Денис Дворников
Средний чиновничий аккаунт отличается осторожностью, даже некоторой закомплексованностью. Правда, нередко смелость и кавалерийский наскок проявляются в непосредственном общении с пользователями – в чатах или в комментариях.
В прошлом году ославились крымские чиновники: член местной общественной палаты, председатель ялтинского горизбиркома, а также бывший градоначальник дошли до выражений, которые не хочется цитировать.
Еще свеж в памяти скандал с губернатором Карелии Парфенчиковым, который ярко характеризует проблемы коммуникации «власть – человек». В чате «ВКонтакте» жительница небольшого поселка Суоеки пожаловалась на отсутствие детского сада поблизости. В ответ губернатор порекомендовал возить детей почти за 30 километров в другой населенный пункт, поручить их заботам бабушек или нанять няню.
Почему так грубо ответил глава региона простой сельской жительнице? Неужели чиновник по определению лишен всякого сочувствия? Это тем более обидно, когда мы находим примеры иного отношения к гражданам в соседних государствах. Например, в одном из удаленных местечек Норвегии местные власти прорубили тоннель в скале, чтобы школьники из микроскопического поселения в четыре дома, отрезанного от основной инфраструктуры горой, смогли ездить в школу на школьном автобусе.
Степень взаимного раздражения общества и власти – очень дурной симптом. И, кажется, граждане заранее ждут от высокопоставленных лиц неподобающего обращения. Так, в первую рабочую неделю после январских выходных во Владимирской области временно исполняющая обязанности замглавы региона Марина Чекунова призвала врачей районной больницы к опрятности и к элементарной гигиене. В ответ на это соцсети разразились гневными отповедями в адрес нового заместителя губернатора. Не вникая в суть ситуации, без сомнений жмут на кнопку «поделиться», видя подобную новость.
Не каждый чиновник ведет себя в социальных сетях, как тот самый бегемот в гостиной, но для российских функционеров социальные сети – скорее чужеродная среда, чем родное болото.
Министр, который «задает тренды» и развлекает подписчиков, рано или поздно получит справедливый вопрос в лоб: «А как у вас по основной работе обстоят дела?» Выход в сеть предполагает содержание и информирование читателей, подаваемое в приемлемой форме.
Активное включение высокопоставленных российских служащих в сетевую реальность началось примерно на рубеже 2009-2010 годов, когда все «цифровое» и «открытое» стало важной частью государственной политики. Тогда произошла массовая регистрация губернаторских и министерских аккаунтов, и каждый в этой пучине выплывал, как мог.
Кто-то увлекся игрой настолько, что даже подверг опасности карьеру и репутацию. Например, многие помнят бывшего губернатора Тверской области Дмитрия Зеленина только благодаря червяку из кремлевского салата, фотографию которого он выложил в твиттер. Скандал был нешуточный, червячок, по сути, оказался публичным обвинением в адрес системы Управделами президента, которая якобы допустила «животное» на главный стол страны. Еще один скандал эпохи первого сетевого бума произошел прямо на заседании Госсовета, когда председательствующий на нем Дмитрий Медведев обнаружил, что его коллеги переписываются в твиттере, и пожурил.
Это все весьма показательно с точки зрения истоков проблемы общения официальных лиц с сетевым миром. Большинство чиновников находятся в мучительном поиске хрупкого баланса между строгостью и читабельностью.
Некоторые начальники, особенно главы муниципалитетов и другие жестко встроенные в систему управленцы, без лишних фантазий превратили свою работу в соцсетях в непрерывный отчет перед вышестоящим начальством. Каждый пост посвящен мудрости руководителя.
«Благодаря поддержке Губернатора… реконструкции и строительству новых дорог в регионе уделяется повышенное внимание».
«Посетили самую крупную кроличью ферму…, которая была открыта благодаря Губернатору».
Характерно, что и слово «Губернатор» во всех концах страны стало писаться с заглавной буквы вопреки правилам русского языка. Обычно под такими записями можно обнаружить 4-5 «лайков», оставленных сотрудниками того же местного органа власти.
Некоторые высокопоставленные пользователи сетей сами ставят себя в рамки. В буквальном смысле они живут «в рамках», методично отчитываясь о каждом посещении мероприятия или о других событиях:
«В рамках недели приема граждан в общественных приемных партии, провела прием жителей районов».
Есть здесь и свои чемпионы по нагромождениям в тексте. Например, вот этот отрывок отчета о деятельности местной власти показывает, насколько виртуозно можно «варить воду».
«С каждым годом мы расширяем горизонт действий и планирования, сознательно выходя за рамки стандартных подходов и привычного набора возможностей и ресурсов для решения главной задачи – в минимальные сроки и с высокой степенью эффективности обеспечить неуклонное движение вперед».
Чиновничий язык с «рамками», с бесконечно повторяющимися «является», «важно» и, конечно, «согласно программы» с недоумевающей буквой «ы» на конце – страшнее новомодных англицизмов, на которые часто жалуются охранители русской речи. Потому что англицизмы хотя бы отражают какие-то контуры реальности. «Рамки» же возникают, где только начальству вздумается, как бетонные заборы в промзоне.
Конечно, встречаются сотрудники пресс-служб с профессиональной гордостью, которые вполне искренне хотят сделать ведомственный аккаунт поярче и поживее. Но здесь их подкарауливает неожиданная трудность. На одном из семинаров я рассказывал госслужащим о стилистических приемах, которые помогают написать новостной текст о жизни муниципалитета человеческим языком. В перерыве одна участница пожаловалась: «Да мы бы рады писать по-человечески, вот только мониторинговая программа не увидит нашего «живого» текста».
Оказывается, попадание в систему мониторингов – между прочим, важный отчетный показатель для любого органа, – возможно только при определенной последовательности слов и стилистике.
Например, если администрация района напишет: «Друзья, хорошая новость для любителей лыжных прогулок по лесу!», то данная попытка проявления информационной открытости засчитана не будет. По мнению машины, надо писать так: «Глава муниципального района Березки открыл лыжню в лесопарке».
И только в этом случае где-то в кишащем цифрами виртуальном пространстве щелкнет какой-то чрезвычайно важный счетчик, который учитывает число и темы публикаций того или иного органа власти. Без этого щелчка, как вы понимаете, показатели открытости падают на дно.
Любопытно бывает наблюдать за аккаунтами близких к государственным делам пользователей Instagram, в том числе больших начальников. Как написала одна известная журналистка, они публикуют в одном ряду фото и видео про еду, море, самолет, собор святого Януария, затем снова еда, танцы, выступление председателя партии «Единая Россия», и опять еда, Париж, ноутбук…
«Нужное» и «обязательное» приходится вплетать в поток событий, которые увлекают по-настоящему. Соцсети позволяют менять лица, прятать то, что мешает карьере, формировать «идеального» лирического героя. Но не у всех получается удержаться на словесной диете и не накидываться на ни в чем не повинного собеседника в чате.
Денис Дворников, спичрайтер