Существуют различные виды и формы монашества. От самой типичной и распространенной формы – общежительной, до уединенной жизни. Также монастыри были всегда рассеяны по разным точкам мира. В труднодоступных пустынях, в жилых районах вблизи городов или в самих городах.
Естественным, конечно, является расположение монастырей за пределами города, в пустынных местах. Но есть случаи, когда монастыри, находящиеся в пределах города, создали весьма примечательную монашескую и богословскую традицию и выдвинули великих святых нашей Церкви. Характерный пример – Студийский монастырь, который на протяжении веков процветал в Константинополе.
Нет такого места, такого государственного режима, такой ситуации, когда соблюдение заповедей Христовых было бы невозможно, так как когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5:20).
Преподобный Силуан Афонский, когда отправился в монастырь Св. Пантелеимона на Афоне, работал на мельнице, где готовили муку для тысяч людей. Братство монастыря достигло двух тысяч, и сотни паломников постоянно прибывали и жили в монастыре месяцами и годами.
Святой жил в этой суматохе, и в этом его состоянии ему явился Господь. Святой не был отделен от этого «беспорядка», который преобладал в монастыре, но все же испытал явление Христа, и, как-то одно не помешало другому. Его жизнь была не менее сложной, чем жизнь каждого монаха, который живет в городском монастыре. Одновременно с очень напряженной борьбой, которую требовало гостеприимство – проживание и питание нескольких сот человек в монастыре, святой смог прожить на таком уровне, который является пределом совершенства на земле.
Конечно, монастыри изначально ушли в пустыню по причине обмирщения Церкви, которое имело место после прекращения гонений. Тогда монахи бежали в пустыню, чтобы сохранить мученическую и аскетическую духовность и таким образом помочь Церкви во всем мире. А значит и городское монашество для подлинной апостольской традиции должно иметь источником вдохновения уединенное монашество.
В наше время, конечно, уменьшилась разница между монастырями в том, что касается их расположения. Современные технологии вторглись в каждую часть нашей планеты, даже самую изолированную. Таким образом, теперь можно сказать, что не существует пустыни в ранее привычном для нас значении. Действительно, посредством информатики и коммуникаций теперь очень легко – в любой желаемый момент времени – даже из наиболее безлюдного пункта переместиться в любое желаемое место мира; легко связаться с любым человеком, а также иметь доступ к любой информации, изображению и другим материалам.
С другой стороны, это является вторжением мира, гораздо более интенсивным, неуправляемым и опасным для монаха, чем физическое присутствие мира. С этой точки зрения можно сказать, что все монастыри стали некоторым образом городскими, как, возможно, и все формы монашеской жизни. Так что реальная борьба монаха – не столько в том, чтобы уйти от мира, но в том, чтобы изгнать из себя мир, который пытается принудительно овладеть монахом.
Но когда мы говорим «изгнать из себя мир», это не означает, что монах отрекается от мира как творения Божьего, даже если мир находится в состоянии падения, но монах отрекается от пути мира к падению, характеризующему современную цивилизацию, которая может быть описана как цивилизация падения.
Тем не менее, по-прежнему остаются специфические особенности, и, следовательно, разница между «классическими» и «городскими» монастырями. Если для первых вторжение мира почти полностью контролируется монахами, то в городских монастырях объективные условия, такие, как их местоположение, не позволяют монахам определять свои отношения с миром так, как они того хотели бы. Именно в этом заключается особая трудность для городских монастырей, а именно: как определить свои отношения с миром, находясь в миру.
Мы живем одновременно в двух реальностях: одна – физическая реальность, которую мы видим вокруг нас, а другая – реальность Бога, Который Своим Духом вездесущ, как говорится в молитве «Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины, Иже везде сый, и вся исполняяй».
Эта ситуация особенно остро стоит в городских монастырях, где физическое присутствие паломников-посетителей – это факт, которого монахи не могут избежать. Требуется особое внимание и бдительность для постоянного поддержания надлежащего равновесия между этими двумя реальностями.
Жизнь монахов городских монастырей, может быть проиллюстрирована на примере небольших самолетов, которые часто летают на малых высотах. Пилот, который находится там наверху, должен быть очень осторожным, не позволять самолету спускаться слишком низко, чтобы избежать столкновения со зданиями или каким-либо другим препятствием, и не разбиться. Как пилот никогда не забывает об опасности и всегда осторожен за штурвалом, так и монахи не должны забывать об опасности поглощения физической реальностью и обмирщения, особенно когда эта опасность ежедневно перед ними.
Для достижения этого необходимо, чтобы монах руководствовался опытом традиционного монашества. В противном случае его подстерегает опасность впасть в акедию. «Акедия» в переводе с греческого означает отсутствие заботы о нашем спасении, которое проявляется, когда мы позволяем нашей жизни быть поглощенной повседневными заботами и рутинной работой.
С акедией монах борется посредством участия в службах и собраниях, а также, ежедневно посвящая некоторое время личному чтению и молитве. В противном случае появляется серьезная опасность духовного паралича, который приходит постепенно, как своего рода сон, и нашему вниманию не так легко его заметить
Порой общение с людьми и помощь людей, особенно заметные в городских монастырях, ставят под угрозу свободу монахов. Обычно, после того как люди делают материальные пожертвования, в частности, денежные, они ждут особого внимания. Особенно, когда рядом или в самом монастыре действуют (в рамках ответственности монастыря) какие-то благотворительные организации. Они иногда даже пробуют навязать нам свое мнение по поводу того, что делать, и мы не можем им этого позволить.
Следовательно, опасность, с которой остро сталкиваются городские монастыри, это обмирщение. Монахи городских монастырей, поскольку живут не в пустыне, а в цивилизованном обществе, вступают в ежедневный контакт с людьми, и неизбежно все чаще сталкиваются с их критикой. Игнорирование критики людей может быть следствием неуважения к ним, и это нехорошо.
Старец Софроний (Сахаров) в книге «Возводя Храм Божий в себе и в братьях наших» истолковывает стих апостола Павла любовь не бесчинствует (1Кор. 13:5) в том смысле, что любовь человека не приносит извне упорядочение в жизнь места или общества в котором он находится. Таким образом, мы должны любовно уважать обычаи места, в котором мы живем, а также не появляться в образе, который не приспособлен к атмосфере этого места.
Мы не должны забывать, что традиции монашества не отождествляются с мирскими традициями, но входят в мир как преображающая сила, как Божественное освещение, а не как человеческое просветление, хотя бы и научное. Нам не следует принимать желание мира рассматривать монастыри в качестве туристических достопримечательностей.
Монастыри должны не только не соблазняться этим (потому что иногда соблазн экономической выгоды очень велик), но при этом сохранять и проявлять свою духовную природу. Чтобы получил пользу мир и чтобы не был нанесен вред монашеству. Не жертвуйте Божественными службами и программой монастыря для служения паломникам.
Для того чтобы в полной мере служить Христу, необходимо освобождение от власти мира над нами, особенно во времена, когда мир современными средствами внедряет свой дух повсюду. Подавляющее большинство людей пытается поместить Христа в узкий контекст земных желаний, мыслей и страстей и пытается увлечь в него и монашество, особенно городское монашество, вследствие территориальной близости и регулярного общения с ним.
Будучи в первую очередь судимы по слову Божию, независимо от впечатления, которое производим на других, мы приближаемся к свободе, подаренной нам Христом: стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства (Гал. 5:1).
Это свидетельствует о трудности в миссионерской и катехитической деятельности, которую в действительности призваны выполнять монастыри, расположенные в городах. Монах должен сосредоточиться на главной задаче.
Монах, по святому Силуану Афонскому, является просителем для всего мира, скорбит по всему миру, и это является его основной задачей. Благодаря монахам молитва на земле никогда не прекращается. И это приносит пользу всему миру, потому что мир поддерживается молитвой, и когда молитва истощится, тогда мир будет потерян.
Антоний Великий помогал людям молитвой, а не руками. Преподобный Сергий Радонежский постом и молитвой помог русскому народу освободиться от татарского ига. Святой Серафим молился душевно, и Дух Святой сошел на Николая Мотовилова.
Это главная задача монахов. И, продолжая мысль старца Силуана Афонского (по Софронию Сахарову), – если монах небрежен и не достиг беспрепятственного видения Бога, то пусть он находится в услужении у паломников и мирян. И это благоугодно Богу, но имейте в виду, что это достаточно далеко отстоит от истинного монашества. То есть, в первом случае выполняется работа Марии, а во втором – работа Марфы.
Со стороны монашеская жизнь кажется спокойной. Она, однако, может быть приравнена к электропроводу высокого напряжения, через который проходит энергия, приводящая в движение поезда и заводы, обогревающая дома. Но маленькая птица может сидеть на этом проводе. Таким образом, истинный монах похож кабель, на котором может сидеть птица, не подвергаясь опасности. В то же время он пронизан такой энергией, что действительно может привести в особое состояние весь мир.
Современный человек, как правило, образованный и развитый ментально, в основном живет в среде, пропитанной светским духом, в которой почти полностью отсутствует молитва, и которая не имеет ничего общего с духовным опытом. Такой человек не в состоянии понять монашество, он даже не подозревает, что сокрыто в нем. Приближаясь к монастырям, часто не имея особой связи с Церковью, человек обычно просит решения жизненных, ежедневных и психологических проблем, и ему не интересна духовная жизнь в ее исходной форме, возможно, оттого, что он с ней не знаком.
Трудность состоит в том, как, без ущерба для сути монашества, монастыри могут приблизиться к современному человеку и передать ему подлинную жизнь, ту, которую он в действительности ищет, и которая есть его истинная потребность. Как своим чистым видением святой Порфирий Афонский представлял себе, что современные городские монастыри могли бы стать своего рода приходскими духовными больницами.
Сегодня нет проблем в том, как общаться монастырям с миром, потому что современные технологии предлагают множество таких способов общения. Но трудность заключается в том, чтó именно мы предлагаем, и имеют ли предлагающие опыт подлинного монашества.
Многие из недостатков и трудностей, свойственных городскому монашеству, могут быть преобразованы в достоинства. Для этого должны быть приняты практические меры.
В монастыре могут быть созданы места, недоступные для посетителей и паломников, куда имеют доступ только монахи. Наличие таких недоступных для посторонних мест дает возможность монахам выполнять свои монашеские обязанности в условиях, аналогичных классическим монастырям.
Эти пространства могут быть организованы таким образом, что все внешние помехи (шум и т. д.) сведутся к минимуму, и это обеспечит защиту монахов при выполнении ими монашеских обязанностей. В эти места могут быть встроены и пространства, которые требуются для служения, они могут быть выбраны таким образом, чтобы обеспечивать наименьший возможный контакт с внешним миром. Нечто подобное постарались сделать мы в нашем монастыре, и это оказалось для нас очень полезным.
В этом случае очень помогают и современные технологии, они дают возможность многие виды деятельности осуществлять в электронном виде, без физического присутствия людей.
Могут быть назначены монахи, которые будут ответственны за связь с паломниками, а также за общения с другими людьми, сервисами.
Поскольку в городской среде, где расположены монастыри, есть разные возможности для размещения гостей, их количество может быть ограничено рамками необходимости для каждого монастыря.
Человеческие сообщества в современных мегаполисах, как известно, стали совершенно безличными, люди незнакомы. Но это негативное обстоятельство создает в городах условия, подобные условиям пустыни, где монашество может взращиваться в незаметности – и в общежительной, и в аскетической его формах.
Отдельные монахи или монашеские общины могут жить своей уединенной жизнью, не будучи замеченными другими, поэтому мы говорим о среде, аналогичной среде пустыни.
В заключение я хотел бы подчеркнуть, что, живет ли монах в городе или в классическом монастыре, самое трудное для него – это осуществление монашеского послушания, сложность которого одинакова во всех формах монашества, так как это внутренняя позиция монаха, которая не имеет ничего общего с внешними обстоятельствами. Послушание является основой монашества. Это духовное таинство Церкви и, следовательно, отношения между Старцем и послушниками имеют священный характер.
Для послушника это таинство состоит в том, чтобы научиться исполнять Божью волю и таким образом стать соучастником Божественного жития. «Урезая» свою волю, тот, кто стоит перед Богом, отдается Его воле, и, «ненавидя» свои маленькие личные желания, становится способным принять в себя энергию Божественной воли.
Совершенствующийся в послушании Богу и своему брату преодолевает себялюбие и гордость, которые являются корнями всех страстей, совершенствуется в любви и расширяет эти достижения, пока не достигнет полноты образа Божьего. Послушание – это личные отношения монаха со старцем и с братством монастыря, а не безличные отношения, налагаемые правовым или нормативным регулированием. В личных отношениях послушание переплетается со свободой, и только в условиях свободы может существовать. Ограничения свободы, которые могут быть навязаны извне, особенно в городских монастырях, не могут быть применены, не нанеся вреда основе подлинного монашества. Великие отцы Церкви и учредители монашеской жизни в монастырях, которые они основали, в оставленных ими наставлениях позаботились о том, чтобы обеспечить режим почти полной свободы, хотя существовали иногда структуры, где свободы регулировались иначе.
И, как указано в тексте Отцов Афонских (из устава Святого Афона 1996 года), это не по незнанию или пренебрежению церковными установлениями, а потому, что они знали, что монашество – это редчайший цветок пустыни, он растет только там, где свободно дует ветер. И согласно вышесказанному, городское монашество не отвергается, не порицается, и не имеет перед собой структурные трудности, способные привести к его отмене. Подлинные преобразования должны быть направлены на устранение трудностей, которые иногда возникают, в основном, из-за слабости современных монахов.
Перевод с греческого: Виктория Павлиди.
Источник — «Монастырский вестник»