15 сентября (2 сентября ст.ст.) Русская Православная Церковь чтит память новомучеников Кирилловских. В этот день, в 1918 году, недалеко от г. Кириллова (тогда – Новгородская губерния, ныне — Вологодская область) на крутом склоне горы Золотуха были расстреляны шесть человек: епископ Кирилловский Варсонофий, настоятельница Ферапонтова монастыря игумения Серафима и четверо мирян – бывший гласный Кирилловской Городской Думы Николай Бурлаков, бывший земский начальник и мировой судья Михаил Трубников, крестьянин Анатолий Барашков и торговец Филипп Марышев.
«Будут снесены ваши головы тысячами!»
Известно, что все шестеро расстрелянных накануне убийства находились в кирилловской тюрьме. Суда над ними не производилось, следственных дел в архиве ФСБ не сохранилось. Вероятно, что условным «основанием» для расстрела послужил знаменитый декрет СНК РСФСР о «красном терроре», выпущенный незадолго до этого – 5 сентября 1918 года. Также есть сведения, что арест по крайней мере некоторых из шести новомучеников был произведен большевиками в качестве мести белым за убийство в Кириллове коммуниста Андрея Костюничева.
Андрей Иудович Костюничев был председателем местного Совета бедноты, организовывал в уезде продразверстку. Поздно вечером 11 сентября 1918 года, когда он находился у себя дома в деревне Сосуново, с улицы в окно был произведен ружейный выстрел, от которого он упал замертво. Убийцы скрылись с места преступления и так и не были выявлены. Однако местные власти решили придать делу политическую окраску.
Революционный трибунал постановил: «Ответить на убийство коммуниста Андрея Костюничева красным террором». Последовали многочисленные аресты. Арестовывали как подозреваемых в убийстве односельчан Костюничева, так и совершенно непричастных к делу «антисоветских элементов», которые были захвачены в качестве заложников.
Есть версия, что убийство Костюничева само по себе было провокацией большевиков. Достоверных сведений о какой-либо активности белого движения в Кириллове нет. Советская власть в городке была установлена еще в декабре 1917-го, и для красных Кирилловский уезд считался одним из «тихих».
В отличие от других «горячих регионов», здесь не было ни казачих восстаний, ни монархических выступлений. Не исключено, что ради успешной отчетности перед начальством кирилловские коммунисты сами сфабриковали «белый заговор» во главе с Преосвященным Варсонофием.
По крайней мере, так называемый «обыск» в покоях владыки, во время которого в тайнике епископа якобы было обнаружено оружие, был произведен заочно – в его отсутствие. Череповецкая газета «Известия Череповецкого губернского и уездного Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов», сообщая о казни «белых заговорщиков», утверждала, что при обыске у епископа Варсонофия была обнаружена «снаряженная бомба французского образца».
Увы, подбрасывание самых неправдоподобных улик было обычной практикой «рыцарей революции» (таким образом, например, у настоятеля Кирилло-Новоезерскогомонастыря при обыске был «найден» револьвер «бульдог», послуживший основанием для закрытия храмов в монастыре).
15 сентября в Кириллове были организованы торжественные похороны Костюничева, тот же день большевики «ознаменовали» расстрелом шестерых заключенных кирилловской тюрьмы. Заметка в местной кирилловской газете, посвященная похоронам Костюничева, заканчивалась словами: «За каждую голову честного борца будут снесены ваши головы тысячами!»
«За подстрекательство к бунту»
Игумения Серафима (Сулимова). Фото: foma.ru
Игумения Серафима (Сулимова) был настоятельницей Ферапонтова монастыря (приблизительно 20 км от Кириллова). На момент расстрела ей было 60 лет. В возрасте 17 лет она поступила в Иоанно-Предтеченский Леушинский монастырь, в 1901 году была пострижена в монашество. В 1905 году, когда был заново открыт Ферапонтов монастырь, она вместе с несколькими леушинскими сестрами приехала восстанавливать древнюю обитель. 2 июля 1906 года монахиня Серафима была назначена игуменией Ферапонтова.
Матушка Серафима много внимания уделяла образованию и воспитанию детей из Ферапонтовской слободы. С открытием обители начали действовать рукодельные классы для девочек, а в 1909 году была построена женская церковно-приходская школа. Монастырь на свои средства ее содержал, кормил детей, шил для них школьную форму.
Когда в 1918 году в уезде начались реквизиция церковных ценностей и повсеместное разграбление храмов, местные крестьяне не допустили комиссаров к святыням Ферапонтова. 12 мая 1918 года игумению Серафиму вызвали в Кирилловский исполком для допроса, а затем арестовали, обвинив в подстрекательстве крестьян к бунту.
Первоначально матушка содержалась под домашним арестом на монастырском подворье. Ее лишили права выезда из города до следствия. Одновременно «за погромную агитацию против Советской власти и против комиссии по учету монастырей Кирилловского уезда» заключили в тюрьму монастырского священника, отца Иоанна Иванова (в июне его перевели в Череповецкую тюрьму, откуда он уже не вернулся).
Арестованную матушку посещал епископ Кирилловский Варсонофий. Вместе с владыкой они обсуждали новости о гонениях, говорили о том, что, возможно, в скором времени их самих ожидает расстрел. «Я не боюсь насильственной смерти, но я не смею думать, чтобы Господь нашел меня достойным мученической кончины», — сказал матушке владыка Варсонофий.
В час ночи 15 сентября за матушкой Серафимой приехала подвода с охраной, и игумению доставили в кирилловскую тюрьму. На рассвете ее повели на расстрел – вместе с владыкой Варсонофием.
«Если и расстреляют, то что же делать?»
Епископ Варсонофий (Лебедев), викарий Новгородской епархии, наместник Кирилло-Белозерского монастыря был известным в России миссионером. В 1918 году ему было 47 лет. До архиерейской хиротонии (последняя была совершена незадолго до февральского переворота, 8 января 1917 года) он много ездил по стране, посещал отдаленные деревни, много дискутировал с сектантами.
Епископ Варсонофий (Лебедев). Фото: drevo-info.ru
Известны его миссионерские брошюры (написаны еще в бытность архимандритом Варсонофием): «Беседы с новгородскими сектантами пашковцами-баптистами» (Новгород, 1909), «Учение Слова Божия о необходимости молиться за умерших. Неправота и пагубность учения сектантов-пашковцев, отвергающих молитву за умерших» (Новгород, 1910).
Епископ Варсонофий был далек от политической борьбы, однако с первых своих дней на кирилловской кафедре он призывал паству не участвовать в грабежах и насилии.
«Православные! –писал он в своем воззвании к народу в марте 1917 года, – сохрани вас Бог понимать свободу как разрешение ехать в чужую дачу за лесом или грабить своего соседа. Так понимать свободу грех, ибо грабители и воры Царства Небесного не наследуют».
Владыка Варсонофий был арестован днем 14 сентября (1 сентября ст.ст.). Владыка на своем экипаже возвращался из Горицкого монастыря в Кирилло-Белозерский. Вместе с реставратором, профессором Александром Анисимовым (арестован в 1929 г., сослан в лагеря, расстрелян в 1937-м на Соловках) он изучал состояние горицких древностей и теперь непременно хотел вернуться в свой монастырь вовремя, чтобы служить всенощную. Однако путь экипажа преградила почтовая подвода.
На подводе сидели два красноармейца, которые уже побывали в Кирилло-Белозерском монастыре и, не найдя в нем владыки, направились по дороге к Горицам. Поравнявшись с экипажем, конвоиры соскочили с подводы. Один из них подошел к епископу и грубо спросил:
– Вы Варсонофий?
– Я, — подтвердил владыка.
Красноармейцы пересели в экипаж, один сел сзади, за поднятым верхом, другой – рядом с кучером, лицом к владыке. Наступило тягостное молчание. Некоторое время ехали молча. Наконец Преосвященный спросил сидевшего напротив:
– Вы комиссар будете?
– Нет, я инструктор Красной армии, – ответил тот.
– За что же вы меня арестовали?
– Вот бумаги, – односложно ответил красноармеец и протянул листок. Анисимов нагнулся и вместе с владыкой прочел: «Епископа Варсонофия предписывается арестовать и доставить в тюрьму». Александр Иванович стал в полголоса успокаивать владыку, говоря, что аресты в наше время стали обычным делом, на что святитель заметил:
– Если и расстреляют, то что же делать?
Под конвоем епископа ввезли в город. Проходившие мимо дети, видя владыку, крестились.
– Эва, крестятся,– засмеялся конвоир-красноармеец.
Когда экипаж подъехал к Кирилло-Белозерскому монастырю, владыка сказал своему спутнику:
– Вы здесь сойдите.
Александр Иванович, выходя из коляски, предложил прислать в тюрьму белье или пищу, но епископ на это возразил:
– Пришлите духовника, иеромонаха Адриана.
По требованию конвоиров владыка тоже вышел из экипажа. Он помолился на стоявшую рядом часовню, на городской собор и по грязной дороге, под конвоем, пешком пошел к тюрьме.
По всей вероятности, владыке было предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности. Как рассказывал позже в интервью вологодскому журналисту Варюхичеву один из активистов местного совета Иван Башнин, «чекистам уезда во главе с Евгением Алексеевичем Волковым удалось распутать клубок белого заговора, который держали в своих холёных руках эсерка Симанова, архиерей Варсонофий, игумения Ферапонтова монастыря Серафима и другие главные контрреволюционеры уезда» (Варюхичев А. Тревожное эхо// Новая жизнь. Кириллов. 7 ноября 1983 г).
Обвинение, по-видимому, было заведомо ложным. На это косвенно указывают слова письма А.И. Анисимова И.Э. Грабарю от 4 (17 н.ст.) сентября 1918 г.: «За те недели две, что я здесь, я не замечал со стороны Варсонофия какого-либо вмешательства в политику: он занят был только церковными делами, хозяйством монастыря и был всегда прост, ровен и внимателен к запросам и требованиям местного совдепа».
«Вот и наша Голгофа»
Всю ночь в тюрьме владыка молился (одни говорили, что читал псалмы, другие – что служил всенощную). На расстрел мучеников повели в 5 часов утра. В сопровождении карательного отряда из 20 человек они шли пешком по старой Горицкой дороге. Игумения Серафима прихрамывала, шла с палкой. Когда арестованные прошли Обшару и дошли до верстового столба, каратели приказали остановиться и свернуть с дороги направо.
– Вот и наша Голгофа, – сказал святитель Варсонофий, приблизившись к месту казни.
Игумения Серафима покачнулась. Она думала, что конвой ведет их к Горицкой пристани, чтобы отправить в Череповец, куда накануне был отправлен арестованный священник Ферапонтова монастыря отец Иоанн Иванов. И только теперь до нее дошел смысл происходящего. Епископ Варсонофий протянул руку и поддержал матушку:
– Матушка, приободрись! Ты – лицо духовное, нам надо на смерть идти не боясь, как на брачный пир, с веселием. Наступит время, когда нам с тобой будут завидовать.
Слабость прошла, и игумения спокойно пошла к месту казни. Один из приговоренных стал резко говорить по адресу палачей, но владыка остановил его:
– По примеру Спасителя нам нужно всем все простить; в иную жизнь мы должны перейти в мире со всеми.
Известно, что расстрел происходил при многочисленных свидетелях. Многие из них были еще живы в 1980-х годах, их воспоминания были записаны. Ни один человек из числа наблюдавших «казнь» не заступился за мучеников.
Из воспоминаний Белоножковой Авдотьи Лонгиновны, видевшей расстрел (деревня Карботка Кирилловского района, запись 1985 года): «Прибежал парень, говорит, что сидите, когда на солдатском огороде расстреливают? Все и побежали. Горушка Золотуха ступенечками. Все стоят, а те бегают и говорят: «Не плакать. Плакать не велели».
Крестный ход на гору Золотуха в день памяти новомучеников Кирилловских. Фото: delorus.com
Арестованных поставили лицом к горе Золотухе, спиной к Кирилло-Белозерскому монастырю. Стрелять собирались в спину.
– Простите меня, окаянную, – сказала матушка, обернувшись. Так она говорила каждый вечер, обращаясь к сестрам в своем монастыре.
Карателям послышалось, что она их назвала окаянными. Грянул первый выстрел, матушке попали в лицо. Затем раздались еще пять выстрелов, один за другим. Упали четверо, владыка остался стоять. Он молился с воздетыми к небу руками, читал отходные молитвы. Когда закончил, сказал «аминь» и услышал окрик:
– Да опусти ты руки!
– Я кончил, кончайте и вы, – произнес святитель, повернувшись к обители лицом и благословив ее.
Выстрелом в упор епископ Варсонофий был убит. Могилу заставили копать стоявших неподалеку купцов, новых заложников. Всех убитых положили в одну могилу без гробов, без отпевания. Над телами расстрелянных надругались, положив по двое: на бедного клали богатого, а тело епископа Варсонофия положили на тело матушки Серафимы.
«Дорогой наш товарищ, друг народа, Владимир Ильич!»
Братия Кириллова монастыря во главе с игуменом Феодоритом, узнав о расстреле владыки, обратились к властям с просьбой разрешить перезахоронение епископа на территории обители. Разрешение было выдано, монахи прибыли на Золотуху и начали вскрывать захоронение. Однако извлечь тела убитых не удалось – на место прибыли красноармейцы.
Они стали угрожать монахам, стрелять в воздух и, несмотря на предъявленное монахами письменное разрешение председателя местного исполкома Волкова, потребовали немедленно закопать могилу. Братии пришлось подчиниться. На следующий день история повторилась. Вновь могила была потревожена и вновь зарыта.
Церковные власти также добивались возможности отпевания владыки Варсонофия архиерейским чином и перезахоронения его в Кирилло-Белозерском монастыре. Епископ Тихвинский Алексий (Симанский), ввиду отсутствия в Новгороде митрополита Арсения (Стадницкого) возглавлявший епархиальное управление, с этой целью направил в Кириллов члена епархиального совета, редактора Новгородских епархиальных ведомостей В.Н. Финикова.
Владимир Николаевич прибыл в Кириллов на девятый день после расстрела.Переговоры с исполкомами Кириллова и Череповца оказались безуспешными. «Как?! Разрешить вам перенести тело в монастырь? — возмутился председатель Череповецкого исполкома Тимохин. — Никогда! Вы его еще мощами захотите сделать!»
И все же Владимиру Финикову удалось совершить важнейший труд – он опросил свидетелей последних дней жизни владыки Варсонофия – насельников Кирилло-Белозерского монастыря, сестер Горицкой обители, а также спутника владыки в его последней поездке в Горицкий женский монастырь археолога Анисимова. Впоследствии собранные Финиковым материалы легли в основу жития святителя Варсонофия.
Хлопоты о перезахоронении мучеников по православному обряду длились вплоть до 1920 года. Один из приходских священников – отец Алексей Колчакский – написал об этом прошение личноЛенину. Текст письма демонстрирует, до какой степени унижения было доведено русское духовенство уже в 1920 году:
Дорогой наш товарищ, друг народа, Владимир Ильич!
Надежда на Вашу безграничную доброту и справедливость даёт мне смелость, по заповеди Христа «просите и дастся вам», утруждать Вас всепочтительнейшею просьбою.
В 1918 г. в сентябре были преданы расстрелу в г. Кириллове Череповецкой губернии епископ Варсонофий, Ферапонтова монастыря игумения Серафима и с ними пять человек мирских лиц. Они лишены были погребения по обряду православной христианской Церкви и лежат до сих пор в общей могиле, вдали от кладбища, неотпетыми. От лица монашествующих, духовенства и граждан г. Кириллова, почитавших своего архиерея — отца Варсонофия, я осмеливаюсь Вас почтительнейше просить, хотя в виде «амнистии» дать разрешение нам останки этих жертв предать земле по православному христианскому обряду с переносом на свои кладбища. Признаюсь, местными властями было дано монахам Кирилловского монастыря 2—3 часа для перенесения тела епископа в монастырь, но последние что могли сделать в такой короткий срок?!
Будьте любезны и добры, дорогой наш правитель Владимир Ильич, разрешите отдать нам свой последний долг своему епископу и иже с ним. 1920 года 17 октября. Ваш покорный проситель и слуга Ковжской церкви Череповецкой губернии и уезда. И. д. благочинного, священник Алексей Колкачский.
Просьба священника удовлетворена не была. Вместо этого письмо было переправлено в редакцию журнала «Революция и Церковь» (крупнейшее в РСФСР того времени антирелигиозное издание) для публикации и осмеяния.
Красные пятна истории
На горе Золотухе в годы советской власти устроили свалку костей забитого скота и свинарник (последний был разобран только в 2002 году). Позже по соседству устроили карьер.
Поклонный крест на горе Золотуха
В 1998 году, еще до официальной канонизации кирилловских мучеников, на Золотухе в память их был воздвигнут поминальный крест.Тогда же в Вологодской епархии была положена традиция совершать на гору крестный ход от Кирилловского монастыря. С тех пор каждый год в крестном ходе принимает участие все духовенство района и приезжающие паломники.
В 2000 году на Юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви кирилловские страстотерпцы были причислены к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Российских.
Летом 2000 года на Золотухе начались раскопки с привлечением специалистов из отдела криминалистики Генеральной Прокуратуры. Останки новомучеников кирилловских обнаружены не были. На следующий год церковно-археологическая экспедиция под руководством игумена Дамаскина (Орловского) пыталась разыскать точное место захоронения погибших, но также безрезультатно.
В 2005 году на средства благодетелей Кирилло-Белозерского монастыря на месте расстрела была построена часовня. В день памяти новомучеников кирилловских, после традиционного крестного хода на Золотуху, епископ Вологодский и Великоустюгский Максимилиан совершил чин ее освящения. У часовни шесть куполов – в честь шести новомучеников.
Часовня во имя новомучеников Кирилловских на г. Золотухе. Фото: delorus.com
А в центре Кириллова, напротив здания бывшего райкома партии, до сих пор стоит памятник коммунисту Костюничеву. Под ним он и захоронен – могилу перенесли к 50-летию со дня смерти. В основание монумента положены плиты с монашеских могил из Кирилло-Белозерского монастыря…
См. житие новомучеников Кирилловских, составленное игуменом Дамаскином (Орловским)
Читайте также:
Феодор Тобольский: Инвалид-мученик
Слушается дело… митрополита Вениамина Петроградского
Священномученик Петр Лебедев: ненапрасная жертва