Архитектор Михаил Филиппов о царственной эпохе, архитектуре как образе человека и той самой красоте, которая спасет мир.
В этом году исполняется 400 лет династии Романовых. Но, я считаю, гораздо важнее рассматривать эту тему несколько иначе – как столетний юбилей 300-летия Дома Романовых. Дело в том, что династии ведь не 400 лет. Ее, династии, вообще нет сейчас. Во всяком случае, царствующей династии. А тогда она была! И в момент празднования 300-летия это был не просто юбилей, и он ощущался не как исторически-этнографический праздник, а как живая история. Это принципиально важно для понимания того, что я хочу сказать дальше. Живая история.
Фото О. Понаморева, pravoslavie.ru
Манифест, который вышел 21 февраля по старому стилю, в день 300-летия избрания на царский престол первого из Романовых – Михаила, – это удивительный документ. Документ, в котором четко и ясно подведен итог историческому развитию России и, если угодно, итог царствованию вообще… Мы сейчас понимаем, что именно эта точка – 1913 год – стала высшей в истории России. Сейчас пытаются обсуждать достоинства и недостатки монархии с точки зрения прогрессизма – создала ли Россия к тому моменту самолеты, паровозы и так далее. Не это важно на самом деле. Были ли самолеты «Илья Муромец» у нас или не были, это вообще не важно, тем более сейчас. Россия ведь не была, как многие любят писать, самой экономически развитой страной. Нет, если бы это было так, революции не было бы. Хотя темпы развития были очень высокими и очень обещающими. Обсуждать русскую монархию ни с точки зрения политики, ни с точки зрения экономики и всех иллюзий, с ней связанных (я имею в виду путь к обществу потребления) не имеет ни малейшего смысла. Вторая мировая война поставил все точки над «i» в этих вопросах.
Но действительно важно и действительно точно и бесспорно то, что Россия была «впереди планеты всей» в сфере искусства, архитектуры, театра, литературы. Это знали тогда все – и на Западе, и на Востоке. Это настолько общеизвестно, что не нуждается ни в каких доказательствах, свидетельствах ученых и прочая и прочая. Достаточно сказать, что мы имеем города. Мы имеем архитектуру. Мы имеем Петербург, наконец, – столицу царствования. И город этот стоит, он сохранился! Город этот существует практически в том же самом виде. Важно не то, что строилось в Петербурге тогда, а тот факт, что 1913 год как время конца Российской империи обобщил все, что она сконцентрировала в себе, – всю историю русской культуры. Сохранился Петербург, и еще многие-многие памятники, потому что первый декрет советской власти был посвящен охране памятников. По тому самому списку, который был составлен к 1913 году.
Что такое живая история, и Почему Пушкину не надо было никуда ехать
– Удивительное содержание эпохи в том, что тогда русская культура и русская история не ощущались как история. И тем более как история культуры. Это был именно живой процесс и живая жизнь. Не как сейчас, когда историки занимаются историей, музейщики занимаются музеями, искусствоведы занимаются искусством. Тогда это было немыслимо, и история и культура воспринимались именно как живой, целостный, единый процесс.
Мне повезло: я вырос в Петербурге, в том самом доме, где Пушкин написал поэму «Медный всадник», те самые строчки: «Люблю тебя, Петра творенье! Люблю твой строгий, стройный вид!» Примечательно, что этот «строгий, стройный вид» практически весь был построен при Пушкине, он существовал уже – тот вид, который нам теперь так хорошо известен. Пушкин любил Петербург, он отдыхал там душой, гуляя по царственному, величественному и великому Городу. Это была его современность, его повседневность, его спальный район, его новостройка! Ему никуда не надо было ехать, чтобы посмотреть на великую архитектуру.
А посмотрите, что сегодня происходит! Это повсеместно так: современный человек испытывает неодолимую тягу куда-то поехать и насладиться архитектурой. Вся специфика мирового туризма основана на том, что люди обязательно едут в Петербург, в Венецию, в Париж… Зачем? Потому что там есть архитектура! А в Венеции и в Петербурге есть уникальное сочетание воды и архитектуры. Это не просто вода, которая в достаточном количестве есть и в Орехове-Борисове, и на лодке там покататься гораздо дешевле, чем на гондоле.
Даже отдыхая на море и в горах, люди обязательно стараются найти рядом средневековый город, где есть архитектура, где есть собор. И там гуляют. Почему? Потому что там есть памятники. А памятники – это память, это вневременная связь с тем прекрасным образом Града Божиего, который человек стремится построить на земле, думая о небе. Архитектура – это и есть образ жизни. У памятника архитектуры есть единственный критерий, по которому его воспринимают как памятник. Единственный. Это Красота. Никого не интересует, из каких материалов он построен, кто был заказчиком, каково функциональное назначение этого дома. Если это красиво, то это останется в памяти. И такие здания восстанавливают, даже если они полностью оказались разрушенными по каким-то причинам. Пример Второй мировой войны это подтверждает. Большинство полностью разрушенных памятников архитектуры восстановлены. И другой пример. Кому-нибудь пришло в голову заново построить погибшие здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке? Конечно, нет. А ведь эти башни заявлялись в свое время как символ новой цивилизации, новой эстетики. В судьбе этих зданий прослеживается глубокий символизм, но это отдельная тема.
Архитектура как образ Града Божия
– Я глубоко убежден, что подлинные памятники архитектуры, подлинная красота – то, что было построено именно до конца империи. И эта архитектура останется до конца света. Она будет существовать до самого конца времен. До последнего ее будут любовно восстанавливать и сохранять. Все остальное, что построено в XX веке, скорее всего, будет снесено.
Фото: А. Савин, pravoslavie.ru
Кстати, понятие «памятник архитектуры» возникло именно в период последнего царствования – в 1911 году, когда в процессе подготовки празднования была организована Историческая выставка в Академии художеств. И именно тогда был составлен свод памятников, которые подлежали сохранению. Было определено то культурное наследие, которое мы чтим до сих пор и которым мы пользуемся.
Но именно тогда – в 1913 году – начинается и противоположный процесс – стремительное развитие русского модернизма. А в 1915 году Малевич пишет «Черный квадрат» и зарождается конструктивизм. Дальше в истории и культуре на протяжении XX века происходило известно что. И в результате образ города – того совокупного города, в котором мы все живем и который мы все создали, – приобрел хорошо всем знакомый вид. Вообще говоря, современные дома, в которых большинство из нас живет, – это и есть сетка из «черных квадратов», взятых в каком-то количестве и поставленных друг на друга. Потому что все, что произошло с российской архитектурой на протяжении XX столетия, связано с уходом Духа с большой буквы из искусства. Того самого Духа. Это мертвый, бездуховный скелет, а не живое Тело Города.
М. Филиппов. Третий Рим. Графика
Вернемся к эпохе последнего российского императора. Правление Николая II стало вершиной царствования династии Романовых. Николай II благоверный император не только потому, что претерпел мученическую смерть. Я думаю, что он почитается благоверным императором еще и потому, что это было блистательное царствование, великое. Которое можно сравнить с царствованием Юстиниана Великого, тоже, кстати, благоверного императора. Дело в том, что Николай II осуществил в каком-то смысле образ Града Божия, собирание русской культуры. Интересно, что и древнерусское искусство было открыто в это время, началось изучение архитектуры Новгорода, Пскова. Несмотря на все перипетии и трагедии царствования, несмотря ни на что, мы имеем великий итог – русскую культуру. Именно великую, а не просто какую-нибудь культуру. (Культура может быть и безобразной, что мы как раз часто наблюдаем в наши дни.) Что бы ни говорили: на его деньги, не на его, по его инициативе, не по его, – но это все случилось при нем. А он, между прочим, был самодержавный император. Он за все отвечал: и за хорошее, и за плохое. И от самодержавия не отказался до самого конца. Он отрекался не от самодержавия. Он просто передал власть своему брату. Это не было ликвидацией самодержавия. Личная ответственность, правление по совести были его принципами. Россия за 300 лет правления Романовых осуществляла и осуществила идею Третьего Рима. Но не в политическом аспекте, не в плане господства над другими народами. А исключительно в духовном, культурном отношении. Михаил Романов был избран на царство по очень простой причине. По родословию именно его кандидатура могла претендовать на наследие, идущее через Константина Багрянородного к самому Константину Великому. И этот Третий Рим, в духовном плане, был построен династией.
Апология города
– Нужно понимать онтологию архитектуры – какова ее природа, что это такое. С самого начала в архитектуре заложена совершенно удивительная двойственность. Архитектура – это существование свободы в несвободе. Это словно тело человеческое, в котором человек может существовать не только физически, но и духовно.
Человек продолжает род, жизнь, он возделывает землю и предается тысяче других занятий, но конечный итог его деятельности – это ГРАД. Потому что один жить он не может. Человеку нужно войти в сообщество. Градостроительство с самого начала свидетельствует, что человечество – это не разделенная на индивидуумы природа. Мы не можем жить все по отдельности, и свидетельство тому – город, который позволяет этому сообществу жить. Причем мы все должны подчиниться общей воле: мы не можем по улице пройти иначе, чем она спроектирована когда-то давно или здесь и сейчас. Мы не может войти в дом иначе, чем через дверь, или сесть иначе, чем на стул, который кто-то сделал. Поэтому архитектура с самого начала имеет вневременной характер. Человек строит дом, который не умирает, как растение. Он разрушается – его восстанавливают… Архитектура как бы обречена на вечность, и поэтому она должны быть красивой! Очевидно, что все памятники архитектуры сохранились исключительно благодаря красоте. Она, красота, спасла мир, наш русский мир, нашу культуру. Дух Божий дышит в красоте.
И еще важно понимать, что архитектуру строит все человечество. Я понимаю, что как бы ни проектировал, у меня есть заказчик, у меня есть потребитель, есть строители, есть город. В котором я должен поставить свое здание. И если город не хочет видеть его красивым, оно не будет красивым. История ХХ века об этом свидетельствует.
Публикацию подготовила Ольга Короткова