Этот человек своей жизнью, служением и смертью опроверг кичливое убеждение информационного века, что есть только то, что показано по телевизору. Большую часть своего служения он провел без речей и заявлений, без телекамер, без докучливых левиев матфеев эпохи всевластия информагентств. Он победил — его служение совершилось.
Из пепла и пыли он поднял наши души и наши храмы.
Ни одного слова он не сказал против совести, из «политики». Не благословил ни бомбардировку Верховного совета, ни войну против Чечни, ни беснование против мусульман после «Норд-Оста» и Бес лана, ни войну с Грузией, ни новое русское богатство, ни пляску на советских могилах. Миллионы людей по всему миру молятся о том, чтобы его служение было принято Всевышним.
Смерть патриарха вдруг заставила слишком большое число людей перестать печься о хлебе насущном и своем частном выживании. Наверное, число этих людей стало критической массой и пересилило, перемогло наш общий распад.
К его гробу в дождь и снег днем и ночью стоял народ всех видов, родов, сословий и достатка. Зачем они ехали? Зачем тысячи людей встали вдоль его последнего пути к гробовой тишине? Ведь наша вера позволяет в ближайшем храме, а то и просто дома, даже на ходу про себя помолиться об усопшем. Казалось бы, ничего этого не должно было больше быть. Ведь опросы общественного мнения, реклама, азарт потребления, да сама наша повседневность убеждают, что мы стали хуже самых плохих, алчнее самых алчных.
Обитатели всемирной паутины вообще свели все к трем буквам — rip (от английского rest in peace — покойся с миром). Написал — и выразил скорбь. И поскакал дальше.
В истории так бывало — смерть иной раз пробуждает в людях силы, о которых они даже не подозревали. Патриарх умер. Его смерть вызвала в людях проявление духа, которого мы, может быть, уже не чаяли чувствовать.
Чем больше мы узнаем о нем, тем очевиднее, что неслучайно в его жизни было все. И то, что он из рода военных, да не просто военных — из старинной рыцарской семьи, в которой был герой войны 1812 года. Обычно священство пополнялось из своего сословия. Надо было появиться такой личности, в которой высокий долг воинского служения был бы помножен на служение священства. Надо было родиться ему в заповеднике старой России — в предвоенной Эстонии, в старой петербургской семье. Надо было ему мальчиком впитать дух старого русского православия, увидеть примеры монашеского подвига, с отцом-священником служить в немецких концентрационных лагерях и видеть людей своей Родины не советскими и не антисоветскими — родными и не сломленными.
Надо было, чтобы его семью не увезли в застенок, как тысячи других семей священников. Надо было, чтобы его родные несли служение за границей, в том числе и Зарубежной церкви — и это в стране, где до недавнего времени приходилось заполнять «форму секретности», с указанием, был ли на оккупированной территории.
Исполинского склада люди преодолевают большие и мелкие силки века силой духа. Патриарх победил не только разного рода номенклатурных начальников советского и постсоветского века, он вышел победителем из информационных войн, даже не вступая в них. Мелким людям хочется в благородных людях видеть соглашателей, ведь они сами не способны на другое. Патриарх своей смертью показал нам, остающимся чадам мельчающего поколения, что дух в нас не умер, пока мы сами от него не отречемся. [Н.К.]
Статья опубликована в издании «Газета«, №230 от 7 декабря 2009