЭКГ — с пятого на второй этаж. Татьяна должна всех собрать, отвезти и забрать обратно.

— Потому что они здесь падают в обмороки, у них может что угодно случиться… А у меня нет времени ждать, пока им отснимут ЭКГ. Мне звонят и говорят: «Кесарево подаем». Естественно, я бегу и подаю операцию, потому что это операция плановая.

Младшая медсестра Татьяна Момот

Также на втором этаже Татьяна водит пациенток к специалистам, не все из них могут ходить самостоятельно.

— Везешь к окулисту, например. Нужно нетранспортабельную девочку посадить на эту тележечку, а она может быть и не одна. Их опять же нужно здесь подождать. Допустим, полчаса, пока ей в глазки закапают, пока у нее зрачок расширится. Помочь пересадить ее врачу, пересадить обратно. Это все телодвижения, и они занимают очень много времени.

— Бывает такое, что тебе либо пишут, либо звонят сразу из десяти мест, — продолжает Татьяна. — И вот ты стоишь и определяешься: куда тебе лучше пойти. Что важнее? А если важно все? Право выбора за мной, понимаете? И ответственность лежит тоже на мне.

После работы у Татьяны болят мышцы и суставы. Километраж за день получается солидный — бывают задания, когда нужно обойти этажи со второго по пятый.

С октября ничего не изменилось. Зарплата за подобную нагрузку, по словам Натальи, у младшей медсестры получается от 29 до 32 тысяч, редко — больше. 

— У них сменный график. Норма совместительства соблюдается. Но идет внутренняя переработка в основное рабочее время — они тащат на себе огромный объем нагрузки. Готовности к диалогу [со стороны руководства] нет. Висит угроза, их все равно пытаются сократить и превратить в уборщиц или уволить за нарушение дисциплины, — говорит Андрей Коновал.

Поэтому младшие медсестры решили объявить голодовку со 2 февраля. 

«Куда хотите обращайтесь, вас никто не услышит» 

Во вторник, 1 февраля, по решению главврача Татьяны Шаврак перинатальный центр организовал собрание для младших медицинских сестер и представителей надзорных органов. Медсестры поручили защищать их интересы Андрею Коновалу и юристу профсоюза «Действие» Анастасии Манзе.

Однако сама главврач на собрание не пришла.

Андрей Коновал объяснил всем собравшимся, что младшие медсестры вступили в профсоюз «Действие», создали свою первичную организацию, уведомили об этом работодателя и запросили документы, чтобы профсоюз мог проанализировать ситуацию.

Перед началом собрания. В президиуме — младшая сестра Наталья Трухина, юрист Анастасия Манзя и сопредседатель профсоюза медработников Андрей Коновал

Эти документы предоставлены не были (аудиозапись собрания в распоряжении редакции «Правмира». — Прим. авт.).

Целью собрания Коновал обозначил рассмотреть открытое обращение медсестер от 24 января и предложил послушать позицию работодателя.

— Кто будет представлять сторону работодателя? 

— Никто не будет представлять.

Главный внештатный акушер-гинеколог Московской области Ольга Серова сообщила, что по открытому письму проводятся «комплексные разнообразные проверки всех органов, какие только существуют», однако эти проверки пока «не закончены в полной мере»:

— Когда они будут закончены, можно будет получить мотивированный ответ на все ваши вопросы.

Промежуточной идеей стал фотохронометраж: так специалисты будут контролировать нагрузку медсестер в течение смены. Коновал уточнил, что нагрузка известна уже сейчас.

— Люди работают на трех отделениях. Ну, допустим, вы поймете: вот такая вот нагрузка. Дальше что? Они с ней справляются, вот с этой нагрузкой. Есть определенная нагрузка, с которой они не справляются…

Михаил Андрочников, заместитель председателя профсоюза работников здравоохранения РФ, предложил со своей стороны для коллективных переговоров создать единый представительный орган (далее ЕПО. — Прим. авт.) от его профсоюза и профсоюза «Действие».

— Этот единый представительный орган рассмотрит все требования, в том числе и ваши требования, и выдвинет их работодателям от имени этого органа. 

Коновал и Манзя согласились, однако вопросы о том, почему требования медсестер нельзя рассмотреть от одного профсоюза и почему не явился главврач, остались открытыми.

Когда предложили закончить собрание, из зала прозвучал голос одной из младших медсестер:

— Вопрос! А где вы полгода были с июля месяца? Где наш профсоюз [работников здравоохранения РФ] был полгода? Когда прошло одно сокращение, второе сокращение? Где вы были? Вы сейчас, на данный момент, хотите общую организацию создать, а до этого вы где были? Проблемы почему сотрудников вы не видели?

— Обращаться должны с запросами. Не было письменного обращения ни одного.

Отвечает Ольга Серова, главный внештатный акушер-гинеколог Минздрава МО

— У нас было собрание. На котором сказал профсоюз: он согласен со всеми сокращениями, все законно. И это было собрание летом.

Медсестре ответили, что работодатель имеет право менять штатное расписание и что к массовому сокращению профсоюз отнесся негативно:

— Вы же ничего никому не объясняли, перешли в другой профсоюз, и началась подрывная работа. Мы предлагали работать с вами и предлагали помощь.

— Простите, пожалуйста, вы не предлагали помощь, — не отступает медсестра. — Все собрания были с главными врачами, с заместителями и с вами. И все время каждое сокращение говорилось нам так: «У нас все юридически грамотно. Куда хотите обращайтесь, вас никто не услышит». А нас и не услышали до этого момента.

«Я иду туда, куда послали»

О том, насколько задействован коечный фонд центра и когда нормируют труд медсестер, Коновал и Манзя получили только один ответ:

— Проверка закончится, ответим мотивированно на каждый вопрос.

О сроках проверки ничего не известно.

— Наталья, приемное отделение? Наталья, а можешь сказать, как вы после 8 [вечера] бегаете по отделениям? — просит медсестра Наталья Трухина коллегу, сидящую в зале.

— Да, могу.

— Сказали, что это единичный случай, очень редкий.

— После 8 вечера… Есть клининг, а для клининга — только что мы это обсуждаем — не хватает людей. После клининга остаются грязные палаты. Я иду в физиологию, домываю грязные палаты после клининга. Неважно, сколько их там было.

На вопрос из зала, должны ли медсестры это делать и почему не предъявляют претензий к службе клининга, Коновал снова подчеркнул:

— Они [медсестры] выведены в общеучрежденческий персонал, у них нет закрепления за конкретным отделением. Они им говорят: «Иди теперь туда». И она идет туда.

— Ну я иду туда, куда послали, — подхватывает Наталья из зала. — Если вызывают в патологию беременности — если у женщины отошли воды, или женщину осмотрели на кресле, воды отошли или там кровоток у женщин, — я все это мою, все это убираю, постельное перестилаю.

— Практически каждую смену, — добавляет сидящая рядом Иола. — Практически каждую смену.

— Ну вот для этого и надо провести мониторирование: чтобы понимать, как часто, в каком объеме… — замедляется Ольга Серова.

— Какие сроки?

— Я сейчас затрудняюсь сказать по срокам. Надо узнать у каждой комиссии.

«Голодать сколько нужно. До конца»

По итогам собрания два профсоюза создали ЕПО и договорились о планах работы. Но так как главврач на встрече не появилась, а о сроках проверки ничего не сказали, Наталья Трухина решила, что начинает голодовку со 2 февраля.

— Я увидела, что руководство не готово идти с нами на диалог, — рассказывает она корреспонденту «Правмира» после собрания.

Два профсоюза создают единый представительный орган

Юрист Анастасия Манзя считает, что собрание было сорвано:

— Сторона, с которой можно договориться, на переговоры не явилась. Те сотрудники, которые явились, в том числе из заявленных надзорных органов, проявили некомпетентность в ряде вопросов. Это мое оценочное суждение. Я не знаю, в чем дело. Что касается нового единого представительного органа — в целом, это, наверное, хорошо. Вопрос, как они себя будут вести дальше.

Создание ЕПО он оценил положительно, однако подчеркнул, что этот орган — только переговорный.

— Переговорные позиции должны быть чем-то подкреплены. Мы как профсоюз не считаем, что голодовка — это какой-то универсальный способ. Но это решение медсестер. Мы обсуждали вопрос итальянской забастовки — то, что фактически нам сегодня предложила государственная инспекция: отказывайтесь от иной работы, которую вам предлагают.

Но четких зафиксированных норм труда и зон обслуживания у медсестер нет. Отказаться от дополнительной работы они не могут, потому что нет разграничения, где основная нагрузка, а где дополнительная.

— Кроме того, есть вопросы с надлежащим уходом за лежащими здесь женщинами и детьми, поэтому медсестры приняли решение о такой протестной форме.

Юрист профсоюза «Действие» Анастасия Манзя

Коновал рассказал «Правмиру», что все основные моменты, которые прозвучали в открытом заявлении, были уже в октябрьском обращении медсестер. Однако тогда медработники получили формальные отписки: объем работы медсестер не доказан. 

— Все это было не в интересах работников и пациентов, — заключает правозащитник.

7 февраля к голодовке присоединяется Татьяна. Затем через каждые пять дней будут подключаться еще три человека.

— А там будет видно, — говорит Иола. — Все зависит от документов, что они там предложат. Что решат…

— Сколько вы готовы голодать? — спрашиваю я у Натальи.

— Сколько нужно. До конца.

Фото: Вероника Словохотова